Дверь открылась, и в комнату вошла довольно полная дама средних лет. Именно такой я и представлял себе мисс Лоусон. У нее было живое, но глуповатое лицо, неряшливо причесанные, мышиного цвета волосы и чуть криво сидящее на носу пенсне. Говорила она какими-то отрывистыми фразами, точно задыхалась.

– Доброе утро! Не думаю…

– Мисс Вильгельмина Лоусон?

– Да, да. Так меня зовут.

– А меня – Пуаро, Эркюль Пуаро. Вчера мне довелось побывать в «Литлгрин-хаусе».

– Вот как?

Мисс Лоусон чуть приоткрыла рот и предприняла несколько неудачных попыток пригладить волосы.

– Прошу присесть, – предложила она и продолжала: – Сюда, пожалуйте. О боже, боюсь, вам будет мешать этот столик. Здесь чуть больше, чем следует, мебели. Так трудно! Эти квартиры! Но зато в центре. Я люблю жить в центре, а вы?

Задохнувшись и так и не поправив пенсне, она уселась в неудобное на вид викторианское кресло[47] и, подавшись вперед, с интересом уставилась на Пуаро.

– Я побывал в «Литлгрин-хаусе» под видом покупателя, – начал Пуаро. – Но мне бы хотелось сразу признаться – строго конфиденциально…

– О да, – выдохнула мисс Лоусон, радостно встрепенувшись.

– Сугубо конфиденциально, – продолжал Пуаро, – что побывал я там совсем с другим намерением… Не знаю, известно ли вам, что незадолго до своей смерти мисс Аранделл написала мне… – Помолчав, он добавил: – Я известный частный детектив.

Целая гамма выражений, сменяя одно другое, пробежала по чуть порозовевшему лицу мисс Лоусон. Интересно, какое больше других привлечет Пуаро? Тревога, волнение, удивление, озадаченность…

– О! – произнесла она, а потом, помолчав, опять: – О! – И вдруг совершенно неожиданно спросила: – В связи с деньгами?

Даже Пуаро был застигнут врасплох. Но на всякий случай понимающе изрек:

– Вы имеете в виду те деньги, что…

– Да-да. Деньги, которые вытащили из ящичка бюро.

– Мисс Аранделл не сказала вам, что написала мне по поводу этих денег? – невозмутимо спросил Пуаро.

– Нет. Я и понятия не имела… Должна признаться, я крайне удивлена…

– По-вашему, ей не следовало об этом никому говорить?

– Нет, я так не думаю. Видите ли, она догадывалась о том…

Она снова умолкла.

– О том, – подхватил Пуаро, – кто их взял. Именно это вы имели в виду, не так ли?

Мисс Лоусон кивнула и с придыханием проговорила:

– Вот уж никогда бы не подумала, что она решилась… То есть она сказала… Она, казалось, чувствовала…

Пуаро снова перебил ее бессвязную речь:

– Она считала, что деньги взял кто-то из членов семьи?

– Да.

– А я, – сказал Пуаро, – как раз специалист по семейным проблемам. Я умею держать язык за зубами.

– Тогда другое дело, – энергично закивала мисс Лоусон. – Значит, вы не имеете отношения к полиции?

– Нет-нет, никакого. Полицейским тут не место.

– Совершенно верно. Милая мисс Аранделл была очень гордой женщиной. Конечно, с Чарлзом и раньше случались неприятности, но их всегда улаживали без лишнего шума. Один раз, по-моему, ему даже пришлось уехать в Австралию.

– Надо же! – сочувственно отозвался Пуаро. – А теперь перейдем к фактам, обсудим их по порядку. У мисс Аранделл в ящике хранилась некая сумма денег…

Он умолк. Мисс Лоусон поспешила подтвердить его высказывание.

– Да, взятая из банка. Для жалованья прислуге и на хозяйственные расходы.

– А сколько пропало?

– Четыре фунта. Нет, неверно. Три фунта и две купюры по десять шиллингов в каждой. В таких делах, я знаю, следует быть точной, очень точной.

В глазах мисс Лоусон, которые, казалось, вот-вот вылезут из орбит, горело искреннее желание прийти на помощь. А ее пенсне еще больше покосилось.

– Спасибо, мисс Лоусон. Я вижу, вы наделены умением рассуждать здраво.

Мисс Лоусон чуть вскинула голову и протестующе фыркнула.

– Значит, мисс Аранделл подозревала, и не без оснований, что эту кражу совершил ее племянник Чарлз? – продолжал Пуаро.

– Да.

– Хотя на сей счет не имелось никаких верных улик?

– Но кто же еще мог это сделать, если не Чарлз? Миссис Таниос ни за что бы так не поступила! Ее муж человек в доме новый, он не мог знать, где хранятся деньги. И Тереза Аранделл, по-моему, ни в коем случае этого бы не сделала. У нее куча денег, она всегда так красиво одета.

– А не мог их взять кто-нибудь из слуг? – предположил Пуаро.

Мисс Лоусон посмотрела на него с ужасом.

– Что вы! Ни Элен, ни Энни такое и в голову бы не пришло. Обе они очень хорошие, очень честные женщины.

Минуту-другую Пуаро молчал.

– А не могли бы вы подсказать нам, – сказал он, – ибо я уверен, что если кто-либо пользовался доверием мисс Аранделл, то уж вам, разумеется, это было изве…

– Ну не знаю, не знаю… – смущенно перебила его явно польщенная мисс Лоусон.

– Я чувствую, вы сумеете помочь мне.

– К вашим услугам, все, чем могу, что в моих силах…

– Строго конфиденциально… – продолжал Пуаро.

Глаза мисс Лоусон округлились, и она сразу стала похожей на сову. Волшебные слова «строго конфиденциально» звучали для нее как «Сезам, откройся».

– Известна ли вам причина, заставившая мисс Аранделл изменить свое завещание?

– Завещание?

Мисс Лоусон была явно захвачена врасплох.

– Правда ли, – продолжал Пуаро, внимательно глядя на нее, – что незадолго до своей кончины она составила новое завещание, согласно которому все ее состояние перешло к вам?

– Да, только я об этом не имела понятия. Ни малейшего. – Голос мисс Лоусон резко зазвенел. – Это было для меня невероятным сюрпризом! Чудным, чудным сюрпризом! Как это благородно со стороны милой мисс Аранделл! И ведь ни разу даже не намекнула мне. Ни разу! Я так растерялась, когда мистер Первис прочел завещание, что не знала, смеяться мне или плакать. Я была просто потрясена, мистер Пуаро, уверяю вас. Потрясена добротой, удивительной добротой милой мисс Аранделл. Не скрою, я надеялась, что она мне что-нибудь оставит, ну, самую крошечку, хотя и на это, признаться, у меня не было никаких оснований. Я не так давно жила у нее. А случившееся похоже… на сказку! Я и по сей день не в силах в это поверить, вы понимаете… Порой… порой я чувствую себя довольно неловко. Я хочу сказать… хочу сказать…

Она сбила с носа пенсне, подняла его и, вертя в руках, продолжала еще более бессвязно:

– Порой я чувствую, что… плоть и кровь есть плоть и кровь, и мне неловко, что мисс Аранделл оставила все свои деньги не родственникам, а мне, человеку постороннему. Это не совсем справедливо. Все деньги! Целое состояние! Никто и понятия об этом не имел. Поэтому я и испытываю неловкость, да к тому же ходят разные слухи, вы, наверное, знаете… но я никогда не желала зла! Никому! Да мне и в голову не приходило каким-либо образом повлиять на мисс Аранделл. Она меня все равно не послушалась бы. Если честно, я ее даже слегка побаивалась. Она была такой строгой, не терпела никаких провинностей и порой доходила до грубости. «Не будьте такой дурой!» – рявкала она. А я обижалась, я ведь тоже человек и часто расстраивалась… И вдруг оказалось, что на самом деле она была ко мне привязана – ну не чудо ли это? Только, конечно, есть в этом что-то такое, от чего чувствуешь себя крайне неловко, ибо здесь имеются и пострадавшие, не так ли?

– Вы хотите сказать, что предпочли бы отказаться от денег? – спросил Пуаро.

На мгновение мне показалось, что какое-то совсем иное выражение мелькнуло в этих невыразительных светло-голубых глазах. Мне даже почудилось, что перед нами сидит не глуповатая, хоть и приветливая простушка, а очень хитрая и умная особа.

– Я хотела бы добавить, что имеется и другая сторона… – со смешком заметила она. – Я хочу сказать, что в каждом деле есть две стороны. Мисс Аранделл хотела, чтобы ее деньги достались мне. Я хочу сказать, что, если бы я не взяла эти деньги, я бы поступила против ее воли. А это было бы несправедливо, правда?