– И мячик Боба тоже, – улыбнулся Пуаро.

Обладающий тонким слухом терьер в ту же минуту появился в дверях кухни и радостно бросился к нам.

– Да, сэр, как только Боб кончал играть с мячиком, она его убирала. Но поскольку мячик всегда клали в одно и то же место – в ящик, который я вам показывала, – его легко было найти.

– Понятно. Но я перебил вас. Прошу, продолжайте. Вы нашли письмо в бюваре?

– Да, сэр. И спросила у Энни, что, по ее мнению, мне следовало бы с ним сделать. Сжигать его не хотелось, а уж прочесть и подавно я бы никогда не осмелилась. В одном мы с Энни были единодушны: мисс Лоусон это не касается. А потому, посоветовавшись, решили отправить по адресу. Я приклеила на него марку и опустила в почтовый ящик.

Пуаро повернулся ко мне.

– Voila, – пробормотал он.

– А ларчик-то просто открывался, – не смог удержаться я от насмешки.

Мне показалось, что он совсем скис, и даже пожалел о своих словах.

Пуаро снова обратился к Элен:

– Слышите, что говорит мой друг? «Ларчик просто открывался»! Но, сами понимаете, я был немало удивлен, получив письмо, датированное двумя месяцами раньше.

– Конечно, понимаю, сэр. Мы как-то об этом не подумали.

– К тому же, – кашлянул Пуаро, – я попал в весьма затруднительное положение. Из письма я понял, что мисс Аранделл хотела дать мне какое-то поручение. Чисто личного характера. А теперь, поскольку она скончалась, я не знаю, как мне быть. Хотела бы мисс Аранделл, чтобы я выполнил ее волю при данных обстоятельствах или нет? Да, нелегкая задача.

Обе женщины смотрели на него с почтением.

– Пожалуй, мне стоит проконсультироваться на сей счет с адвокатом мисс Аранделл. У нее, наверное, был свой адвокат?

– О да, сэр, – быстро откликнулась Элен. – Мистер Первис из Харчестера.

– Он был в курсе всех ее дел?

– Думаю, да, сэр. Насколько я помню, именно он вел все ее дела. После того как мисс Аранделл свалилась с лестницы, она велела немедленно послать за ним.

– После того, как упала с лестницы?

– Да, сэр.

– Скажите, пожалуйста, когда это произошло?

– На следующий день после того дня, когда были закрыты все банки, – вмешалась кухарка. – Я это хорошо помню. В тот день я готовила, поскольку у нее были гости, а отдыхала вместо этого в среду.

Пуаро вынул карманный календарик.

– Совершенно верно. В этом году все банки были закрыты тринадцатого. Значит, мисс Аранделл упала четырнадцатого. Письмо было написано спустя три дня. Жаль, что она его так и не отправила. Но, может, и сейчас не поздно… – Он помолчал. – Мне думается, поручение, которое она хотела мне дать, было связано с одним из гостей, о которых вы упомянули.

Предположение, высказанное Пуаро, совсем не было для них громом среди ясного неба, похоже, оно имело под собой определенную почву. Элен, казалось, что-то вспомнила. Она вопросительно посмотрела на кухарку и встретила ее одобряющий взгляд.

– Скорее всего, с мистером Чарлзом, – сказала она.

– Кто гостил тогда у вашей хозяйки? – спросил Пуаро.

– Доктор Таниос, его жена, мисс Белла, мисс Тереза и мистер Чарлз.

– Это все племянники и племянницы мисс Аранделл?

– Совершенно верно, сэр. Кроме доктора Таниоса – мужа мисс Беллы, мисс Белла – племянница мисс Аранделл, дочка ее сестры, – он иностранец, грек вроде бы. А мистер Чарлз и мисс Тереза – брат и сестра.

– Понятно. Значит, в гостях собрались только ее родственники. И когда же они уехали?

– В среду утром, сэр. Но доктор Таниос и мисс Белла приезжали и на следующие выходные, их беспокоило здоровье мисс Аранделл.

– А мистер Чарлз и мисс Тереза?

– Они приезжали на другие выходные. После которых она и умерла.

Любопытство Пуаро не знало предела. Я никак не мог взять в толк, зачем ему все это знать. Тайна письма получила свое объяснение, и, на мой взгляд, в самый раз было бы сейчас с достоинством ретироваться.

Моя мысль словно передалась ему.

– Eh bien, – сказал он. – Все, что вы мне рассказали, очень интересно. Я должен посоветоваться с мистером Первисом, так, кажется, зовут адвоката? Благодарю вас за помощь.

Он наклонился и погладил Боба.

– Brave chien, va?[26] Ты любил свою хозяйку.

Боб радостно откликнулся на эту ласку и в надежде поиграть принес большой кусок угля. Но его хорошенько отчитали и отобрали уголь. Он посмотрел на меня, ища сочувствия. «Ох уж эти женщины! – как бы говорил он. – Кормят-то на славу, а вот играть не хотят!»

– Надеюсь, Пуаро, теперь ваше любопытство удовлетворено? – спросил я, когда мы очутились за воротами «Литлгрин-хауса».

– Да, мой друг, удовлетворено.

– Ну, слава богу! Наконец-то все тайны раскрыты! Миф о злой компаньонке и богатой старой даме развеян в прах! Запоздалое письмо и даже пресловутое происшествие с собачьим мячиком предстали в своем истинном свете, и все разрешилось к общему благополучию.

– Что касается общего благополучия, то я бы этого не сказал, – кашлянув, сухо заметил Пуаро.

– Так вы же сами признались, что удовлетворены.

– Я сказал, что мое любопытство удовлетворено. А это не одно и то же. Теперь я знаю, что кроется за этим происшествием с мячиком Боба, и только.

– Загадка оказалась очень простой!

– Не такой простой, как вы полагаете, – покачал он головой. – Есть одно немаловажное обстоятельство, о котором вы даже понятия не имеете.

– Какое же? – довольно снисходительно поинтересовался я.

– Я обнаружил гвоздь, вбитый в плинтус рядом с верхней лестничной ступенькой.

Я вытаращил на него глаза: Пуаро был абсолютно серьезен.

– Ну и что из того?

– Вопрос в том, Гастингс, откуда он там взялся?

– Как знать? Может, по хозяйству понадобился. А это важно?

– Очень важно. Ума не приложу, кому понадобилось вбивать гвоздь в таком месте. Да еще тщательно замазывать его лаком, чтобы он не был заметен.

– К чему вы клоните, Пуаро? У вас есть какие-нибудь подозрения?

– Твердо сказать не могу, но кое о чем догадываюсь. Кому-то потребовалось протянуть нитку или проволоку поперек лестницы на расстоянии примерно с фут[27] от пола так, чтобы привязать ее с одной стороны к балюстраде, а с другой – к гвоздю.

– Пуаро, на что вы намекаете! – вскричал я.

– Mon cher ami, я провожу следственный анализ «происшествия с мячиком Боба»! Хотите послушать мою версию?

– С удовольствием.

– Дело обстояло так. Кто-то приметил, что Боб любит оставлять свой мячик у края лестничной площадки. Это опасно и может привести к несчастному случаю. – Пуаро смолк на мгновение, а потом совсем другим тоном спросил: – Если вы вздумаете кого-нибудь убить, какая мысль прежде всего придет вам в голову?

– Я… не знаю. Обеспечить себе алиби. Или что-нибудь в этом духе.

– Совершить убийство не так-то просто и безопасно. Вам, разумеется, не дано понять ход мыслей хладнокровного, осторожного убийцы. А стало быть, и в голову не придет, что для этой цели лучше всего подстроить несчастный случай. Ведь несчастные случаи происходят сплошь да рядом. При желании, Гастингс, можно помочь им произойти. – И, снова помолчав, он продолжал: – По-моему, мячик, случайно оставленный собакой на лестничной площадке, только подал мысль нашему убийце. Мисс Аранделл имела обыкновение выходить по ночам из спальни и бродить по дому. Зрение у нее было неважное, так что она вполне могла споткнуться и упасть с лестницы. Но осторожный убийца не полагается на случай. Нитка, протянутая вдоль верхней ступеньки, гораздо надежнее. Жертва полетит с лестницы кубарем, а когда сбегутся домашние, станет ясно, что произошел несчастный случай и виной тому мячик Боба!

– Какой ужас! – воскликнул я.

– Да, действительно ужасно… – мрачно согласился Пуаро. – И все же попытка не удалась… Мисс Аранделл легко отделалась, а вполне могла сломать себе шею. Воображаю, какое разочарование постигло неудачника! Но мисс Аранделл была женщиной сообразительной. И хотя все уверяли ее, что она поскользнулась о мячик, который, наверно, действительно там лежал, она, вспомнив, как все происходило, поняла, что мячик тут ни при чем. Что она вовсе не поскользнулась. По-видимому, ее беспокоило что-то еще. К тому же она вспомнила, как лаял Боб на улице в пять часов утра, просясь в дом.