Вот теперь мужчина улыбнулся. Холодно и многообещающе. Враз не по себе стало.

— Егоров пострадает. Как и любой другой претендент.

Вот он — мой приговор. И так я порадовалась сейчас, что отшила Стаса у гостиницы, не рассказав ему правды...

— Я вас услышала, — произнесла я ледяным тоном. — А теперь вам пора.

На мужчину больше не смотрела. Лишь в окно. Но, честно говоря, ничего не видела. Перед глазами плыло. А память подкинула лежащего на полу подвала бледного Стаса с кровоточащей раной в груди.

— Ты зря на меня злишься, Арина. Не я это всё затеял. Но я искренне желаю помочь и обойтись малой кровью для всех нас. 

Я промолчала. Да и Аксёнов не ждал от меня каких-то слов, направившись на выход с чердака. 

Насчитала ровно сто секунд до того, как его шаги стихли на нижнем этаже. И только после этого позволила проявиться эмоциям. Саданула кулаком по стене так сильно, что содрала кожу, но это меня совершенно не волновало. А вот то, что мне и выбора-то не оставили…

Но ничего, и не из таких передряг выходила целой и невредимой. И из этой выберусь. Надо будет, по головам пойду, но больше никто и никогда не будет управлять моей жизнью. Или я не Арина Прохорова — дочь одного из самых жестоких и влиятельных людей нашего города!

Арина

Что делает отчаявшаяся девушка, когда её загоняют в угол? Правильно, начинает действовать. И сразу ва-банк. Не всегда это, правда, умные мысли, но если они позволят спасти не только свою шкуру, но и защитить любимую, то всё это становится оправданным в их глазах. Вот и я решилась на то, на что раньше никогда бы ни за что не подписалась даже под дулом пистолета. Потому что быть должной такому человеку, как Егоров Борис Станиславович, равняется самоубийству. Но я надеялась, что ради внука  меня хотя бы выслушают. В конце концов, убить меня всегда можно потом, если захочется. Помешать всё равно не смогу. 

В общем, на исходе ночи я уже звонила в ворота особняка Егоровых. Пришлось, конечно, попетлять по городу, чтобы оторваться от слежки, но я это сделала.

На удивление, охрана даже не стала спрашивать, кто и зачем пришёл, пропустили почти сразу. Дворецкий забрал у меня куртку и провёл в гостиную, где меня, сидя в кресле у камина, уже дожидался хозяин дома.

Несмотря на свой излишне худощавый и болезненный вид, мужчина выглядел ещё достаточно полным сил в свои семьдесят с хвостиком, а в голубых глазах, как у внука, светился острый ум, который помог ему в своё время поднять себя над всеми остальными. С его мнением считались, его уважали и боялись. И не зря. Он мог одним словом приговорить и помиловать. Бывший вор и успешный предприниматель, в настоящем — Председатель Городской Думы. 

Не удивительно, что я оробела и застыла на входе в комнату. Правда, лишь на мгновение. В следующее — я уже распрямила плечи и приняла независимый вид. Перед таким человеком стоит держать лицо. Из тех, кто уважает силу и смелость. На то и уповала. На собственную смелость. Ибо поступок мой был воистину дерзким.

— Доброй ночи, Борис Станиславович, — поздоровалась ровным тоном, пройдя вглубь гостиной, и уселась напротив хозяина в другое кресло.

Егоров… молчал. Смотрел на меня и молчал. И тишина эта нервировала так, что мне даже жарко стало. И снова робость пробилась наружу.

"Так, Ариша, ну-ка соберись! Обычный мужик, просто наделённый властью. Ты справишься. В любом случае, у тебя нет выбора. Хотя бы ради Стаса".

Мысленная мантра помогла, и в следующий раз я взглянула на мужчину гораздо спокойнее. И улыбнулась легко и беззаботно.

Через минуту нам принесли чай с печеньем и пирожными. Служащая, явно выдернутая из постели, судя по наскоро собранным в пучок волосам, поставила поднос на столик перед нами, разлила чай в кружки и поспешила удалиться.

— Вы меня ждали, да? — хмыкнула уже не так весело.

— Вокруг тебя любопытные события разворачиваются. Мне интересно, чем всё закончится. 

— Потому что в них вовлечён Стас?

— Нет, потому что он как раз в них не вовлечён. Пока что. И это единственная причина, по которой я согласился тебя выслушать. В остальном мне не интересны твои проблемы, как и ничьи другие.

Что ж… ожидаемо.

— Они его убьют, если решат, что он им мешает, — перешла к насущному, уставившись на огонь в камине.

Оранжевые язычки будто рвались в бой, пленяя своим танцем, разгружая мозг, успокаивая нервы. И я цеплялась за это мнимое спокойствие, как утопающий за круг.

Ответом мне стала добродушная усмешка. Только я ею не обманывалась. Уж слишком холодно смотрели глаза Егорова.

— Не убьют.

Мне бы такую уверенность. Особенно, в свете того, что я ещё не забыла последнего ранения Стаса, которое чудом его не убило.

— Они сказали обратное.

— Неужели, ты считаешь, что я позволю этому случиться? — выгнул бровь Борис Станиславович.

Чуть не ляпнула, что однажды уже почти позволил, но вовремя прикусила язык. 

— Именно поэтому я пришла к вам, — согласилась с ним на свой лад.

— И зачем же? 

— Мой отец что-то оставил всем акционерам, и заполучить это что-то можно, лишь женившись на мне. Я думаю, что это какой-то компромат, но не уверена.

— И что с того? Почему я должен решать твои проблемы? Мне-то что с этого? 

Вот мы и подошли к самому главному. Набрала в себя побольше воздуха и едва ли не на одном дыхании выпалила:

— Во-первых, это что-то и с вами связано. А во-вторых, из-за вашего внука, — и тут же поспешила пояснить причину: — Я не хочу, чтобы он решал мои проблемы. Однажды он мне уже помог, но на этот раз я должна сама со всем разобраться. А он не даст мне этого сделать, если прознает о происходящем. Обязательно влезет во всё это. Именно поэтому я обратилась к вам. Я не знаю, что в тех документах, но отдам их вам, если вы мне поможете. Меня больше не нужно будет защищать, и Стас успокоится. Я уеду из города. Вернусь в Екатеринбург. Но я должна быть уверена, что мои действия никак не затронут Стаса…

Прервал мои излияния скептический хмык.

— Пока ты не сказала ровным счётом ничего, что меня могло бы заинтересовать. Если на этом всё, то я, пожалуй, пойду снова прилягу. Возраст, знаешь ли, — снова усмехнулся и поднялся на ноги, опираясь на трость.

Я поднялась за ним следом. Что ещё сказать, и как убедить деда Стаса помочь мне — я не знала. Всё, что могла, и без того сказала. Но уже на выходе мужчина вдруг остановился и полуобернулся.

— И что, действительно уедешь, когда придёт время?

Уставилась на него удивлённо, но тут же согласно закивала.

— Да, — подтвердила своё согласие вслух.

— В таком случае, я знаю, какую плату потребую к уже предложенной тобой, — прищурился он, пройдясь по мне оценивающим взглядом. — Ты сделаешь всё для того, чтобы мой внук забыл эту свою Галину. 

— Я... не понимаю… — растерялась.

— Чего именно ты не понимаешь, Арина? Я наблюдал за вами. Мой внук тебе симпатизирует. И даже более чем. Я хочу, чтобы ты перетянула его внимание от Галины на себя. 

— И как я должна это сделать? Если вы всё знаете, то знаете и то, что он всё ещё желает её, всё остальное проходящее. Так что наши поцелуи — ничто. 

— Так сделай так, чтобы они стали тем самым.

Легко сказать...

— А если у меня получится? Допустим, я смогу перетянуть его внимание на себя. С чего вы решили, что Стас тогда согласится жениться на другой? Что отпустит меня? Вы ведь не хуже моего знаете, что Стас своим редко делится. 

А точнее никогда. 

— Отпустит. Как только узнает, что ты выходишь замуж за Аксёнова.

Сперва показалось, что это такая шутка. Вот только голубые глаза смотрели серьёзно и непримиримо, напрочь отбивая даже лёгкий намёк на шутливый настрой. Но ведь это же… это... 

— Это предательство, — прошептала я окончательно дезориентированная выставленными условиями. — Я так не могу, — затрясла головой и отступила на шаг от мужчины.