Сзади раздалось деликатное покашливание. Забава немедленно отдернула руки, которые, уже подняв мне рубаху, начали беззастенчиво играть с завязкой на моих портках.

— Здравствуй девица-красавица, — поприветствовал ее Богуслав, — ты чья будешь?

Забава потупилась, как провинившаяся маленькая девочка.

— Я евонная законная жена…

Боярин вздохнул.

— Скучновато вам, наверное, порознь. Давно женаты?

— Медовый месяц у нас.

— Тогда тем более. Может придешь к нам в гости сегодня к ужину? А там, чтобы одной вечером не бродить, на ночь и останешься. Комнатку я вам выделю. И тебе, Володя, чего возле князя-то всю ночку торчать?

Что-то он какой-то подозрительно ласковый.

— Тебя как звать?

— Забава.

— Я боярин Богуслав. Вечером на входе меня спросишь, проведут куда надо.

Он улыбнулся, поговорил с дружинниками и ушел назад в терем. Забава просто ликовала.

— Опять вместе будем! Какой душевный человек!

Я эту душевность повидал в деле и знал, что просто так она у боярина не появляется. Гораздо чаще засеку чередуется с зарублю. В то, что он полюбил меня, как родного, очень слабо верится. Какая-то есть у него цель, но какая?

Ладно, вернемся к нашим делам.

— Значит, ты на ночь уйдешь, а дом брошенным оставишь?

— Да чего у нас красть-то? Вдобавок там собака караулит.

Такие песни я слышал и в 20 веке. Одних моих знакомых ограбили два раза подряд, и каждый раз нашли, чем поживиться. Потом муж озлился и поставил в квартире железную дверь. Самое забавное в этой истории то, что он был очень хорошим сварщиком, и эти двери делал сам, а железо ему доставалось бесплатно.

Это мнение жены надо было исправлять.

— Давай кратенько обсудим, что у нас можно украсть. Собака, вдобавок такая молодая, как наша Марфа, без поддержки хозяина, годна только из-за забора гавкать. Любой вор ткнул ее ножом и дорога свободна. А в доме твои драгоценности. Их если продать, два таких дома, как наш, можно купить. Они не только красивые, они еще и очень дорогие. В конюшне бьют копытом две отнюдь не дешевые лошади, подаренные мне князем Давыдом. Их продать, несколько лет на эти деньги можно жить, не работая. И на прощанье еще могут избу поджечь, что бы ни одна собака-ищейка их след не взяла.

Забава оценила возможный размер убытков и понурилась.

— Что же делать, дома мне теперь сидеть, имущество караулить?

— В этом нет нужды. Надо просто оставить двух верных людей для охраны.

— А где их искать?

— Они обычно возле кирпичников отираются.

— Кто же это такие?

— Иван и Наина.

Забава хлопнула себя по лбу.

— Как все просто! — Тут ею овладело беспокойство. — А они согласятся?

— Если артачиться будут, скажешь, что я просил. Отказа не будет.

Супруга вновь расцвела.

— И имущество будет цело!

— Мне лишь бы ты была цела. Остальное все ерунда.

— К ужину приду! — проворковала Забава, и, окрыленная мыслями о предстоящей ночи, исчезла.

А я отправился продолжать наблюдение за послеоперационным больным. Когда зашел в опочивальню, князь сразу спросил меня:

— Владимир, а как это твоя жена изловчилась тебя в воздух подбросить?

— С ее силой особой ловкости и не надо — она богатырка. Если захочет, троими такими, как мы, может жонглировать.

И по ходу рассказал историю про медведя.

— А ты-то как на ней женился? По ошибке что ли?

— Какая уж тут ошибка, нарочно ждал, когда Забава придет к двум своим братьям-кузнецам и наковальню переставит, которую неслабые молодцы на пару не осиливали. Предлагал им своим конем двинуть — отказались, сказали, что тут тяжеловоз нужен, а лучше два.

— Зачем же они этакую орясину тяжеленую соорудили?

— Ее их отец сделал. Он тоже богатырь был, и эту плевую для него наковаленку без особых усилий куда надо перекидывал. Забава в него и удалась. А два брата хоть и сильные, но обычные ребята.

— Эх, мне бы такую силищу! — мечтательно сказал Мстислав — я бы того медведя голыми руками на куски порвал!

— Спасибо скажи, что Христина не такая. Она бы тебя, за твои дела хорошие, порвала на мелкие кусочки, — заметил боярин.

Видимо, история с задранным сарафаном у дворовой девки (явно совершенное князем второпях и по ошибке деяние) была известна и ему. Посмеялись. Мстислав в это время, лежа на боку лицом к нам, придерживал живот левой рукой. Смеяться, видимо, было еще больновато.

— А зачем она тебя подкидывала? От общей лихости? — поинтересовался Богуслав, когда мы просмеялись.

— Обрадовалась очень — узнала, что я грошик на улице нашел.

Шквал хохота накрыл опочивальню. Князь держался за живот уже двумя руками, откинувшись на спину, боярин аж подпрыгивал на табуретке, что для его возраста было как-то нетипично. Хохотали даже бесстрастные доселе охранники.

Меня очень удивила такая реакция народа. Когда мне в брежневскую пору бросили эту незатейливую шуточку, я, вроде, даже не улыбнулся. А сейчас вообще только охота приструнить государя, сказав — эй, твое величество, поосторожней, весь кетгут на царственном пузе порвешь!

Тут я понял, о чем толковал боярин с дружинниками у ворот. Он, похоже, ведает здешним тайным сыском, и, отслеживает в данный момент мою сомнительную деятельность.

Отсмеявшись, Богуслав завел ту же тему.

— А на самом деле, чем же ты таким молодую жену порадовал?

Отказываться говорить было бесполезно: закормит аконит-травой, не меня, так Забаву — служба превыше всего! Вздохнув, я поделился нашей семейной радостью.

— Сообщил о ее беременности.

— А чего она так обрадовалась? Вы же только первый месяц женаты?

— Забава второй раз замуж вышла. Первый муж умер. И хотя супруги немало времени проводили вместе, с детьми у них не получилось. Я ее поглядел как лекарь, — у нее не получилось бы ни с кем и никогда. Начал лечить. По мнению одного очень опытного лекаря, это должно было длиться самое меньшее еще дней двадцать. Да и не верила жена в такую удачу, думала, что это я так, рисуюсь. А сегодня увидел то, что для нее очень важно. Вот она и обрадовалась.

— Для меня это тоже очень важно! — рыкнул помрачневший князь, — полгода уже бьюсь, как рыба об лед, а воз и ныне там! Не залетает княгиня, хоть тресни! А мне наследник позарез нужен! Да не девка, от которой никакого проку нет, а парень — будущий боец.

А будущий смелый боец Всеволод, первенец Мстислава, храбро убежит с середины битвы новгородцев, которыми он командовал, с суздальцами, и за это будет с позором изгнан из Новгорода, куда ты его посадишь княжить.

Но продолжить позорящие род Мономаха недобрые мысли, государь мне не позволил.

— Владимир, ты должен Кристину внимательно осмотреть, а при нужде вылечить.

А вот это уже не ни к чему не обязывающая болтовня после завтрака, а прямой приказ. Только вот нравная она очень, эта горячая шведская штучка, характерец не сахар. Просто так ей не скажешь: посиди-ка, мол, спокойно пару минут, я на твои женские дефекты полюбуюсь — фыркнет и унесется. Тут надо как-то тоньше подойти, чтобы она не взялась играть в унесенную скандинавским ветром.

— Знаешь, князь, мне для этой цели понадобится четверо ратников.

— Получишь! А зачем это? — сбился он с четкого командного тона.

— Княгиня не позволит мне ее глядеть. А так двое будут держать за руки, двое за ноги, глядишь, дело и пойдет.

— Да бабенка, — оторви и брось, — усмехнулся Мстислав, — А что же делать?

— Надо позвать ее сюда и занять нехитрой беседой. Мне в это время ощупывать Кристину и подсовываться к ней близко незачем — из-за стола все увижу.

— Богуслав, пошли за ней кого-нибудь.

— Сам схожу, не рассыплюсь, — ворчливо сказал боярин.

Он по-молодецки вскочил и ушел в покои княгини.

— Тоже волнуется, — ласково заметил князь — заботится о наследнике престола, старик.

Да, для тебя, государь, боярин навеки останется стариком. Тебе, к сожалению, до его лет не дожить, подумалось мне.