А.П.: Видимо, четкий, продуманный, взвешенный подход к пси-явлениям и позволит в конце концов решить загадку их воздействия на окружающую среду и человека. Но исследования должны вестись на соответствующем научном уровне, специалистами, а не любителями-энтузиастами".

Мне жаль, что я не смог присутствовать на этом «круглом столе», так как я считаю, что многие на нем присутствующие высказались слишком осторожно и даже безответственно перед научной истиной.

Как можно в чем-то сомневаться после сотен экспериментов с Н. С. Кулагиной в десятках крупнейших институтов страны я в присутствии крупнейших ученых мира? Что за осторожность? Непонятно… Думаю, не тех ученых пригласили, не тех… Надо приглашать тех ученых, кто лично проводил эксперименты, а ни тех, кто что-то об этом слышал или, как выяснилось, даже и не слышал. Так зачем и с какой совестью шел на этот «круглый стол»? Ведь страна ждет результативного ответа, а не вокруг да около…

29 мая 1977 года в Москве скончался Дмитрий Иванович Лонго.[17].

Вот что говорилось о нем в энциклопедии «Цирк»: «Лонго Д.И. (точная дата рождения неизвестна) – факир, иллюзионист. Ремеслу шпагоглотателя обучился у бродячего итальянского артиста Лионелли, с которым работал несколько лет. После смерти Лионелли выступал в балаганах и провинциальных цирках. Искусству факира обучился в Бухаре… Исполнял ряд эффектных трюков: ходил босиком по горячим углям, битому стеклу, лезвиям турецких сабель, брал в рот раскаленное олово и т.д. Коронным номером Лонго было „погребение“: на глазах зрителей артиста закапывали в землю на 30-40 минут. Выступал под псевдонимом Димитрус Лонго. Гастролировал в Германии, Австрии, Польше, в странах Ближнего Востока, Монголии. После Великой Октябрьской социалистической революции выступал главным образом как иллюзионист, в 50-х годах оставил манеж».

Заметка приведена полностью, вся долгая биография факира уместилась в нескольких строчках.

Еще при его жизни в советских журналах периодически появлялись сенсационные статьи: «Последний факир», «Столетний факир рассказывает о себе» и т.д. В 1973 году таких заметок было особенно много, авторы их единодушно утверждали, что Дмитрию Ивановичу исполнилось 100 лет и что он стал одним из наиболее известных долгожителей СССР. Его снимали на кинопленку, показывали по телевидению, газеты и журналы были полны описаниями эпизодов из жизни феноменального старца. Говорить с ним было сплошное удовольствие – это был живой, энергичный, быстро соображающий человек. Он охотно рассказывал о делах давно минувших дней, подробно расспрашивал о гипнозе, делился своими соображениями, дал много ценных сведений о цирковом гипнозе, о том, как его использовали артисты разных стран. Лонго был знаком с большинством крупных гипнотизеров своего времени.

Кстати, о его возрасте. Однажды я завел с ним разговор на эту тему и напрямик сказал, что ему не может быть 100 или 95 – какая разница. Но меня – врача! – интересовала, прежде всего, истина. Я видел, что в характере Дмитрия Ивановича много от артистического лицедейства, от желания окружить себя тайной, приукрасить свою жизнь, представить ее более романтичной и занимательной. Для человека такой профессии это само собой разумеется. Но постепенно, по мере привыкания к собеседнику, он с каждым разом все более правдиво говорит о себе, раскрывается полностью, лицедейство ему как бы надоедает. С Дмитрием Ивановичем я общался много лет, мы стали настолько близки, что придумывать о себе ему было уже незачем. И настоящий возраст Дмитрий Иванович назвал мне точно: он родился 16 февраля 1882 года. Стало быть, умер 95-летним.

Но дело, конечно, не в точности цифр. В столь преклонном возрасте Лонго сохранил все основные свойства своей богатой личности, он был прекрасен той особой красотой, той мудростью, которые даются годами. Однажды он посетил мою лекцию по гипнозу. Восточный цветастый халат, бронзовая кожа, длинная борода, красивые пальцы, величественные манеры – все это привлекло внимание слушателей, едва не сорвав лекцию. Дмитрий Иванович досидел до конца, а потом сказал: «Жаль, что я так стар, иначе мы бы с тобой еще посоревновались». Об этом сожалел и я.

В 1975 году он решил научить меня глотать шпагу. Единственной причиной, отчего ему не удалось посвятить меня в тайны этого искусства, оказалось мое нерадение – как педагог же Дмитрий Иванович был на высоте положения. До последних дней жизни он сохранял ясный ум, трезвость мышления и вкус к жизни.

К слову сказать, Лонго был не единственным из моих необычных знакомых. В 70-80-х годах в Москве (да и в других городах страны) резко возрос интерес ко всяким неизученным явлениям. Спрос рождает предложение – и вот явилось великое множество экстрасенсов, телепатов, знахарок, «специалистов» по лечению биополями, накладыванием рук и прочего. Со многими из популярных знатоков неясных движений человеческой души приходилось сталкиваться. Одни направляли ко мне пациентов, другие сами искали контактов со мной, думая, что я смогу объяснить им, что они делают, третьих я разыскивал, движимый профессиональным интересом.

Еще студентом-медиком, наблюдая опыты Мессинга, Куни и других мастеров оригинального жанра (их всегда единицы, они уникумы), я был поражен их искусством. Порой даже думалось, что когда этих актеров не станет, то вместе с ними умрет и этот жанр. Но жанр умереть не может. Появились новые замечательные артисты, успешно продолжающие и развивающие традиции своих блистательных предшественников. На концерты Анны Арко, Льва Бендиктиса, Тофика Дадашева, Юрия Горного, Бориса Сагитова, Бориса Тульчинского и других артистов невозможно попасть.

Вот, например, программа артиста Москонцерта Валерия Авдеева. Он ложится на битое стекло, а на его живот становятся два-три человека, но никаких царапин и порезов на теле Авдеева не остается. С одного раза он запоминает больше тысячи слов. Демонстрирует явления внушения и самовнушения. Выступления Авдеева, как и его коллег, носят не только эстрадный, но и, я бы сказал, воспитательный характер. Артист как бы говорит зрителям: всякий человек должен знать резервы своей психики. Используя их, он сможет стать сильным, психологически устойчивым, выносливым. А как это важно в наш беспокойный век с его перегрузками, информационным взрывом и т.д.

Не менее интересны выступления и Альберта Игнатенко. Он представитель новой формации советских артистов оригинального жанра: окончил исторический факультет, активно сотрудничает в лаборатории по психологии спорта. Более двух десятилетий Игнатенко выступает с концертами, причем каждый десятый концерт – шефский. Часто выступает перед воинами Советской Армии.

Многие мастера активно сотрудничают с учеными, пытаясь совместными усилиями приоткрыть тайны психики. Именно поэтому их выступления нередко становятся чем-то средним между эстрадным представлением и научной лекцией. Но в этом таится и некая опасность: кое-кто из зрителей после концерта обращается к артистам как к специалистам по медицине, просит вылечить от каких-то расстройств. Артистам приходится немало сил тратить на то, чтобы убедить таких зрителей, что не следует путать эстраду с кабинетом поликлиники.

В 1974 году у меня состоялась длительная беседа с Лонго о внушении и гипнозе. Я спросил факира, доводилось ли ему использовать гипноз в цирке?

– Я видел такие сеансы в конце девятнадцатого века в России, – ответил он, – а также во время своих бесконечных поездок по странам Ближнего Востока. Конечно, многие опыты, которые демонстрировали цирковые гипнотизеры, были поразительны и производили сильное впечатление. Сам же я гипнозом не владею, и никогда его не применял. Ну а самовнушение я, разумеется, использовал. Да и мыслимо ли без этого показывать многие трюки? Например, лет тридцать подряд я глотал шпаги. Этот трюк требует длительной тренировки, особого дыхания, подавления рвотного рефлекса. Приходилось вставлять в гортань шпагу длиной до шестидесяти сантиметров, да к тому же весьма широкую. Для этого нужно было особым способом натренировать свое дыхание, внушить себе полное спокойствие, подавить страх…