Оглядев ошарашенным взглядом лежащие за моей спиной трупы, самурай сунул в ножны катану и ловко сбежал вниз по камням. Следом за ним на завале появились солдаты, и выглядели они примерно так же, как командир. Судя по решительным лицам, народ ожидал, что потеха продолжится, но, видимо, не судьба.

— Это не все мои, — на всякий случай пояснил я, глядя на приближающегося Накату. — Хозяйка Ущелья постаралась, а я ей лишь немножко помог.

Самурай на эти слова никак не отреагировал. Остановившись в трех метрах напротив, он задержал взгляд на обезглавленном теле шамана, посмотрел на меня и вдруг улыбнулся! В первый раз за все время нашего с ним знакомства!

Это выглядело настолько дико и необычно, что я так и замер с открытым ртом. Однако следующей фразой Наката добил меня окончательно.

— Таро-доно, — ударив себя кулаком в грудь, торжественно произнес он. — Я рад, что ты решил послужить нашему господину!

«Доно…»Ну да… Достойный обращается к достойному… Вот это и называется — карьерный рост.

Я вернул самураю улыбку и, морщась от боли в плече, произнес:

— Да, Наката-доно! Я тоже этому очень рад! Ты даже не представляешь как…

Жизнь в какие-то моменты очень напоминает скоростной спуск. Когда ты летишь на огромной скорости вниз, стараясь удержать равновесие, а душа замирает от восторга и страха. Остановиться нельзя, ведь до финишной черты ещё хрен знает какое расстояние, и в голове одна только мысль: «Не упасть!». Тут, конечно, не лыжный спуск, и до финиша доберётся не каждый, но тем интереснее в эти игры играть…

Я улыбнулся, посмотрел в спину идущего впереди самурая и, вздохнув, перевёл взгляд на замок, до которого осталось меньше километра пути.

Дежавю… Все так и немного не так. Меньше десяти дней назад мы выходили из этого замка, и за это время произошло столько всего… Столько народа погибло… М-да…

В тот день завал уничтожил сто пять степняков, но оставшиеся взяли с собой полтора десятка солдат гарнизона. Даже страшно подумать, что бы случилось без вмешательства ками.

Примерно через час после битвы в гарнизон прибыл Сато Кохэку с сотней копейщиков. Сюго посчитал, что степняки пытаются лишь отвлечь основные силы провинции, и выдвинулся с войском на встречу с Кимура, но те напасть в тот день не решились.

Оглядев трупы и выслушав мой рассказ, Сато оставил десять бойцов и ушел с остальными караулить врага на границе земель. Нам с Накатой было приказано быть в замке к обеду третьего дня, и вот мы, собственно, выполняем.

Кимура забрали тела своих погибших на следующий день, и вся провинция облегченно выдохнула. Нет, никто не сомневался, что соседи придут, но сделают они это не раньше чем через месяц. Я не сильно вникал, но там что-то непонятное с обрядом поминовения. Один из убитых оказался младшим братом сюго, и его душа должна как-то там упокоиться. Впрочем, плевать на этих Кимура.

Как выяснилось, убитый мною старик являлся одним из трёх Верховных Шаманов Степи, а эта сотня была его личной гвардией! Элита элит… Моголы могли запросто вырезать всю провинцию, и, возможно, поэтому соседи не посмели сразу напасть. Сейчас отпоют своих, все разведают и, узнав, что большую часть степняков уничтожил обвал, полезут с новыми силами. Ну не сейчас, а через месяц, но тем не менее…

Весь этот месяц нужно готовиться, но стену за это время не восстановить, и скоро в ущелье снова будет не протолкнуться. Конница через завал не пройдёт, но пехоте это — раз плюнуть. У Кимура людей втрое больше, чем здесь, и, если ничего не придумать…

Я вздохнул и, перешагнув через камень, задумчиво посмотрел в сторону замка. Нет, какие-то мысли у меня, конечно же, есть. Осталось только понять, насколько они реализуемы.

Чуть прибавив хода, я догнал самурая и, переведя на него взгляд, поинтересовался:

— Послушай, Наката-доно, а как в провинции дела с проволокой? Нужно, чтобы она была примерно с четверть ногтя толщиной и, хорошо бы, железная.

— И сколько тебе её нужно? — поморщился самурай. — И главное — зачем?

— Сколько — точно не знаю, но, думаю, по весу трёх-четырёх лошадей. Там, где я воевал раньше, такая проволока использовалась против конных и пеших. Если правильно ее скрутить…

— Нет, — не дал мне договорить самурай. — Думаю, и двадцатой части от этого не наберется. Проволока дорогая, и тянуть её сложно. Впрочем, в замке есть мастер Мичи. Ты можешь узнать у него.

М-да… Но стоило хотя бы попытаться… Нет, я, конечно, спрошу у мастера, но, боюсь, он ответит мне то же самое. «Чеснок»[68] бы нам, конечно, очень помог. В ущелье-то — на ровной твердой поверхности, да и с учетом того, что сапог здесь пока что не носят. Впрочем, произвести его быстро и в нужных количествах в местных условиях, наверное, не получится. Блин, как же все сложно в этом Средневековье…

Самурай замолчал, и я снова погрузился в раздумья. А то до замка еще идти и идти, а из Накаты собеседник хреновый. Не, если по делу — то без проблем и сколько угодно, а просто так народ тут особо болтать не любит. Ну, если не считать моего приятеля.

К слову, Иоши появился на следующий день после боя, когда уже все более-менее успокоилось. Выслушав подробный рассказ о том, что произошло в итоге в ущелье, тануки ненадолго подвис, а потом наотрез отказался прогуляться со мной в астрал за мечом. Причем не просто отказался, а сказал, что и ноги его там больше не будет.

По словам енота, только идиот попрется туда, где есть шанс встретиться с девятихвостой лисицей. С его путаных и не совсем понятных объяснений я понял лишь то, что девять хвостов у лисицы отрастает в тот момент, когда ей исполняется тысяча лет, и связываться с такими опасно даже богам. Долго у нас поговорить не вышло, и я так и не понял, чем Иоши так напугала эта тысячелетняя старушка. Мой приятель вообще не очень любит лисиц, и, может быть, причина его страха именно в этом?

Ладно, с Иоши я еще поговорить успею, а сейчас главная забота — не облажаться на предстоящем мероприятии. Не, так-то, вроде, все помню, но небольшой мандраж все же присутствует.

Вообще, о том, зачем я понадобился сюго, можно только догадываться, но весь вчерашний день Наката обучал меня правилам этикета и рассказывал о кодексе самураев. Как выяснилось, местный бусидо отличался от земного лишь тем, что здесь на первое место ставилось служение клану и императору. В принципе, это неудивительно. Как говорил старик Маркс, «бытие определяет сознание», и, поскольку империя несколько тысяч лет существовала как единое целое, мелкие феодалы отодвинулись в кодексе на второй план.

Ритуальные самоубийства тут не приветствовались, не было культуры чайных церемоний, а в остальном, думаю, отличий набиралось немного. «Ты должен жить, постоянно понимая, что в любой момент можешь умереть, и смерть твоя должна быть достойной!» То есть, если на пальцах, жить нужно одним днем, и отсюда все эти любования горами и цветением сакуры. Впрочем, сейчас на дворе лето, вся эта пустоцветная вишня уже отцвела, и целый год можно особо не париться.

До замка мы добрались часов так примерно к одиннадцати. Нигде не задерживаясь и ничего не говоря, Наката отвел меня на второй этаж цитадели и сдал с рук на руки двум служанкам.

Ни разу не смущаясь, девушки стянули с меня всю одежду и отвели в соседнюю комнату к большому деревянному корыту с тёплой водой. Сами они раздеваться не стали, но что-то мне подсказывало, что здесь, на втором этаже, где живут самураи, в их обязанности входит не только уборка и стирка. Впрочем, сам я ничего такого не требовал — просто из опаски сделать что-то не так.

Потом меня долго мыли, хихикая и натирая какой-то душистой хренью. Было очень приятно, но полностью расслабиться не получалось. И дело совсем не в девушках — они были вполне симпатичными, но голым в незнакомом месте чувствуешь себя не очень комфортно. Впрочем, все неудобство вскоре прошло. Руки у девушек были мягкие, голоса приятные, и, когда они скинули с себя кимоно, я улыбнулся и плюнул на все заморочки.