— Гаррити! — хрипит Лев.

— Да называй себя как хочешь, — ухмыляется Хеннесси. — Для всего света ты — Левий Калдер, десятина, ставшим хлопателем.

Лев плюет ему в рожу — во-первых, потому, что рожа близко, а во-вторых, потому что это доставляет ему огромное удовольствие. И тут, к его изумлению, к нему подходит Уна и хлещет его тыльной стороной ладони по лицу — так сильно, что голова пленника едва не отрывается.

— Уважай своих новых хозяев! — цедит Уна. В ответ Лев плюет и в нее.

Она подступает ближе, занося руку для повторного удара, но Хеннесси перехватывает ее:

— Стоп! Тебя никто не учил, что нельзя портить товар?

Уна отходит и кладет фонарик на ржавый сейф, отчего отбрасываемая им косая тень становится резче и гуще. Девушка на миг отворачивается и незаметно для других подмигивает Леву. Тот смотрит на нее, демонстративно ощерив зубы — потому что это пираты должны видеть. Оплеуха входила в план — она подкрепляла легенду, хотя больно было нешуточно. Лев подозревает, что Уна хлестнула его не без некоторого удовлетворения.

Приходит черед Фретуэлла поиздеваться над пленником.

— Не стоило отпускать тебя тогда, в первый раз! — гогочет он, подойдя поближе. — Правда, в те времена ты еще не был хлопателем. Ты вообще был никем!

— А он и сейчас никто, — говорит Хеннесси и поворачивается к Уне. — Пять тысяч и ни пенни больше.

Уна в возмущении, а Лев, мягко говоря, оскорблен в своих лучших чувствах.

— Издеваешься?! — вопит Уна. — Да ему цена по крайней мере раз в десять больше!

Хеннесси скрещивает руки на груди.

— Вот только не надо! Не строй из себя дурочку. Его органы в полной непригодности из-за взрывчатки в крови; он не растет и наверняка стерилен. Голубушка, мы занимаемся поставками качественного мяса, а его мясо ценности собой не представляет.

Лев подавляет желание заступиться за себя. Конечно, его органы слегка подпорчены, но они вполне справляются с работой; и хотя это правда, что он не растет, врачи никогда не говорили ему, будто бы он стерилен. Да как он смеет, этот подонок?! Однако не хватает еще самому набивать себе цену.

— Я вовсе не дурочка! — огрызается Уна. — Есть коллекционеры, готовые платить бешеные деньги за кусочек хлопателя, который не хлопнул.

Лев презрительно смотрит на торгующихся:

— Значит, я, по-вашему, коллекционный объект?

— Не ты, а твои запчасти! — ржет Фретуэлл.

Хеннесси бросает на напарника грозный взгляд, словно предупреждая: не лезь, торги веду я!

— Может да, а может и нет, — говорит он. — Коллекционеры — люди капризные. Сегодня им подавай одно, завтра другое. — Он хватает пленника за щеку, поворачивает его голову влево-вправо, чуть ли не в зубы заглядывает, будто лошади. — Семь с половиной тысяч. Последняя цена. Не нравится — продавай его сама.

Уна с отвращением смотрит на «покупателей» и наконец произносит:

— По рукам.

Хеннесси кивает Фретуэллу:

— Отвяжи его.

Тот вытаскивает нож и наклоняется, чтобы обрезать провод на правом запястье узника; Хеннесси в это время вынимает кошелек. Как только рука Лева освобождается, он выхватывает из-за спины припрятанный там транк-дротик и вонзает его в шею Фретуэлла.

— Мать тво… — Фретуэлл валится без сознания, не успев произнести ругательство.

Уна с молниеносной быстротой хватает свое ружье и наставляет его в лицо Хеннесси:

— Только дернись! Ну же, дай мне повод!

Однако Хеннесси соображает быстро. Он швыряет купюры Уне в лицо и рвет с места в карьер. Ему удалось отвлечь ее внимание всего на одну секунду, но этого достаточно. Стряхнув с лица бумажки, Уна прицеливается.

— Уна, не надо!

Она стреляет, но промахивается; в створке, за которую выскакивает Хеннесси, появляется круглая дырка.

— Проклятье! — Уна вылетает вслед за пиратом, Лев тоже пытается пуститься вдогонку, но жгучая боль напоминает, что его левое запястье все еще привязано к стене.

— Уна!

Но ее уже и след простыл, и Леву ничего не остается, кроме как щупать вокруг себя рукой в поисках валяющегося где-то в темноте ножа Фретуэлла.

Уна бегает быстро, но человек, спасающий свою жизнь, мчится еще быстрее. Через несколько секунд Хеннесси оказывается за пределами сортировочной. Еще немного — и он окончательно ускользнет. Уна этого не допустит! Поймать только одного из пиратского дуэта недостаточно. Поймать обоих тоже будет недостаточно, чтобы возместить потерю Уила, но это все же лучше.

У него есть пистолет. Она уверена в этом, хотя и не видела. Просто такие, как Хеннесси, без оружия не ходят. Может, он затаился в засаде и ждет — значит, надо быть крайне осмотрительной. Она должна подкрасться к нему. Но как подкрасться к человеку, который знает, что за ним гонятся? Уна замедляет скорость, давая себе время на размышление. Дома, в резервации, Пивани учил ее охотиться, и у нее получалось хорошо. Если она отнесется к этой погоне как к охоте, ее ждет успех.

Унылые бездушные стены старых промышленных строений, окружающих сортировочную, могут дать Хеннесси защиту, но они также послужат прекрасным прикрытием и для нее. Держась в тени, Уна прижимается у углу здания и прислушивается. Он, должно быть, тоже сейчас слушает, выжидая момент, когда можно будет вырваться на свободу. Итак, в каком направлении, по его мнению, лежит свобода?

Кажется, Уна знает.

Через один квартал промышленная зона заканчивается, упираясь в берег Миссисипи; а всего в четверти мили вниз по течению реку пересекает каменная арка пешеходного моста. Мостом больше не пользуются, и верхнего освещения на нем нет, только лампочки внизу, на уровне ног. Стоит Хеннесси добраться туда, и он сможет бесследно раствориться в трущобах Миннеаполиса. Этот мост — его свобода.

Уна крадучись, как умелый охотник, подбирается к мосту, затаивается в тени почтового ящика, по всей вероятности, не видевшего писем уже много лет, и ждет.

Секунд через тридцать из боковой улочки выскакивает Хеннесси и мчится напрямик к мосту. Уна понимает, что бежать за ним бесполезно — она его не перехватит, да это и не нужно. Несмотря на темноту она видит пистолет в его руке — серебристая навороченная штучка сияет в лунном свете. Как только пират забегает на мост, Уна прицеливается ему в ноги и стреляет. Тот с воплем падает. Уна бежит к мосту, чтобы оценить ущерб. В свете нижних фонариков она ясно различает подробности. Пуля раздробила бандиту левое колено и лишила возможности передвигаться. Он стреляет в нее, но промазывает. Уна стремительно налетает на него и резким пинком выбивает пистолет из его руки; затем отступает и наводит на пирата ружье.

Задыхаясь, отплевываясь, Хеннесси подтягивает себя к каменному парапету.

— Это все из-за того пацана-притонщика, да?

— У него было имя! — рычит Уна. Палец на спусковом крючке дергается — до того ей хочется выстрелить. «Дай мне повод!» — сказала она там, в контейнере. Но на самом деле у нее поводов хоть отбавляй. — Его звали Уил Таши’ни. А ну повтори!

Хеннесси смотрит на свое разбитое колено и кривится:

— Вот еще. Ты все равно меня прикончишь. Давай, стреляй.

Какое соблазнительное приглашение!

— У тебя два выхода, — говорит Уна. — Попытайся удрать — и я тебя пристрелю. Или сдайся живьем — и предстанешь перед судом арапачей.

— Как насчет третьего? — спрашивает он и внезапно перебрасывает себя через парапет, в реку. Мост-то не из высоких; человек, даже раненый, легко переживет падение и скроется. Уне этот вариант в голову не приходил, и она проклинает себя, но тут снизу доносится глухой звук удара.

Перегнувшись через парапет, она видит под мостом не воду, а каменистый берег. Хеннесси допустил грубую ошибку в расчетах и свалился на камни. Теперь он может выбирать любой из выходов, возможных для мертвеца.

Уна слышит приближающийся топот ног. На мосту появляется Лев.

— Что произошло? Я слышал выстрелы. Где он? — Юноша видит лужу крови на земле. — Нет! Что ты наделала!