Вместо ответа Филип покачал головой, и они снова понеслись в вихре вальса.

— Должен согласиться, это замечательный вечер, — шепнул он. — И вы прекрасно танцуете, особенно для родственницы лондонского торговца.

— Все джентльмены, с которыми я сегодня танцевала, того же мнения, — заверила Сабрина, глядя на него сквозь полуопущенные ресницы.

Она шутит! И кажется, чуть-чуть кокетничает!

Филип был совершенно покорен.

— Для мещаночки вы также изумительно одеты. Мне нравится выбор вашей тети. Светло-янтарный оттенок, что может быть красивее! И этот итальянский креп восхитителен.

— Это я сама выбрала платье, а вовсе не тетя! И откуда вам известно про итальянский креп? Не думала, что джентльмены знают о подобных вещах!

— Мужчина, имеющий определенный успех у дам, должен разбираться в таких делах! Если хотите, могу отвезти вас в маленькую шляпную лавку неподалеку от Бонд-стрит. Ее хозяйка сумеет подобрать вам фасоны шляпок, которые идеально подчеркнут вашу красоту!

Сабрина не знала, то ли злиться, то ли хохотать, и Филип, заметив это, поднял брови:

— Итак, что скажете?

— Обещаю подумать. Но если я сейчас засмеюсь, вы посчитаете, будто я вас поощряю.

— Возможно.

Ее пальцы выстукивали ритм вальса на его плече, и он отчего-то вспомнил о ночи, проведенной с Мартиной.

За секунду перед тем, как прозвучал последний аккорд, Филип чуть коснулся подбородком короны волос на головке девушки и тихо попросил:

— Я хотел бы, чтобы вы позволили мне стать вашим святым Георгием. Вы прекрасная дама, попавшая в беду. Это чистая правда, и гроза вот-вот разразится. Может, измените решение?

— Я никогда не отплачу злом за добро, позволив вам испортить себе жизнь. Кроме того, посмотрите, меня здесь все полюбили. Так что святой Георгий вовсе не нужен.

Филип вздохнул. И едиа раздались звуки третьего вальса, поспешно увлек ее за собой.

— Третий вальс! Как вы добры! Я на седьмом небе от счастья!

Филип растянул губы в улыбке. Если бы только она знала, на что отважилась, танцуя третий вальс подряд с одним и тем же партнером!

В глазах окружающих горело нескрываемое любопытство. Это их третий вальс! Уже второй был равен объявлению о помолвке в «Газетт». А уж третий… Теперь в глазах общества они почти женаты. Предчувствия его не обманули! Сабрина, в своем святом неведении и полном незнании правил лондонского света, даже не подозревала, что этим он как бы надел ей на палец обручальное кольцо. Филипа не терзали угрызения совести. Пусть тетушка Берсфорд объясняется с племянницей.

Немного погодя он сообщил:

— Мне придется уехать из Лондона на несколько дней. Я отправляюсь в свое поместье, близ Оксфорда. Не желаете покататься вместе в парке, когда я вернусь?

— Хотите сказать, что девицам из торговых семейств тоже позволяется бывать в парке?

— Поскольку вы будете в моем обществе, — с деланной важностью объявил он, стараясь не смеяться, — вам не о чем беспокоиться. Если кто-то возразит против вашего присутствия, я вступлюсь за вас.

Она снова откинула голову.

— Клянусь, Филип Мерсеро, что когда-нибудь последнее слово останется за мной.

— Сомневаюсь, что такое возможно, ведь я на восемь лет старше вас и к тому же знатнее!

— Посмотрим. — Сабрина вздернула подбородок, но Филип понял, что и на этот раз взял верх. — Я почти ничего не знаю о вашем доме, кроме того, где он расположен, — неожиданно сказала девушка.

Белоснежные зубы Филипа блеснули в усмешке. Значит, она желает побольше узнать о Динвитти-Мэнор, вот как? Что же, вполне вероятно, что он станет и ее домом! Поэтому он охотно поведает ей обо всем, что возможно.

— Вы когда-нибудь бывали в Оксфорде, Сабрина?

Девушка покачала головой:

— Я слышала, что он не так красив, как Котсуолдс.

— Чума на вас за такие реплики! Он просто великолепен! Мое фамильное имение — Динвитти-Мэнор. Довольно дурацкое название, но на нем настояла наследница, спасшая моего предка от разорения. Она восстановила честь и славу нашего рода, и с тех самых пор ни один последующий виконт не был мотом и прожигателем жизни. Собственно говоря, все мы прекрасно разбираемся в финансовых вопросах и весьма успешно ведем свои дела. Динвитти-Мэнор, кроме того, считается весьма странным созданием архитектуры.

— В каком смысле?

— Видите ли, у моих предшественников были различные вкусы, и каждый стремился увековечить свои пристрастия в камне. Так что здание представляет собой самое невероятное смешение стилей. Я питаю любовь к средневековью, мой отец — к мавританским постройкам, дед — к классическому направлению. Так что получился очаровательный, хотя и несколько необычный особняк.

— Звучит интригующе.

— Зато там очень милая детская, — понизив голос, добавил Филип, и глаза Сабрины широко раскрылись. — А кроме того, еще и прекрасная библиотека. Бальная зала, детище моего деда, — в глубине дома, и потолок там буквально кишит лепными херувимчиками, довольно неприятное зрелище, так и кажется, что они повалятся на танцующих!

Музыка растаяла, и низкий интриган имел наглость пригласить Сабрину на новый танец. Она оживилась было, но тут же сникла:

— О, проклятие! Смотрите, Филип, тетя машет мне! Боже, она хмурится! Но почему? Я ничего такого не сделала, никого не обидела, поскольку танцевала только с вами, и, как вы считаете, весьма сносно.

— Я немедленно отведу вас к ней. Вероятно, она хочет представить вам других джентльменов.

Не дай Бог, леди Берсфорд начнет шипеть на Сабрину за нарушение всех приличий!

— Вы, наверное, правы. Пригласите меня на вальс, после того как я исполню свой долг и потанцую с другими кавалерами? Я прекрасно провела с вами время!

— Простите, не сегодня. Мне нужно ехать. У меня назначена встреча.

Он подвел Сабрину к леди Берсфорд и заметил нескрываемо хищный блеск в глазах почтенной матроны.

— Миледи, Сабрина, я вернусь в Лондон в понедельник. Если позволите, мы поедем кататься в парк.

Сабрина кивнула и с непонятным разочарованием посмотрела вслед виконту, который направлялся к патронессам, чтобы пожелать спокойной ночи.

— По-видимому, — заметила миссис Драммонд Беррел, — его сиятельству удалось выйти сухим из воды. Какая жалость! Я предпочла бы более драматический финал.

— Должна сказать, что у мисс Эллиот не слишком счастливый вид, — вставила леди Джерси. — Да, спектакль не удался. Печально.

— По крайней мере у девушки хватило ума не броситься за ним, — вступила княгиня Ливен. Втайне она, как и две ее соседки, надеялась на обратное.

— О Господи, — охнула леди Джерси. — Кажется, мы поторопились. Мисс Эллиот решила сразиться с соперницей. Как бы я хотела сидеть чуть ближе!

— Дорогая леди Берсфорд! — воскликнула Тереза, растянув губы в улыбке. — Какая радость снова видеть вас! Знай мама, что вы собираетесь почтить это собрание сегодня вечером, наверняка послала бы свое глубочайшее почтение!

Сабрина обернулась. Что за пленительная незнакомка!

Она постаралась выбросить Филипа из головы, пообещав себе, что разберется с ним в понедельник, когда он приедет с визитом. Тетя только сейчас объяснила, во что он ее втравил, заставив протанцевать с ним три вальса подряд. И при этом умудрился держаться так, словно ничего не происходит! Решил снова скомпрометировать ее? Но зачем? Она отвергла его. Он свободен. Почему бы ему не благословить ее и не бежать сломя голову как можно дальше?

— …А это мой брат Уилфред, миледи.

Уилфред с мечтательно сонными глазами. Он низко склонился над рукой тетки. Почему он не сводит глаз с сестры, а та, в свою очередь, хмуро уставилась на Сабрину?

Леди Берсфорд учтиво кивнула Уилфреду, которому явно было не по себе.

— Сабрина, это Тереза Эллиот и ее брат Уилфред.

Обменявшись с девушкой вежливыми приветствиями, Тереза, лучась весельем и доброжелательностью, воскликнула: