— Если ты женишься на ней, Филип, я перестану с тобой разговаривать!

— Да я просто потеряю дар речи, если сотворю такую глупость! Если бы мисс Эллиот осталась единственной женщиной на свете, я и тогда не женился бы на ней!

— Она настоящая стерва, — отрезал Ричард. — Но теперь, когда мы от нее избавились, перейдем к делу.

Однако он продолжал смотреть в камин, казалось, языки оранжевого пламени неодолимо его притягивали.

— Я знаю, что юные невинные девицы не в твоем вкусе, Филип, — выдавил он, — но Сабрина такая трепетная, юная, живая, так разительно отличается от других дам благородного происхождения! Она то притягивает меня, то отталкивает! То слушает меня с таким видом, словно умнее меня нет на свете человека, то смеется надо мной. Должно быть, она и на тебя производит подобное действие. Как ты мог устоять перед ней? Ты видел ее обнаженной, Филип, а это непереносимо! Ты дотрагивался до Сабрины, а я просто с ума схожу при мысли об этом!

— Перестань скрипеть зубами, Ричард, — мягко посоветовал Филип.

— Черт возьми, да она даже не позволила мне поцеловать ее!

По правде говоря, Ричард вспомнил, как Сабрина засмеялась своим звонким невинным смехом, когда он попытался найти губами ее губы. А ее глаза… светящиеся фиолетовые глаза, глядевшие на него… нет, ему в душу, проницательные и добрые. Как она с добродушным юмором посоветовала ему не подражать Недди Бриклу, сыну кузнеца, который как-то затащил ее за конюшню и неуклюже облапил, намереваясь поцеловать.

— Представляете, она даже не поняла, кто я!

— Иными словами, — вставил Чарлз, — она не сообразила, что сам маркиз оказывает ей честь?

— Замолчи, Чарли! Я совсем не это хотел сказать! Но, Филип, она провела с тобой пять дней и ночей! Ты, конечно, заметил, какие у нее необыкновенные глаза!

— Совершенно верно.

— А волосы… не рыжие, не огненные, а настоящее красное дерево!

— Да, великолепные волосы.

— Она, естественно, тебя заинтриговала, не так ли?

— Не так.

— Ты лжешь, дьявол тебя раздери. Признайся, что касался ее, Филип!

— А ты что думал? — спокойно отпарировал тот. — Она едва не умерла. Я делал все, что в моих силах, лишь бы сохранить ей жизнь. Предпочел бы, чтобы я оставил ее на снегу? Она уже посинела к тому времени, как я на нее наткнулся.

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю! — прошипел Ричард, сжав кулаки. — Мне это не нравится, Филип. Как бы не пришлось вызвать тебя на дуэль!

— Иисусе, вот так награда для доброго самаритянина! Прекрати, Ричард, и слушай меня. Обнаружив наше убежище, Чарлз долго убеждал меня в необходимости жениться на мисс Эверсли, поскольку пять дней, проведенных в моем обществе, навеки погубят ее репутацию. Она наотрез отказала мне, Ричард, и наверняка откажет тебе, если ты все еще намереваешься сделать предложение. Однако, — продолжал он, глядя в глаза приятелю, — как только Сабрине станет лучше, я обязательно постараюсь уговорить ее стать моей женой. Общество отринет ее, а она такого не заслужила.

— Если ты не затащил ее в постель, я сделаю ее своей женой.

— Я не тронул ее, — коротко бросил Филип, отчего-то убежденный, что, если ситуация разрешится сама собой и она пойдет с ним к алтарю, это будет совсем не так уж плохо. Пусть он и не любит ее, зато успел достаточно узнать. Он питает к ней уважение и симпатию, разве этого мало? Добрая, милая, умная девушка. Она то кажется тайной за семью печатями, то — открытой книгой. Он станет ей гораздо лучшим мужем, чем Ричард, которому она нужна лишь затем, чтобы ненадолго развеять его вечный сплин да стать матерью его ребенка. Он запрет ее в сельском поместье, чтобы самому развлекаться в столице.

— Может, она выберет меня? — вмешался Чарлз. — Мы с ней знакомы целую вечность. Я не дам ее в обиду. Ну, что скажете?

У обоих джентльменов мгновенно сделались такие свирепые лица, что Чарлз воздел к небу руки:

— Ладно-ладно, забудьте, что я сказал! Но если понадобится принести себя в жертву, я готов.

— На твоем месте я держал бы язык за зубами, Чарли, — сердито сказал маркиз. — Я немедленно иду к ней. Интересно, вышел ли уже этот чертов доктор Симмонс из ее спальни?!

— Сейчас спрошу, — пообещал Чарлз, дернув за сонетку. Его терзали дурные предчувствия. Хорошо еще, если дело закончится всего лишь сломанным носом Тревора! Чарлзу почему-то казалось, что жертв будет куда больше.

Сабрина не шевелилась, хотя рука совсем онемела. А вдруг Маргарет заметит, что она уже проснулась!

Мягкий батист ночной сорочки приятно льнул к телу. Как чудесно! Элизабет была так добра, что распорядилась прислать вещи Сабрины в Морленд. Теперь она по крайней мере не чувствует себя нищенкой! Зато ужасно неприятно сознавать собственную беспомощность. Скорее бы к ней вернулись силы! Тогда она навестит деда, уверится, что все в порядке, и убедит его, что для всех будет лучше, если она уедет в Лондон.

Только сейчас девушка сообразила, что может потребовать у Тревора десять тысяч фунтов, наследство, оставленное матерью. Деньги, бесспорно, принадлежат ей, и даже Тревор не сумеет помешать адвокатам выделить Сабрине законную долю. Как он, должно быть, разочарован, что она не погибла!

Сабрина тихо всхлипнула и попыталась было приглушить предательские звуки, но ничего не получилось.

— Бри, дорогая, наконец ты проснулась! Как себя чувствуешь?

Сабрина подняла печальный взгляд на Маргарет, деловито наливавшую чай. Подруга детства вышла замуж за любимого человека и выглядела такой счастливой, что сердце сжималось от невольной зависти.

— Я жива, и это главное. В самом деле, жива. Не стоит так волноваться за меня, Маргарет, — пробормотала Сабрина.

— Ну разумеется, я тревожусь. У тебя ничего не болит, Бри? Послать за доктором Симмонсом? Он все еще внизу, по-моему, беседует с Филипом.

Легкая, мягкая рука легла на лоб Сабрины. Но она тосковала по прикосновению сильной смуглой ладони Филипа и поэтому поспешно сжала запястье Маргарет.

— Нет, милая, со мной все в порядке Я очень благодарна тебе и Чарли за то, что дали мне приют. В Эбби мне больше не жить. Спасибо. Как только я поправлюсь, а это будет очень скоро — ты ведь знаешь, как быстро я выздоравливаю, — я с вами распрощаюсь. День-другой — и упорхну в Лондон.

Она почти равнодушно подумала о том, как воспримет тетя Берсфорд ее неожиданное появление. Что, если Элизабет напишет тетке, что Сабрина беспутная потаскушка, развратница и кто там еще? Как отзываются в обществе о легкомысленных аморальных особах? Так трудно подобрать слова, которых никогда не слышала… Нет, Элизабет не захочет, чтобы сестра возвратилась в Монмут-Эбби. Она будет держать язык за зубами.

Судя по тому, что Сабрина слышала о своей тетке, та вряд ли прогонит племянницу с приданым в десять тысяч.

— Перестань вздор молоть, Сабрина! Не желаю больше слышать эту чушь! Останешься здесь, пока врач не позволит тебе уехать. Слушай, Чарлз в эту самую минуту избавляется от гостей, так что все улажено. Мой муж приезжает через два дня, и мы все вместе весело отпразднуем Рождество, совсем как в прежнее время. Помнишь, как-то в сочельник ты разозлилась на Чарли за то, что он обращался с нами как с малыми детьми, каковыми мы тогда и являлись? Но зато месть была сладка и ужасна! Он до сих пор вздрагивает, вспоминая о том, как мы с ним расправились!

Сабрина невольно улыбнулась:

— В жизни не забуду, с каким перекошенным лицом он выбрался из ванны! Мы сидели в шкафу и подсматривали в щелочку. Бедняга Чарли! Зеленый с головы до ног, как водяной! Цвета лесного мха! Да, нелегко ему пришлось.

— Видишь, и несмотря на все издевательства, он прекрасно к тебе относится. Да, и не забудь, что здесь Филип и Ричард Кларендон. Они втроем заперлись в библиотеке и просидели там несколько часов. Горничная шепнула мне, будто Тереза Эллиот вылетела оттуда в таком бешенстве, что даже говорить не могла. Бьюсь об заклад, эта змея постаралась излить свой яд на Филипа, а тот поставил ее на место.