Здраво рассудив, что вряд ли фомор вернется сюда в ближайшее время, я под звуки капающей воды, пошлепала обратно в комнату Клавдии. Что ж, целых сорок минут я была красивая, причесанная и ухоженная. Теперь я — вновь я.

В этот раз я постучала в дверь. Это уже не имело смысла, но я постучала. Подождала целую секунду и вошла.

Избранная ползала по полу, собирая разбросанные кусочки цветного мусора. Что-то пугающе-покорное читалось в ее движениях. Это совсем не тот образ силы и уверенности, что ореолом висел над Клавдией в Центре. Уныние, тишина и апатия — вот, что я выдавалось в сгорбленной спине, опущенных плечах и безвольном лице.

— Клавдия, — позвала я, мимоходом разглядывая еще одну купальню с высокими потолками и резными стенами.

Избранная разжала ладонь, разглядывая подобранный обломок сухой веточки.

Придерживая мокрый подол, я опустилась рядом. Девушка не стала возражать, когда я принялась подбирать разбросанные лепестки, бусинки и прочую мелочевку, будто бы украденную из гнезда вороны.

— Меня зовут Дробь. Я искала тебя. Мне очень нужно с тобой поговорить.

Клавдия положила находку на высокую подставку (пюпитр?), и обратила на меня взор карих глаз.

— Я тебя раньше не видела. — Молвила она и без особого интереса уточнила: —Кто ты?

Я замялась. Уже приходилось рассказывать одной Избранной, о себе. Это обернулось плохой историей. С тех пор не спешу вываливать встреченным Избранным всю подноготную про себя и Центр.

— Друг. Я хочу помочь тебе выбраться отсюда. И себе. Нам обеим.

Клавдия подошла к мраморному пюпитру с холстом, тонкими пальцами подцепила изящную сухую веточку — одну из поднятых с пола, мазнула по ней кисточкой с клеем и пристроила в углу картины. Кажется, она мне не поверила. Да я бы тоже себе верить не стала.

— Зачем мне выбираться отсюда?

— Чтобы исполнить Предназначение, найти любовь, спасти мир и дальше по тексту.

Наверное, мне надо готовить более вдохновляющие и информативные речи. Но я промокла насквозь, сердце бьется в панике, а время уходит быстрее, чем деньги с зарплатной карточки.

— Я уже нашла свою любовь.

Судя по тону и пустому лицу, нашла она не любовь, а баночку успокоительного и пачку антидепрессантов.

— Отлично! Осталось только мир спасти и вернуть мне артефакт.

Мой энтузиазм не зашел. Что странно, поскольку Избранные обычно более эмоциональны и подвижны. Клавдия же едва находила силы со мной говорить.

— Ты мокрая, — проинформировала она меня таким тоном, будто бы предполагала, что я могла этого не знать. — За портьерами, там, где ширмы, есть стеллажи со сменной одеждой.

Я едва ли не топнула ногой от негодования. Она меня совершенно не слушаа.

— У меня нет времени размусоливать разговор на несколько часов. Коротко — я собираюсь помочь тебе, но сначала ты должна помочь мне. Расскажи что-нибудь важное о визире, чтобы я могла нас спасти. Звучит безумно, но дела обстоят так.

— Если ты переоденешься — простудишься, — ответила та, выискивая погрешности в своем рисунке-аппликации, над которым она так усердно трудилась, продолжая приклеивать всякий кусочки мусора к холсту.

Я потерла виски.

— Хорошо, переоденусь, — согласилась я, передавая девушке переломанные лепестки засохших цветов, — а ты расскажешь, что такого важного в этой картине, что ты не можешь от нее оторваться даже ради спасения собственной жизни.

Неопознанное творение Клавдии представляло картину с расположенными на нем семенами, листьями, перьями и травой. Возможно, по завершению, это бы превратилось в прекрасную и наполненную смыслом картину, но пока я видела лишь разрозненные частички хлама, что в прежней жизни я еженедельно выскребала из квартиры и выбрасывала в мусорное ведро.

— Ошибана.

Это она про меня?

— Что? — вежливо уточнила я.

Клавдия указала кисточкой на картину.

— Это ошибана.

— Икебана? — предложила я более знакомое слово.

— Ошибана.

— Это существительное или глагол?

— Это искусство.

— Ага, тот еще талант.

— Это настоящий вид искусства. — В голосе впервые появился намек на активную эмоцию. Ту, что заставляет злиться и сопротивляться. — Искусство создания картин из природных материалов.

Потрясно, мне попался человек с тонкой душевной организацией.

— Я так сразу и поняла, — хмыкнула.

Девушка не ответила, продолжая выстраивать одну ей понятную схему из цветов. Я покосилась на ширму. Мне правда нужно сменить одежду. В мокрых тряпках далеко не убежишь. Да и следы легко найдут по лужам.

Я медленно выдохнула и направляясь к ширме.

— Эй, тут нет сменной одежды. Только халаты.

— Конечно, — подтвердила Клавдия. — Это же не гардеробная, а внутренние купальни. Но ты мокрая и другого выбора у тебя нет.

Несколько минут я колебалась, таращась на заполненные полки. Передо мной встала давняя проблема общественных пляжей. Обычно в ней фигурировал купальник и отсутствие нормального места для переодевания. В нынешней ситуации переменные слегка изменились. Пришлось решать: снять абсолютно всю одежду и ходить голой под халатом или снять только верхнюю одежду, оставив нижнее белье, которое намочит шелковый халат в самых пикантных местах.

Стандартные Избранные сталкиваются с проблемами выбора между красивым и очень красивым мужиком, мои же проблемы выглядят именно так.

Я выжала мокрую одежду и развесила ее на ширме. Во дворце, нагретом жарким солнцем, вещи должны сохнуть быстро. В купальнях одни девочки, стесняться нечего. Когда пойду дальше, натяну обратно немного подсохшее белье.

Я завернулась в самый длинный и самый плотный халат, что разыскала.

— Итак, — выглянула из-за ширмы, — что же особенного в этой ошибане?

Девушка показала зажатую между пальцами бусинку.

— Видела такую?

Я подошла ближе, чтобы разглядеть самую обычную на вид бусинку.

— Да, одна где-то тут валялась.

— Смотри. — Клавдия вытянула руки вперед, скрестила указательные пальцы и пробормотала: — Вижу тебя.

Красная блестящая нить, роняя пыльцу из света, поползла из ее рук. Метнулась к лавке и поползла к стене. Я следила за магией, как завороженная. Девушка вышла из-за пюпитра и последовала за нитью. Подняла портьеру, в которую упиралась поисковая стрелочка и вытащила из-под нее голубую бусину.

— У тебя есть Дар! — обрадовалась я. — Ты не отдала его жабодемону. Ты можешь колдовать!

Магия — это хорошо. Добавляет шансов к удачному побегу.

— Я называю ее Путеводной Нитью.

— Что ты еще умеешь? Огненные шары метать? Может летаешь?

На красивом лице вспыхнул румянец смущения.

— Все.

— Все? — Я не верила своему счастью. — Ты можешь наколдовать все что угодно?

Вот это Лёша молодец. Не поскупился.

— Нет же. — Смущение сменилось досадой. — Это все что я могу. Находить мелкие вещицы. И то, если у меня есть их подобие, дубликат или какая-то часть. Поэтому я сижу с этой «картиной». Потому что это все, на что я способна.

Вот откуда столько апатии. Клавдия оказалась в прекрасном волшебном мире, но с Даром, в котором она не видела потенциала.

— Когда я оказалась здесь, то подумала, что я особенная. — Продолжила девушка, уловив некоторое разочарование с моей стороны. Честно говоря, я тоже надеялась, что в ее арсенале способностей будет нечто весомое. — Знаешь, вроде Избранной. В этом мире есть понятие Избранной? Спасительницы? Я думала, что у меня есть какая-то великая миссия. Как ты и сказала. Спасение мира, представляешь? Только это не так. Не знаю кто ты и почему тебе нужна именно я, но, пожалуйста, оставь меня в покое и уходи. Я не тот, кто тебе нужен.

Так, некоторые подсознательные воспоминания у нее остались. Это хорошо. С этим можно работать.

— Клавдия, ты обладаешь очень могущественным Предназначением, — попыталась я скопировать интонацию Клода. Павшая духом Избранная мне не поможет. — Тебе только кажется, что все идет наперекосяк. Твои дурные мысли — это морок Врага. Просто абстрагируйся от эмоций и поймешь, что любая проблем тебе по плечу.