Я могла поклясться, что она ведет на улицу.

Мысли закрутились в тяжелых жерновах механизма.

Последний рывок. Просто сделай его! Сейчас сейвал развяжет руки, чтобы затянуть ремнями. Именно в этот момент. Пусть устала, пусть больно, пусть от сухости режет горло, коленка ноет, тело в агонии. Но давай. Один рывок, и ты свободна.

Вот он наклоняется…

Удар затылком в нос никогда меня не подводил.

— С-сука.

Ну вот, теперь двое будут со сломанными носами. Как их теперь различать? И кстати, удар и в моей голове отразился жестокой болью.

— А ну стой!

Спасибо, настоялась. Насиделась. Набегалась.

Я проскользнула под столом Аматри. Мужчина рванул за мной. Но если моя комплекция легко просачивалась сквозь путы проводов, то огромная туша сейвала вязла в ней как в рыболовной сети. Я успешно вынырнула с другой стороны. Мужчина поймал воздух.

Моргнул свет. Повязкоголовый чертыхнулся, поправляя кабель.

— Вход держи!

Это он второму — Сломанному Носу, который бросился помогать.

К двери я метнулась наполовину ползком. Там спасение — я чувствовала! Из-за щелей лился мягкий солнечный свет манящей свободы. Выход на балкон? Пожарную лестницу? Просто к другим людям?

Я даже успела отворить засов. Рванула вперед.

И тут же врезалась в перегородку.

Сверху, будто водопад, хлынул свет: яркий, насыщенный, с радужными переливами. Он ослеплял. Потребовалось несколько секунд, прежде чем я сообразила, что стою столбом и тупо пялюсь на город внизу. Да, я действительно выбежала на балкон. Французского типа. Шаг, и кованая решетка.

— Помогите! — закричала я. — Меня удерживают силой!

Меня услышат. Кто-нибудь точно услышит. Придут разбираться.

Я продолжала кричать. Звала Клавдию. Звала Флорин. Звала Никия. Мозг тем временем отмечал абсолютную пустоту улиц и абсолютное бездействие сейвалов, которые, вместо того чтобы затащить мня обратно вглубь комнаты, отшатнулись назад к темноте.

Воздух дышал сухостью. Над головой трещал купол — и это был единственный звук в могильной тишине застывшего Деополиса.

— Во время Сияния все передвигаются по подземным ходам. — Хрипло рассмеялся синий костюм за моей спиной. — Кричи сколько угодно, на улицу носа никто не покажет.

Сейвалы стояли за моей спиной по разные стороны от прохода. Дорожка солнечного света ложилась на пол прямой линией. Сломанный Нос и Повязкоголовый держались в пределах ее досягаемости.

Чувствуя, как солнце обволакивает кожу, настойчиво проникая внутрь, я хрипло спросила:

— Что еще за Сияние?

А ведь столько раз слышала, как его упоминают, но так и не догадалась спросить.

— Последствие Тихого дня. Вспышки на солнце, измененные грофом. Плавят мозги слабым психикой. Да и сильным достается. Иди сюда, — поманил перебинтованный. — Возвращайся, пока соображаешь. Оттуда дороги нет. Мы высоко. Спрыгнешь — переломаешься вся. А бежать некуда. Все здания запечатаны. Дверей не откроют. Не услышат. А кто услышит — не поможет. Не глупи.

Может быть я вправду попыталась бы. Не спрыгнуть, а слезть по карнизу. Может быть ядовитый свет не заставил бы разжать пальцы в последний момент, а манящая сладость сияния не взбила бы блендером мозги. Я же Избранная, да? Я чудом выживу. Там же не так высоко? Три-четыре этажа? Десять? Может быть. Может, нет. Если н ерискну…

Удар сбил меня с ног.

Пока я слушала Повязкоголового, Сломанный Нос подобрался с краю и повалил меня, вдавливая в пол.

Опухшей щекой я ощутила холодные плиты. Взбрыкнулась, но все что удалось сделать — повернуть голову. Как раз чтобы увидеть, как схлопывается дверь спасения, забирая свечение.

Со мной больше не церемонились. Врезали как следует, чтобы воздух вышибло. Кинули на стол. Ремни, веревки, трубки. Игла в вену вошла мгновенной болью. Ублюдок не потрудился протереть место укола спиртом (варвар!). Жидкость хлынула по трубкам.

Ноги онемели почти мгновенно: кончики пальцев, лодыжки, голени. Когда я пошевелила рукой, она не отозвалась. Лишь странная иллюзия мерцания отразила красную нить света, обхватившую мизинец в кольцо.

Розовая отрава хлынула по сосудам с новой силой. В последний момент, цепляясь за обманчивую надежду, я сдалась. Закрыла глаза, проваливаясь в разрушительную негу. И позвала Тинхе.

— Я согласна, но у меня есть условия, — первое, что сказала я, когда пелена дурмана выбросила меня в сон.

Никаких предисловий. Никаких лирических отступлений и рефлексии.

— Как забавно, — ответил незнакомый голос. — Тинхе уверял что с тобой невозможно договориться.

Вокруг не мерцали привычные очертания Центра. Да и любые другие, что были мне известны. Веранду из белого дерева я видела разве что по телеку, как и огромные витражи окон.

— Тинхе? — жалобно позвала я, оглядывая непривычную обстановку.

— Разве похож?

Пижон в бежевом костюме и с тросточкой меньше всего напоминал Врага. Ни единого черного пятнышка. Никаких атласных штанов-шароваров и кожаных сапог в обтяжку. Передо мной стоял классический денди в льняном костюме, что вышел на променад. Луноликий собственной персоной.

— Что за шутки? — уставилась на собственный наряд.

Легкое платье в тон костюма собеседника. Кружева и струящаяся ткань, будто сотканная из паутины и ветра. И в довершение — зонт. Изящный аксессуар для защиты от солнца. Ажурная бесполезность на белых спицах.

— Какие шутки? Это основы этикета.

— Ха! — фыркнула, отбрасывая зонт. Аматри неодобрительно проследил, как тот ударяется о половицы и отскакивает в проем между перилами.

— Ох, Не-лэй. Я серьезно. Никому не хочется иметь дело с комитетом нравственности, и уж тем более с комитетом неписаных правил.

— А? — Встреча с Аматри очень сильно не вписывалась в положение моих дел. Я бы сказала, даже мешала. Не до белобрысого сейчас с его играми. Я там медленно умираю. И не только я. — Разве твои силы не сдерживают наркоманские ягоды?

Аматри крутанул тростью, недовольно постучав по перилам.

— Занудная Не-лэй, кто же так ведет разговор? Ты у меня в гостях, а не в своем изоляторе. Присаживайся. Нам есть что обсудить.

Тут же материализовался трехногий круглый столик с цветами и два стула. Сверху распахнулся тент.

— Не помню, чтобы собиралась в гости, — глянула с сомнением на предложение. — Нам нечего обсуждать. Я звала другого.

Аматри отодвинул стул, но садиться не спешил.

— Как раз об этом и пойдет речь. Ты ни в коем случае не должна этого делать.

— Чего ради мне тебя слушать?

— Ради сохранения своей свободы и личности? Ты ведь ими дорожишь, так?

Я ни на секунду не поверила голубым глазам и смешливой улыбке.

— Ага. И это никак не связано с тем, что ты, например, не хочешь, чтобы Тинхе тебя нашел.

Да, я начала догадываться, что не столько Незыблемый трон отправил Странника на поиски Аматри, сколько сам Тинхе решил его отыскать.

— Нелепо. — Отмахнулся молодой лэйтарец. — С какой стати мне не желать спасаения? Я попал в довольно затруднительное положение. Его помощь мне пригодилась бы. Я, конечно, сам мог выбраться, — чуть скривился он, — но это займет время и доставит некоторые неприятные ощущения. К тому же, я не самый большой любитель убийства людей. Так зачем мне не желать встречи? — Изогнул он пшеничного цвета бровь. — Ой, да садись ты уже. У нас же беседа.

Стоять и в самом деле было глупо. Помявшись для приличия, я присела. Парень повторил мое движение.

— Ты что-то украл у Тинхе.

— Ах, это… Не украл, а одолжил.

— Что у вас за привычка цепляться к словам?

— К терминам. Украл — это столкновение Домов, а одолжил, это межличностное. Первое вызывает слишком много бюрократии и задетых интересов.

— Тинхе, похоже, считает иначе.

Светлые глаза блеснули огоньком.

— Пусть сначала докажет.

— Ай, да неважно. Он тебя ищет. Вряд ли для того, чтобы разобраться в терминах. Ты забрал у него что-то важное. Он зол и добром это для тебя не кончится.