– Командиры колонн, что у нас с движением? – бросил Хайван, не оборачиваясь.

Эту его привычку говорить, не оборачиваясь, офицеры знали прекрасно, но толковали по-разному. Некоторые считали это проявлением высокомерия. Ну, высокомерие – это само собой, это эпсаару по чину положено. Так что ближе к правде были те, кто считал, что «стекляшка» просто не в состоянии поворачиваться в соответствии с требованиями беседы. Вес не позволяет.

– Ждем донесений разведки, – дипломатично сообщил начальник штаба. – Как только получим данные о противнике, тут же приступим к планированию наших действий!

– Гэ? – злобно нахмурился Хайван. – Который день ждем? Где у нас начальник разведки?! Пайку урежу! Вместе с хлебалом!

– Я отправил пять групп! – отчаянно выкрикнул начальник разведки, переведенный на эту выгодную должность из отдела снабжения. – Первые две завернули стрелами степняки! Еще одна попала под арбалетный залп! У нас раненые! А «Ночные коты» вообще ушли и не вернулись!

– В самоволку они у тебя ушли! – взревел Хайван, стремительно багровея. – Я твоих гадов еще по границе помню!

– Да какая в степи самоволка? – взвыл перетрусивший начальник разведки. – К жирикам бегать? Так у них самцы бешеные, не пускают к гарему…

– Значит, так! – тяжело задышал Хайван. – Ты у меня прямо сейчас… ты у меня… понял? Вот прямо сейчас чтоб слазил к наблюдателям… да не под юбку слазил там, делать тебе нечего под юбкой с твоими данными! И чтоб в сей же момент просто доложил, свободна рокада или нет! А отряд чтоб грузился на платформы!

– Так нет высотного наблюдателя, – шепотом сказал начальник разведки. – Уже с ночи нет…

– Гэ?!

– Ночью тросы оборвало, – пробормотал командир группы наблюдателей. – Все разом… а может, обрезал кто… а может, в лебедку заправили неправильно… И вообще, после этого «Ласточки» отказываются поднимать резервную точку наблюдения! Сказали, будут жаловаться в столицу, что секретному объекту не обеспечена охрана по инструкции! Я их уже и так, и этак уговаривал…

– Чем ты их уговаривал?! Тебя самого давно можно уговаривать и так, и этак! – взревел Хайван.

Офицеры свиты угодливо засмеялись. Женственно округлый командир наблюдателей безмятежно, но внимательно посмотрел, кто там смеется, и смешки разом словно обрезало. Все офицеры знали, кто у «Ласточек» в покровителях. Не сразу, но вспомнил об этом и Хайван – и благоразумно решил перенести гнев на беззащитных.

– Значит, это что у нас получается? – засипел он. – Отряд имперской тяжелой пехоты… целый отряд, значит… лучшая боевая часть! С офицерскими боевыми надбавками, значит! Со специально обученными девками – где еще вам такое предложат?! И не может продолжать движение? Вам еще какую часть подать, ишаки вы тупомордые, чтоб воевать? Лучше же уже не бывает!

Ну, офицеры знали, какую часть подать. Ту же самую – но во главе с разжалованным эпсаром, героем гномьих войн.

– Я же вам всё дал! – продолжал орать на весь лагерь Хайван. – Уроды косомордые! Звания через ступень – на! Имения в столице – на! Двойные оклады – нате, подавитесь! Баб надо – группу «Ласточек» выпросил у подвизиря, нате, пользуйтесь! Эти бабы мне уже печенку выели своими капризами, и ничего, терплю ради вас! А у вас что получилось? Что какой-то полицейский патруль держит отряд в осаде?! Их же там всего три десятка!!! Целый отряд в осаде?! Еще и небесный шар угнали!

– По данным первоначальной разведки, – осторожно напомнил начальник штаба, – к патрульным примкнула часть спецназа «Блицштурм», а также существа неустановленного происхождения…

– Да хоть десять частей! – взревел Хайван. – У вас целый отряд! Чтоб продолжили мне движение! Или я вас научу двигаться! Каждого! Вы у меня научитесь правильному ритму! Вы у меня «Ласточек» превзойдете!

Офицеры преданно посмеялись. Потом с опаской поглядели на холмистую степь за стеной лагеря. Враждебные пространства были опасно пустынными. Только на дальних холмах изредка вспыхивали искорки. То ли сияла оптика вражеских наблюдателей. То ли блестело под солнцем остро наточенное оружие изготовившихся к бою… кого? Да не важно! Важно, что было страшно двигаться в глубь чужих степей. Пусть даже и по территории империи.

– Не фукайте, папа с вами! – с насмешкой сказал Хайван, уловивший чувства подчиненных.

Подчиненные что-то не воспряли духом.

– У нас даже колдуны есть, – неуверенно добавил он. – Вот… если и они напугаются, то могут так дать! Сразу дорога расчистится! Сама собой…

Первый десятник и Бате не спеша возвращались из степи и болтали, в основном, о самом главном в жизни. В смысле, первый десятник – о кружевнице Надиньке, а Бате – об обеих дочках Колы Гончара, потому что еще не понял, кто ему милее. В смысле – кому он милее. Больше всего ему, понятное дело, нравилась мощная рослая Яха – но она нравилась еще и Хисту, так что к ней лучше было не соваться. Но вот после Яхи – кто? Первый десятник дружески потешался над переживаниями ветерана и потому смену темы прозевал. А зря.

– Говорят, ты стал с командиром уединяться, – безмятежно обронил Бате. – Секреты от своих завелись? Ребята недовольны. Так что колись, как орех бахар, пока не поздно. Рассказывай, что там у вас в середке, своим братьям через сестру нашу смерть. Э?

Десятник замялся. Вообще-то он не помнил, чтобы Хист брал с него клятву о неразглашении, но… тайное общество потому и считается таковым, что о нем не орут у кабака. Или как?

– Вот и спроси у командира! – огрызнулся он.

Бате задумчиво потер вислый ус.

– Погожу, – решил он. – Командир всё занят важными…

– Ага! С вечера до утра у Яхи гостевать не занят, а…

– …а соберемся мы лучше всем десятком да начистим десятнику хайло, как это заведено в славной имперской полиции, – закончил Бате. – Колись.

Десятник озадачился. Припомнилось, что да, бытовала такая традиция. Ну, это все меняло, да и командир вовсе не настаивал на секретности, но…

– Будешь мяться, я тебе прямо здесь хайло начищу, – честно предупредил Бате.

Вот это Бате мог, и еще как мог.

– Командир сказал, что он из клана убийц Аспанбыка, – торопливо признался десятник. – И взял меня в ученики. И тренирует теперь.

– Так наш командир еще и клановый убийца, – равнодушно отметил Бате. – Ну, это ладно, это можно. А то мы уж подумали, вы отрядную казну делите…

Десятник недовольно уставился на товарища. Это что, вся реакция? Ветеран зевнул и прикрыл глаза. Ему было явно неинтересно.

– Хист – убийца из легенд, – раздельно произнес десятник для лучшего понимания. – Легенды, понятно? Их нет на самом деле. Бате, тебя это, я вижу, не удивляет?

– Нет, – подумав, сказал Бате. – Наш командир за дюжину суток из подэпсаром стал… Сначала эпсаром и нашим командиром, но это так, мелочь. Потом – мятежником-сепаратистом, и это тоже мелочь. Потом – другом эльфийского принца, потом эпсааром «красная роза» – и мы все видели его знак, кстати! Да, потом заимел подвизиря в помощниках – самого подвизиря! И блицштурм, оказывается, ему сапоги чистит, и «Императорский кулак». В империи такая власть есть… Ну я даже и не знаю… разве что у наследника трона. Понял, кто на самом-то деле наш командир? А ты – убийца, убийца! Подумаешь, из легенд. Мы сейчас сами в легенде.

– Да в том-то и дело, что не убийца он! – возмутился десятник. – То есть убийца, конечно, и еще какой. Но – не из легенд!

Бате недоуменно глянул на запутавшегося товарища.

– Слушай, ну разве такие кланы бывают? – продолжил изливать негодование десятник. – Общей казны у них нет! У воров есть! И у полицейских есть! Даже в нашей деревне – и то есть! Это клан?!

– Легендарный? – предположил, улыбнувшись, Бате.

– Кокблитт, а не легендарный! Тоже мне, убийцы! Они даже друг друга не знают! Мастер знает учеников – и все! И оружия своего нет! И каких-то приемов особых! Вот командир меня тренирует… это же слезы, а не тренировка! Он мне историю мира рассказывает! И степному наречию учит зачем-то! И все! Ну и как исполнять миссию, ежели что? Через ит-тырк в кнурсе посылать?!