Губы его скользнули от груди к нежной шее.

– Милая, я не могу насытиться тобой! – Он обнял ее, и она инстинктивно обвила ногами его талию. – Но тебе надо отдохнуть! – Он коснулся языком мочки ее уха.

– Помнишь, как ты просил меня родить тебе наследника? – Джейми призывно приподняла бедра. Почувствовав, как вновь твердеет его усталое естество, она просунула руку между своим и его телом и принялась возбуждать его пальцами. – Как ты думаешь, мы уже зачали ребенка? Может быть, я уже беременна?

Малкольм поднял голову с подушки и взглянул ей в глаза. В его бездонном темном взгляде Джейми прочитала любовь, желание и всепоглощающее счастье.

– Откуда мне знать, любовь моя? – с мягкой улыбкой ответил он. – Но давай на всякий случай попробуем еще раз.

– На всякий случай! – смеясь, повторила Джейми, введя его возбужденное естество туда, где таилось наивысшее наслаждение для них обоих.

Из своего укрытия Кэтрин наблюдала, как стражник удаляется прочь от своего поста. Кажется, парень на ходу развязывал шнуры на штанах. Кэтрин поглубже натянула капюшон, чтобы скрыть лицо, и взяла поднос с едой, оставленный горничной. Хотя маловероятно, чтобы в такой час кто-то встретился ей в коридоре, но лучше подстраховаться. В скромном плаще и с подносом в руках, случайный прохожий примет ее за служанку – и откуда ему знать, что под плащом у нее ничего нет?

Крадущимися шагами Кэтрин двинулась к своей цели. Горничная говорила ей, что с двери шотландца снята задвижка; пока Кэтрин еще не решила, стрит ли ей постучаться или лучше войти без стука и устроить шотландцу сюрприз?

Да, пожалуй, это будет лучше всего. Дрожь возбуждения пронизала Кэтрин, когда она положила руку на ручку двери.

Малкольм обвил ее руками и, не выпуская из объятий, перекатился вместе с ней на спину. Теперь смеющаяся Джейми сидела на нем верхом.

– Я и не думала, что у нас так получится! – прошептала она за мгновение до того, как он вошел в нее еще глубже.

Откинув с плеч Джейми спутанные черные пряди, Малкольм взвесил на ладонях ее полные груди.

– Конечно, получится! – выдохнул он. – И так, и этак, и как мы только захотим.

Как прекрасна была сейчас Джейми – стройная и сильная, с беспорядочно рассыпавшимися волосами и глазами, затуманенными страстью! Полные груди ее слегка покачивались на гибком стане, словно гордясь своими набухшими сосками.

Джейми двигалась на нем вверх-вниз, все быстрее и быстрее, и согласные движения их сопровождались тихими страстными стонами. Через несколько минут Малкольм снова был готов достичь вершины блаженства.

Однако на этот раз ему хотелось потянуть время.

Шум шагов и голоса заставили Кэтрин испуганно заметаться перед дверью. Разумней всего было отступить и темный угол коридора, но Кэтрин была слишком близка к своей цели, чтобы отступать. Она слегка толкнула дверь. Горничная не ошиблась – задвижка была отодвинута. Кэтрин поставила свой поднос на пол и по-кошачьи бесшумно проскользнула в узенькую щелку.

Герцог Норфолк неодобрительно покачал головой, вглядываясь в осунувшееся лицо сына.

– Эдвард, тебе всего лишь запрещено покидать дворец! А выглядишь ты так, словно тебя уже приговорили к смерти! – Твердыми шагами он прошел на середину комнаты, отбросив с дороги стул. – Как ты собираешься убедить судей в своей невиновности, если ты уже сейчас готов сдаться?

Эдвард поднялся с кресла, чтобы налить себе еще вина. Раздражения отца он как будто не замечал.

– Я слышал, что король отверг наше письменное прошение.

Герцог не сводил с него глаз.

– Кто у тебя был?

Эдвард наполнил свой бокал до краев.

– Почтенный Роберт Редклифф, граф Эссекс, лорд – великий канцлер и ваш давний друг.

Мрачное лицо герцога потемнело еще сильнее.

– Когда он был здесь?

– Сегодня утром.

– И чего хотел?

– Он был так добр, что сообщил мне то, на что у моего родного отца не хватает смелости.

– Эдвард!

При окрике отца молодой рыцарь вздрогнул, но тут же презрительно хмыкнул и осушил бокал.

– Что сказал тебе лорд-канцлер? – спросил герцог уже потише.

Губы Эдварда искривились в язвительной усмешке.

– Сказал, что все прошения и объяснения должны исходить только от меня лично. Что у меня есть три дня, чтобы опровергнуть ходящие обо мне «слухи». Если я ничего не смогу ответить этим змеиным языкам, против меня будет выдвинуто формальное обвинение, и дело перейдет в Королевский суд. – Эдвард снова наполнил бокал и отсалютовал отцу. – Какое счастье, отец, что вы больше не член суда!

Старик побагровел, руки его сжались в кулаки. В прежние времена этого было достаточно, чтобы заставить Эдварда замолчать, но сейчас рыцарь только горько рассмеялся.

– Дурак! Пьяный дурак!

– Вы так думаете, ваша светлость? Значит, я глуп, когда полагаю, что для вас верность королю превыше всего? Разве не вы оглашали приговор собственной племяннице, Анне Болейн? Или, может быть, это не вы храбро объявили, что она изменила мужу и за это заслуживает смерти?

– Эдвард, довольно!

– Короткая же у вас память! Вы уже забыли, что Анна вовсе не изменяла королю. Она была невиновна – а вы ничего не сделали, чтобы спасти ей жизнь! Более того, из кожи вон лезли, добиваясь смертного приговора!

– Она должна была умереть. Так хотел король.

– И вы повиновались, – снова горько рассмеялся Эдвард. – Вплоть до того, что нашли ложных свидетелей.

– Эдвард, под угрозой было наше фамильное состояние! – прорычал герцог.

– Золото против человеческой жизни! – Эдвард покачал головой. – А что вы станете делать теперь, когда король желает моей смерти? Снова поспешите доказать, что верность королю для вас стоит превыше всех родственных уз? Что фамильное состояние для вас дороже сына? Может быть, это вы, отец, донесли на меня королю?

– Ты пьян, Эдвард! Ты забываешься! – Бросив на сына последний мрачный взгляд, герцог повернулся к дверям. – В конце недели сюда приедет твоя невеста. Мы представим ее королю как его дочь – и твою жену. Король не станет наказывать собственного зятя, и все обойдется – если, конечно, ты будешь благоразумен и сам не испортишь своего положения!

Эдвард недоверчиво пожал плечами и налил себе еще вина.

– Возьми себя в руки, мой мальчик. Джейми спасет тебя от топора. Может быть, она – твой единственный шанс. Но, пожалуйста, веди себя как благородный человек! Черт побери, Эдвард, ты же Говард! – И герцог пристукнул костяшками пальцев по столу, желая подчеркнуть свои слова.

– Увы, да, – с безрадостным смешком ответил Эдвард.

Герцог безнадежно покачал головой.

– Эдвард, все, что я делаю, я делаю ради твоего блага. Не забывай об этом. Джейми – прекрасная девушка, и ты, черт возьми, должен хотя бы притвориться, что ее достоин!

«Грязные твари!» – спрятавшись за тяжелым пологом, Кэтрин мысленно проклинала и Малкольма, и Джейми. Со своего «наблюдательного поста» она видела обнаженную спину девушки и ее изящные сердцевидные ягодицы; Джейми ритмично поднималась и опускалась на могучем стволе своего возлюбленного. Кэтрин видела, как он обхватил руками ее бедра, убыстряя темп, – как хотела бы она сейчас оказаться на месте Джейми! Кэтрин не видела лица девушки, но узнала ее по каскаду черных как смоль волос – и, узнав, возненавидела в сотню раз сильнее, чем раньше.

Ей хотелось вырвать женщину из объятий шотландца, выбросить прочь из комнаты и самой занять ее место, но Кэтрин сдержала свой яростный порыв. Нельзя открывать себя. Спрятавшись в темном углу в изножье кровати, Кэтрин смотрела и ждала. Глаза ее скользили по сильным ногам шотландца, по его мускулистым бедрам – к мощному мужскому достоинству, вонзающемуся все глубже и глубже в лоно ненавистной соперницы… Кэтрин вздрогнула от прилива нестерпимого желания. Рука ее скользнула под плащ – под которым на ней ничего не было, – и пальцы начали описывать нетерпеливые круги вокруг набухшего соска.