Всегда ли родители желают своим детям самого лучшего? Сейчас я не могла в это поверить, сколько бы ни уговаривала себя взглянуть на дело с другой стороны. Моя жизнь кончена — ведь они собственными руками толкают меня в пропасть.

— Это шутка ведь, правда? — молила я, словно в бреду. — Нет-нет-нет, я знаю, вы просто наказываете меня за непослушание. Вот и всё. Вы же не можете так со мной поступить на самом деле?!

— Милая, ну что ты так распереживалась, — сказала мама, несколько смутившись. Они с отцом то и дело переглядывались, будто вели телепатический разговор. — Очень драматизируешь. У меня от твоих криков уже голова разболелась. Лучше успокойся, посиди, подумай хорошенько. Ну чем тебе навредит этот брак?

Она выдавила крохотный смешок, кивнув отцу. Они сидели рядом, даже держались за руки, как в старые добрые времена. То ли нужда их сплотила, то ли решили показать мне, насколько прекрасна может быть семейная жизнь. Забыли только стереть предыдущие воспоминания.

Я крепилась изо всех сил. Пыталась быть воспитанной. Сдерживалась. Но…

— Чем навредит?! — взбеленилась я. — Да вы издеваетесь?! Мы точно говорим об одном и том же человеке?

Кровь бросилась в голову. От злости и несправедливости на глазах вскипали слёзы, но я не давала им выкатиться. Вдох-выдох. Ещё раз, вдох. Выдох. Такие сражения не выигрывают на эмоциях. Нужно быть стойкой, холодной, рациональной. Ах, если бы я всё это умела!

Родители говорят об этом, как о решённом деле, я вижу по их глазам, что любые возражения просто бьют мимо. Наскоком их не переубедить. Терпение и упорство. Но как же сложно идти этой дорогой, когда внутри настоящий Везувий вот-вот начнёт извержение. Я всегда побеждала за счёт своего напора и умения стоять на своём, но теперь все мои главные орудия вдруг оказались бесполезны. В самый главный момент жизни.

— Вы просто сошли с ума!..

— Злата! Сядь на место и закрой рот, — внезапно рявкнул отец, не привыкший, что ему так открыто перечат.

На виске у него билась жилка. Присмирев, я послушно села, опустив голову. Занавесь тёмных волос укрыла моё лицо от их осуждающих взглядов. Решив, что я раскаялась, отец смягчился, хотя тон его продолжал быть невыносимо холодным:

— Нам не понятно твоё возмущение. Мы даём тебе возможность устроить жизнь наилучшим образом, а ты воротишь нос. Я думал, ты у меня умная, уж поумнее своих расфуфыренных подружек, которые живут одним днём. Злат, послушай нас — это предложение, от которого не отказываются. Тебе всего восемнадцать, а ты уже получишь то, о чём большинство может только мечтать.

— Вот именно, — скривилась я, чувствуя, как дрожат губы. — Мне всего восемнадцать.

— И ничего, — сказал отец. — Раньше замуж и в пятнадцать выходили. И жили счастливо.

— Ну-ну.

— Ты только подумай, какая жизнь тебя ждёт. Миллиардер! Мы, конечно, никогда не бедствовали, но это совсем другой уровень. Будешь жить, как королева. Он даст тебе всё, что только пожелаешь.

Я мстительно фыркнула:

— Например, дотации для вашего бизнеса.

— Дочь, ну что ты говоришь такое! — Мама возмущённо всплеснула руками. — Да, пусть у нас сложные времена, но мы в первую очередь заботимся о тебе и твоём счастье… В конце-то концов, если мы окончательно разоримся, ты же в первую очередь от этого и пострадаешь. Мы хотим, чтобы у тебя всё было. Всё самое лучшее.

— Почему вас совсем не волнует, чего хочу я?

Вопрос повис в воздухе. Они снова переглянулись, так, что мне захотелось заорать во всю мочь, лишь бы прервать этот обмен мыслями. Отец брюзгливо пожевал губами и ответил:

— Ты слишком юна, чтобы понимать, чего хочешь на самом деле. Сейчас у тебя семь пятниц на неделе, всякие бредни в голове и…

— …и не надо выставлять нас какими-то чудовищами, — подхватила мама. — Тебя послушать, так мы какие-то кровопийцы, совсем тебя, бедную-несчастную, затиранили. А ты сама о нас подумала? Хоть секундочку? Мы жизнь положили, чтобы этот бизнес построить! Чтобы тебя вытянуть, на ноги поставить. Может, мы заслужили хоть немного благодарности?

— Но я же могу пойти работать сама… Или поступить в ВУЗ.

— А мы? — Отец был непреклонен. — Мы не в том возрасте, когда играючи находишь место. Злат, заканчивай. Твоя свадьба решит все проблемы разом.

Он враз осунулся, обмяк. Я вдруг впервые заметила, как сильно он сдал за последние три года, с тех пор, как начались серьёзные проблемы с конкурентами. Мама держалась лучше, возможно, за счёт косметологов и ботокса, но она тоже вечно была уставшая, нервная и стала чаще заглядывать в винный бар. Чувство, похожее на стыд, заворочалось внутри. Они ведь и правда старались… Моя решимость на пушечный выстрел не подходить к проклятому миллиардеру слегка просела.

Отец взял мои руки в свои.

— Злат, ты пойми — ну будь у нас другой выход, разве мы бы им не воспользовались? Для нас всё это тоже не просто.

В носу противно защипало. Чтобы не разрыдаться, я закусила губу покрепче. Мама погладила меня по плечу и сказала:

— Полгода, дочь. Всего полгода. Мы же не в рабство тебя отдаём. Побудешь фиктивной женой, знакомства заодно заведёшь в высоких кругах. И не заметишь, как срок истечёт. А может, — она хитро подмигнула, — сложится у вас всё…

— Ну мам!..

Мы помолчали. Кажется, они уже понимали, что я сдалась. Но я решила побарахтаться ещё хоть немного.

— Вы говорили, — я всё-таки шмыгнула носом, — что у меня будут какие-то обязанности…

— Да там ерунда, — засуетился отец. — Тебе Максим Игоревич сам всё объяснит.

Ого! Насколько я помнила, моему жениху нет даже двадцати пяти, а отец называет его по имени-отчеству… Вот что делает с людьми звание самого молодого миллиардера страны.

— А если я не справлюсь?

— Вряд ли от тебя потребуется вычислять интегралы, — мягко улыбнулась мама. — Просто будь собой. Красивой, яркой, грациозной девушкой, притягивающей взгляды.

— Мам…

— А что? Как будто это не так, — засмеялась она. — Тебе стоит в комнату войти, как люди тут же обращают внимание. По секрету, Катя Потанина всё спрашивала, чем мы тебе волосы мажем, что они такие бешеные растут. У её-то Алёнки три волосины…

Она так это сказала, будто мои густые волосы были её личным проектом. Пожалуй, она была права — на внешность мне жаловаться точно не приходилось. Ровная фарфоровая кожа, волосы чернее воронового крыла, прозрачные голубые глаза. Пусть меня назвали Златой, но в детстве все называли Белоснежкой. Не хватало только нежного румянца, да семи гномов.

Внешность была не только преимуществом. С тринадцати лет на меня стали обращать внимание мужчины гораздо старше. И единственное, что оберегало от них — репутация семьи и личный водитель.

— Погодите-ка, но ведь он меня ни разу не видел. Вы показывали мои фото?

— Даже этого не понадобилось, — довольно ответила мама. — Он поверил нам на слово.

— Что? — В этот момент я сильно засомневалась в умственных способностях предполагаемого жениха.

— Решил, что это будет для него сюрпризом.

— «Это»?.. Ладно, опустим. Но вы же запросто могли наврать. Приходит Максим Игоревич в ЗАГС, а там горбатая карлица с тремя ногами.

Мама укоризненно посмотрела на меня.

— Болтушка… Мы дружили с родителями Максима ещё со студенчества, бывали у них. И когда они взяли мальчика из приюта, поддерживали это решение. Это были очень, очень хорошие люди. И сами вырастили хорошего человека.

— С каких это пор, — осторожно начала я и замерла. Сделала паузу, раздумывая, но всё-таки закончила мысль: — С каких это пор убийца может считаться хорошим человеком?

— Чушь собачья! — взорвался отец.

Он вскочил с кресла и принялся нервно вышагивать из стороны в сторону.

— Это всё происки журналюг! — Он ткнул пальцем в мою сторону. — Поняла? Заказуха! Его просто пытались утопить, а мы знаем, как легко это делается… Всего-то находишь писаку посговорчивее, и дело в шляпе…