Впервые Аля подумала, что в ранней юности мечтала именно о такой судьбе после замужества: выучиться, найти не слишком напряженную работу, но больше служить домашнему очагу. И она не боялась, что какой-нибудь условный Денис посадит ее в такую же клетку, запрещая общаться с родными и подругами.

Хотя она верила, что успеет сбежать, вовремя распознав подвох. Но с Бенну, похоже, не распознала. Он солгал о вкусах Короля и не позволил подарить себе танец, который Аля разучивала долгие дни, оттачивая каждый шаг, перебирая ногами по пробковой поверхности зала. До последнего она надеялась, что где-то в пышной толпе затерялся он, ее феникс, глава Тайной Службы.

Внезапно в окно постучали, снаружи повеяло умиротворяющим живым теплом, которое привычно обволакивало нежнее, чем лучи полуденного солнца в прохладном саду. Но больше Аля не поддавалась на эти чары, усыпляющие волю и бунтующий дух. Она порывисто дернула шторы в разные стороны и распахнула витражные створки, встретившись взглядом с Бенну, который безмятежно покачивался на воздушных потоках.

— Поздравляю с победой в первом испытании. Говорят, ты была великолепна, — обворожительно улыбаясь, начал он.

— Говорят. Мало ли что говорят! Тебя там не было. Бенну! Так ты мне соврал? — с обидой воскликнула Аля. Голос ее звенел осколками острых льдинок. Она бы простила его промах в советах, если бы он рассказал, что смотрел на нее откуда-нибудь с потайного балкона или из окон незаметного коридора, по которому ходят телохранители-снайперы. Но, очевидно, глава Тайной Службы пропустил первое испытание. Не пришел, не поддержал, оставил один на один с людским морем чванливых вельмож.

— В чем соврал? — изумился он, взмахивая прозрачными крыльями.

— Ты сказал, что Королю нравятся медленные танцы! — выпалила Аля, сжимая кулаки. Только холодный каменный пол остужал ее гнев, позволяя сдержаться от звонкой пощечины. Ведь это было бы крайне невежливо и глупо. В конце концов, никто не был обязан помогать ей, но крушение робкого спасительного доверия доводило до бешеного исступления.

— Нет! Я говорил, что исторически нравится всем Королям-Фениксам и даже подумать не мог, что нашему молодому Королю по душе вся эта новомодная экзотика, — принялся оправдываться Бенну и попытался польстить: — Танцевала ты, к слову, невероятно. Я же видел тебя краем глаза на тренировках.

— Бенну, ты солгал! — настаивала Аля, делая медленные вдохи и выдохи, чтобы успокоиться. Ее не заботило, что плечи покрывает лишь длинный пеньюар, а волосы спутались и взлохматились после сна. Бенну-то не утруждал себя нормами приличия, врываясь в ее комнату с неуместными поздравлениями.

— Солгал? Я не мог предположить, — вскинул он рыжие брови. Сытый довольный кот! Холеный и наглый, хватающий когтистыми лапами наивных пичужек.

— Нет… не верю, — поморщилась Аля. — Ты слишком хорошо знаешь своего Короля.

— Ладно, тебе надо было заинтересовать его? Надо было! — не отрицал и не соглашался Бенну. — Вот теперь тебя точно запомнили наряду с Огвеной и Эрин.

Они буравили друг друга пронизывающими колючими взглядами, Аля цепко сжимала края створок окна, готовая в любой момент захлопнуть их. Чувствовалось свое превосходство: она могла окликнуть охрану гарема и заявить, что к ней на окошко прилетает особенная птичка. Но, конечно, не стала бы поступать настолько подло. Рушить и сжигать мосты ей еще не приходилось, но испытывать себя на прочность, лишаясь последних союзников, Аля не желала.

— Так знал ты о вкусах Короля или нет? — твердо спросила она.

— Не совсем, — юлил Бенну. — Понимаешь ли, Король недавно взошел на престол, младший брат, который не должен был стать наследником при нормальном течении жизни. Он никогда не заявлял открыто о своих вкусах. Предыдущим правителям нравились всегда медленные танцы.

— Не верю, — порывисто отвернулась Аля, нервно прижимая руки к груди, теребя ворот пеньюара. Бенну завис возле подоконника с внешней стороны, не смея войти, переступить незримую запретную границу комнаты.

— Это ведь ничего не меняет. Не решает.

— А меняет ли хоть какое-то мое действие? Победа, поражение — все едино. Я — собственность Короля. Так ведь? — выдохнула Аля, желая добавить, что мечтала подарить танец ему. Этому несносному фениксу, который встретился ей в саду в день прибытия.

Но слова рассыпались яркими бликами отраженного через витраж солнца, играющего разноцветными пятнами на стенах. Аля уставилась перед собой, спиной ощущая, что Бенну все еще рядом, но смущен и потерян. Проверял ли он ее? Хотел увидеть радость или замешательство? Как будто считал, что непокорная чужестранка искусно притворяется, разыгрывая панику и неприязнь, а сама мечтает подобраться поближе к Королю.

— Ты не собственность, — выдохнул Бенну. — Но вытащить тебя из гарема будет очень сложно. Даже если разрешит сам Король. Слишком много поборников традиций, а за ними — народ, который редко открыт для радикальных перемен. Король и двор опасаются отпускать кого-то из гарема. Скажут еще, что Дух-Покровитель отвернулся от Фрета, если избранница древней магии, принесенная из другого мира, не станет женой Короля.

— Но почему я должна страдать за чужой народ… Можно было бы поговорить. Сказать, что Король нашел себе одну жену. И все! Я читала в вашей книге, что были случаи, когда короли оставались с одной любимой женой без наложниц, — отозвалась Аля, вспоминая спасительные строчки из учебника истории.

— Да, пожалуй. Было такое, очень давно, — смутился Бенну. — Но ты совсем не хочешь остаться здесь? Только вернуться на Землю, даже если это невозможно?

«Остаться… Если я хочу остаться с тобой? С тобой, дурак! Как же ты не видишь? Ведь сам приворожил!» — бессильно подумала Аля, но вместо того порывисто обернулась и с вызовом бросила:

— Я хочу, чтобы у меня был выбор. И да, я хочу домой!

— Но если это невозможно?

— Не знаю. Какая разница… — мотнула головой Аля, полуобернувшись, и спросила, немного погодя: — Где ты был во время испытания? Разве ты такая мелкая сошка, что тебе не дозволили появиться в зале?

— Сошка? Какие у вас чудные поговорки, — удивился Бенну и еще больше смутился, старательно отводя глаза: — Но да, не мелкая.

— Тогда почему? А, ты сейчас скажешь, что дела-дела… Заговор и прочее. Но там были все, как мне показалось! Все! И… не знаю… — осеклась Аля, представляя множество вариантов для ответа. В устах Бенну теперь все звучали бы одинаково правдоподобно и неправдоподобно.

Разговор перерастал в обмен колкими репликами, разделенными пустотами тяжкого молчания. Ветер сиротливо колыхал белые портьеры, и только их шелест создавал звуки, да потрескивали искры магии фениксов.

— Ладно, я, наверное, пойду, — вздохнул Бенну.

— Иди.

— Ты же не совсем обиделась? Мы же не совсем рассорились? Аля? Может быть, еще встретимся? — виновато проговорил Бенну голосом нашкодившего ребенка, и захотелось остановить его, простить, протянуть руку и пригласить войти. Но постылая девичья гордость, подогретая уязвленным самолюбием, заставила только неопределенно кивнуть и с преувеличенным безразличием отвернуться.

Аля, всем видом показывая, будто не замечает Бенну, прошествовала в ванную комнату, наспех умылась и расчесала волосы, потом поняла, что босые ноги зябнут, ступая по каменному полу. В полуденное время старинные плиты холодили кожу, даря спасение от жаркой погоды. Но с ночи они неприятно остыли, отчего по разгоряченному гневом телу поползли мурашки. Аля подошла к кровати и ступнями нащупала мягкие туфли на небольшом каблучке.

В них она обычно выходила к завтраку и к ужину, поэтому всегда оставляла именно возле кровати. Конечно, она скучала по милым домашним тапочкам с розовыми помпонами в виде заячьих ушек, но будущей жене или наложнице Короля не полагались такие умилительно-безвкусные вещи.

Хотя мягкие туфли тоже вполне нравились, поэтому Аля не задумываясь засунула в них обе ступни. А потом…

Боль! Все ее существо пронзила боль!