- Через полгода после убийства Сережи.
- А вы с ним раньше, когда убийство друга расследовали, говорили?!
- Да. - Николай Васильевич отвечал глухо, как будто заставляя себя продолжать разговор. Евдокия боялась, что так оно и будет! Дуся слабый собеседник для матерого разведчика. Но Николай Васильевич почему-то продолжал: - Мы не могли подозревать Замятина в убийстве Сережи, в тот день он был на работе. А прочих сведений Замятин не давал. Пару раз поговорили - отпустили.
- Почему?!
- А потому, что Сергея убили при попытке ограбления квартиры. В последние годы у него там проходной двор был!
- С ума сойти, - пробормотала Дуся. - А Максим ничего не знал, о том, что друга Коромыслова убили?
- Нет.
- Но почему?! Убийство произошло практически подряд за смертью Коромыслова!
Взгляд Шаповалова потяжелел. Дуся даже пожалела, что вообще спросила. Вопрос был слишком очевиден, так зачем специально на больное место надавливать?
- Завтра я возьму твой паспорт и куплю тебе билет на поезд, - негромко, но твердо произнес Васильевич. - Отвезти тебя на машине я не могу, поедешь на поезде.
- Поеду? - опешив, переспросила Евдокия. - Почему?
- Слишком много «почему», Дуся. Ты уезжаешь, и точка. Здесь становится опасно. Сегодня, когда я пытался разыскать жену Замятина, за мной следили.
- О боже, - простонала Евдокия. - Ты уверен?!
- В таких вещах не ошибаюсь.
Дуся рухнула головой на подушки, вытянулась, уставившись в потолок.
- Николай Васильевич. Мы здесь только сутки. Ничего существенного не нарыли. Кому мы на хвост наступили?!.. Точнее, ты. - «Жених» молчал, и Евдокия, повернувшись к нему боком, произнесла: - Может быть, дело в этой жене Замятина? Ты ее нашел или только пытался?
- На следующий день после похорон мужа Роза исчезла. Соседи рассказывают, что три дня сидела дома, никуда не выходила, если только с толпой провожатых, потом исчезла.
- Может, ее тоже убили?!
- Нет. Племянница Розу на поезд посадила, но куда тетка уехала девушка не знает.
- А если ее через паспортный стол пробить? Ты уже Максима об этом попросил?
Николай Васильевич не отвечал. На Дусю давила гнетущая тишина, чувствуя, как по спине пробежали мурашки, Евдокия прошептала:
- Ты ему не доверяешь?
- Я никому уже не доверяю, - вздохнул Васильевич.
- А к коллегам Муромца в ФСБ не пробовал обратиться? Сам же рассказывал, убийство бывшего шефа там на особом контроле находится.
- Глава областного управления в отпуске, но завтра я встречаюсь с его заместителем. После этого еду на вокзал, покупаю тебе билет на вечерний проходящий до Москвы. Проснешься, позвони Паршину, пусть послезавтра утром встретит тебя на перроне.
Ответ, но, главное, тон Шаповалова показали Дусе, что разговор окончен. Вероятно, всеми вышесказанными пугающими новостями Васильевич и делился лишь потому, что давал понять помощнице - здесь действительно становится опасно. Жена убитого Замятина это сразу просекла, раз свалила из города и следов не оставила.
Евдокия лежала на кровати, вытянувшись в струнку. Глядела вверх перед собой.
- Васильевич, ты знаешь, что кроме сыновей и Терезы к Бурану никто не мог во флигель войти?
- Знаю. А еще я узнал, откуда у Модеста дорогие часы. Ему их нежный друг из Москвы при расставании подарил. Они оба - больные на голову хронометрами. Модест часики уже два года носит практически не снимая, как память о потере, хотя и других хронометров - навалом, и все сплошь - презенты от дружка. Спи, Евдокия. Твоя работа здесь закончена, прости, если обидел отставкой.
- Да иди ты к черту, папочка.
* * *
С унылой Евдокией распрощались без сожаления. Довольная отъездом «погремушки» Тереза даже бутербродов ей в дорогу нарезала. Впервые вышедшая из своей комнаты бледная Елизавета Викторовна сказала, что не сможет быть на их свадьбе, и попросила:
- Берегите Колю, Инесса. Таких, как он, один на миллион. Илюшу вот я не сберегла...
Из глаз вдовы вновь побежали слезы, Шаповалов быстренько подхватил «невестушку» под локоток и повел ее к «Ниве».
Дуся от машины обернулась: Милена, обнимая Елизавету Викторовну за плечи, уводила ее в дом.
И без того скомканное прощание закончилось совсем печально. Евдокия чувствовала себя дезертиром. Но решения здесь принимала не она.
- Я тебе билет в СВ купил, - пристегивая ремень безопасности, сказал Васильевич. - Возьми из бардачка, билет в паспорт заложен.
Горькая пилюля в сладкой оболочке. Дуся сурово насупилась, положила в сумочку билет и паспорт, сумочку демонстративно забросила через плечо на заднее сиденье.
- Не вставай в позу, Дуська, - с показной веселостью проговорил «жених». - У меня для тебя поручение будет. В Москве встретишься с Мариной Сомовой, я пришлю на факс «Сфинкса» кое-какие документы, вы их с Паршиным к Марине отнесете. Работа вам найдется.
Пилюля становилась все более затейливой. Дабы избавить рот от елейной приторности, Евдокия поинтересовалась:
- Как прошла встреча с заместителем из ФСБ?
- А никак, - с непонятной лихостью ответил Шаповалов. - Сначала час в приемной мариновали, потом сухо намекнули - не лезь, дядя, не в свое дело.
- Да ну?
- Да вот, - в тон поддакнул Николай Васильевич. - Может, этому чинуше ботинки жали, может, похмельем мучался... В общем, зря сходил. Потому и отправляю тебя к Марине Сомовой, у нее здесь все схвачено. А я никто, я - ком с горы.
«Нива» резво уминала шинами отличную асфальтовую тропку до губернаторской резиденции. Петляла по густому сосняку. Вывернув из-за слепого поворота, Шаповалов резко надавил на тормоз!
Дорогу перегораживали столкнувшиеся лайбы: «газель» поцеловала «Ладу» в бампер. Происшествие кошмарным не выглядело. Существенно пострадали только фары, да переднее стекло жигуля осыпалось осколками внутрь салона.
Ужасало другое. Возле столкнувшихся машин затевалось нешуточное людское побоище: два мужика таскали друг друга за грудки, третий доставал из багажника «Лады» бейсбольную биту. О покореженный нос «газели» задом упиралась женщина, державшая на руках укутанного в пеленку младенца. В месте, где пеленка приникала к голове ребенка, расплылось огромное кровавое пятно. Женщина смотрела на мужчин и кричала. К мужику, что, судя по расположению, был водителем грузовичка, подбегал верзила с битой.
Женщина увидела вывернувшую из-за поворота «Ниву» и заголосила:
- Помогите!! Они сейчас моего мужа убьют!!!
Кошмар. В истерике она не видела, как промокает от крови пеленка на голове ее малыша. Волновалась о муже.
- Запрись! - вырывая из гнезда запор ремня безопасности, заорал Дусе Шаповалов. - Не выходи из машины!
Васильевич выпрыгнул из «Нивы» и понесся к драчунам.
Евдокия, суматошно разбираясь с плохо знакомым устройством отечественной машины, запуталась, не туда нажала и вместо того, чтоб зафиксировать двери, опустила стекло.
Высунула из окна голову, собираясь спросить Васильевича: «А куда здесь жать, чтобы закрылось?!» Но Шаповала уже подбежал к орущим драчунам.
Женщина только тут заметила, что ее ребенок ранен, принялась копошиться в пеленке...
Николай Васильевич врезался между дерущимися, как вепрь между грызущихся собак! Мужики разлетелись, но тут же ринулись на повторное сближение...
Мать раненного малыша извлекла из-под пеленки окровавленную руку, выбросила ее вперед...
Рука сжимала газовый баллончик. Струя из носика нацелилась на лицо Шаповалова.
Вероятно, Николай Васильевич ждал чего-то подобного. В последний момент он успел убрать голову от струи газа, согнуться...
Ошалевшая от скорости развития событий Евдокия повернулась назад - за мгновение до того, как отставной шпион подбежал к дерущимся, ей послышался за спиной порыкивание автомобильного движка...
И точно! В зад «Нивы» упирался кузов ЗИЛа. Дверцы грузовика уже начали приоткрываться.
