Николай Васильевич и Дуся попали в отлично расставленную западню.

Решение бежать Евдокия приняла за долю секунды до того, как из ЗИЛа выпрыгнули два амбала. Рванув ручку дверцы, Дуся пихнула ее коленом и выкатилась на обочину. Краем левого глаза засекла, что происходит у столкнувшихся машин: на Николая Васильевича навалились всем скопом, противная баба пыталась просунуть руку в гущу мужских тел и побрызгать на Васильевича газом. Краем правого глаза лежащая на обочине Дуся заметила появившиеся на асфальте ноги в огромных кроссовках. Чуть выше над коленями болталась рука с зажатым пистолетом.

Больше Евдокия не раздумывала. Если ее сейчас возьмут в заложники, Васильевич сам руки вверх поднимет!

Дуся кубарем скатилась в придорожную канаву. Туда же, впрочем, и кроссовки спрыгнули.

Над Евдокией нависла небритая оскаленная рожа. Рожа была страшная, фиксатая. Пах - беззащитен.

Выгнувшись дугой, Евдокия врезала носком балетки в промежность неприятеля. От всей души вложилась! Так чтоб наверняка, за себя и за того парня.

Верзила хрюкнул, скорчился и молча рухнул.

Тут стоит коротко заметить, что шофер грузовика перестарался - слишком уж подпер хвост «Нивы», и посему, прежде чем добраться до канавы с Дусей, ему пришлось огибать машину вдоль бортов. Из-за кузова он не увидел, какая беда приключилась с его пассажиром, поспел к разбору и удивленно выматерился: в канаве почему-то валяется приятель и постанывает, в кустах мелькает зад улепетывающей жертвы.

Бегать Землероева любила. Много лет, в любую погоду Дуся надевала спортивный костюм и нарезала круги по близлежащему, незагазованному скверу. Однажды эта привычка спасла ее от тюрьмы. Сейчас спасала, кажется, от смерти.

Землероева бежала по красивейшему сосновому бору. Ноги удерживали приличную спринтерскую скорость. Размеренное дыхание опытной бегуньи позволяло слышать, что творится за спиной.

За спиной творилось жуткое. О сосновые стволы бились, рассыпались и множились звуки погони. Доносились хриплые выкрики надорванных мужских глоток: «Я вижу эту суку!!! Вон, вон она!! Направо забирает!! Берем ее в клещи!!»

Мужчины зря кричали. Крик сбивает дыхание, суматоха отнимает силы. Крик показывает жертве направление погони.

Землероева летела словно птица, вырвавшаяся из силков. Выделывала шальные зигзаги, проверяла силу крыльев. Уходила. Молила Небеса, чтобы среди загонщиков не нашлось мужчины со здоровой печенью и чистыми легкими.

Курильщиков и выпивох всепогодная бегунья замотает.

Лишь бы не стреляли в спину!

Представив нацеленные в спину пистолеты, Евдокия запаниковала, заметалась между сосен, сбилась с темпа!

Нельзя. Заполошное дыхание препятствует грамотной вентиляции легких, организм не получает кислорода - очень скоро возникнет разбалансировка, начнется потеря ориентации.

Отметая панику, Дуся сосредоточилась на ритме. Вдох - раз, два, три - выдох!.. Вдох - раз, два, три, - выдох!..

Давно известно, что любое привычное занятие успешно подавляет панику. Как только Евдокия вошла в привычный ритм, представила, будто совершает вечернюю пробежку в родимом сквере, достаточное поступление кислорода прочистило голову от жутких мыслей. Дуся перестала воображать на собственной спине нарисованный круг мишени. Сосредоточилась на беге.

Вдох - раз, два, три, - выдох. Раз, два, три - вдох. Раз, два, три - выдох...

Выстрел! Пуля смачно врезалась в ближайший от Дуси сосновый ствол.

-  Не стрелять!!

-  Я по ногам!!! Она уходит!!

Евдокия перепрыгнула канаву, резко метнулась влево, к поросли пожухлого папоротника.

Преследователь переживал не зря. По левую руку от беглянки начинались густые заросли кустов орешника.

Чуть затуманенный страхом рассудок умудрился подсказать Евдокии, что колыхание веток укажет ее путь. Дуся на секунду спряталась на толстым, почерневшим от старости стволом березы и, опустившись на карачки, скрываемая перепутанными ветками, метнулась обратно! Обратно к небольшой канавке, как будто нарочно отделяющей сосновый бор от зарослей орешника.

На попе съехала вниз, забилась под вывернутые корни рухнувшего дерева...

Вовремя! В нескольких метрах от нее через канаву перелетели ноги в знакомых кроссовках. Понеслись к кустам.

Придерживаясь рухнувшегося ствола, Дуся выбралась на гладкий мох сосняка, стремительно встала и вжалась спиной в дерево.

За канавой шуршали кусты и папоротник, враги были так близко, что Дуся слышала натужное, сиплое дыхание двух мужиков. Если бы хоть один из них оказался охотником или просто толковым парнем, след, где Евдокия сделала петлю, они б нашли довольно быстро - сползая в ров, Дуся заметно обрушила его земляную кромку.

Но повезло. Мужики увлеченно исследовали папоротник.

Евдокия стремительно перешагнула за другую сосну. Замерла. Прислушалась. Увидела, что неподалеку начинается длинная полоска густого можжевельника, опустилась на карачки и, обдирая в кровь колени, поползла туда.

Рано или поздно мужики заметят обрушенный край канавы, поймут, что беглянка зашла им в спину.

Но Дуся уходила не обратным курсом, а направо. Пробралась вдоль можжевеловой поросли до редких тщедушных березок, встала во весь рост и побежала снова! Неслась как перепуганный кролик от волков, как шустрый стриж от пары ястребов, как мелкая рыбешка от садка-ловушки!

Начинающиеся сумерки размывали, растушевывали лес, очень скоро Евдокия поняла, что даже ее яркая цветастая юбка и белая спина стали невидимыми для погони. Но, так же понимая, что очень скоро в лесу будет совсем темно, бегунья максимально использовала светлое время для создания дистанции.

Как только окончательно стемнеет, бежать станет невозможно. Наткнуться на корягу, упасть и сломать шею или голову разбить - не лучший способ избавления.

Дуся бежала по серому, призрачному лесу, небо затягивали облака, ночь грозила стать безлунной.

...Пенек Землероева практически нашарила. Ногой. Уже минут десять она уговаривала себя остановиться, но все казалось - мало, мало она оторвалась! Сколько времени продолжалась погоня, как далеко позади остались преследователи, Дуся ответить не могла. За каждым кустом ей мерещились злобные оскаленные рожи, малейший звук заставлял подпрыгивать, пролетевшая над головой ночная птица чуть не прикончила: Евдокии показалось - сердце и желудок вывалились наружу!

Последние десять минут Евдокия шагала уже выставляя вперед растопыренные пальцы, ощупывала воздух впереди себя. Носком балетки наткнулась на пенек - едва не рухнула.

Остановилась. Села. Сгорбилась, свесив руки до земли, и замерла.

Отупевшая от шока голова звенела первозданной пустотой. Мысли в черепушке не рождались.

Дуся уткнулась носом в колени и всхлипнула.

Она одна. В ночном лесу. С ободранными коленками, поцарапанными в целом конечностями, потная и грязная. Пальцы вывалились из разорванных балеток еще километра полтора назад.

Кошмар. Фильм ужасов, показанный после полуночи.

Пить хочется - до смерти!

Дуся подняла вверх голову. Лес накрывала черная беззвездная крышка.

Вероятно, если бы Евдокия смогла б хоть слабо представить в какой стороне света находится, она тут же пошла бы обратно к Муромцевым. Она была готова душу заложить за стакан воды! За дом, за близость к людям, за сочувствие!

Но она не понимала, где находится. Выезжая из поселка, Дуся любовалась закатной полосой над речкой. То есть двигаться обратно к Муромцевым нужно на юго-восток. Если бы на небе было солнце, Евдокия быстренько б сориентировалась и пошлепала к шлагбауму поселка. Снесла бы его напрочь потоком слез, ударилась в ворота Ильи Муромца и, дожидаясь пока за ней приедет Паршин, сидела бы в гостиной, не выпуская подагрическую руку безопасной Ираиды Генриховны! С Олегом Дусе ничего не страшно. Он бы приехал, защитил, увез...