Моня не менее многозначительно набычился. И Александр Сергеевич приступил к детализации возникшего недоразумения, сиречь - к разборкам:

-  Иваныч знал, чьего гостя по его приказу умыкнуть собрались? Знал, что Васильевич не простой мужик, не лох педальный?

-  Он фраер! - злобно прошипел Моня. - Фраер стрёмный! Тебе объяснить, что бывает с фраером, задравшим хвост на законника! Его... - подручный Воропая грязно выругался.

-  Ты с кем бакланишь, Моня! - взвился Миронов. - Фильтруй базар!

-  А чё мне его с тобой фильтровать?! - не остался в долгу воропаевец. - Ты свой авторитет, Мирон, просрал, когда его на бабки променял!!!

Затевалась нешуточная свара. Евдокия не слишком разбиралась в нюансах воровского мира, воропаевец с Мироном говорили как два инопланетянина, но суть от Дуси не укрылась: умыкнув смотрящего в его же машине, Николай Васильевич совершил немыслимую дерзость! Он, типа, на святое покусился, и ждет его за это, мягко выражаясь, смерть скорая и лютая.

Может быть, конечно, Семен слегка преувеличил. Кромсать на козырьки и стельки мироновского тестя все же не решатся. Но рисковать не стоит.

Что ж делать-то, а?!

Евдокия заполошно перекидывала взгляд по разгоряченным лицам сцепившихся в словесной баталии спорщиков. Глазами умоляла Конника вмешаться, а не посасывать в задумчивости беломорину. Семинарист сидел как восковой мертвец и только капли пота скапливались на висках... До Евдокии наконец дошло, что ситуёвина сложилась - хуже некуда.

Семинарист не может рта раскрыть, поскольку много лишнего вчера сказал. Вор в законе Вася Конник стоит на позициях воровского братства и пока не может решить, кого поддерживать. И Евдокия понимала, если Конник все-таки решится, то поддержит он не московского гостя, а местную братву.

Сыщица до боли закусила щеку изнутри... Богатое воображение уже подсунуло картинку: Мирон и Моня подрались, их пацаны схватились за оружие... На парковке перед офисом, в предбаннике стрельба и поножовщина... А у Димы мама старенькая, у водителя Толяна маленький сынишка и жена на сносях...

Что же делать-то?! Надо же чего-то делать!!!!

И говорить нельзя. Семинарист сгорит со всеми потрохами. А Дуся и Миронов ему слово дали...

Отсчет начала вселенского побоища шел уже не на минуты - на секунды. Миронов и Моня уже вставили!

-  Прекратите!!! - выскакивая на центр просторной комнаты, завопила Евдокия. - Прекратите немедленно!! Я знаю, что случилось с вашим Воропаевым!!!

Мирон и людоед, тяжело дыша, остановились в метре друг от друга. Семинарист, кажется, помечтал тихонечко зарезаться собственной рукой... Конник, не выпуская из зубов папиросу, задумчиво, с прищуром, глядел на отважную до глупости девчонку. Но крики стихли.

Пока Семинарист с дуру не пустился каяться, Евдокия быстро приступила к делу. Обратилась к людоеду:

-  Семен, я знаю, что произошло с вашим смотрящим. Его авторитету и жизни ничего не угрожает.

Качок недоуменно поглядел на Конника: мол, а не много детка на себя берет, в мужские терки реплики вставляет? Василий Никитич наклонил голову набок и невозмутимо пожал плечом.

-  Семен, послушайте меня, пожалуйста! - взмолилась Дуся. - Пожалуйста! Чего вам стоит?!

Моня засопел, наклоняя голову и выставляя вперед шишковатый лоб...

-  Вы знаете, чьей гостьей я была в этом городе, - вцепилась в паузу Землероева. - Знаете, что я приехала сюда вместе с Николаем Васильевичем. Выслушайте меня, пожалуйста! У меня есть информация!

Моня шумно выдохнул. Одернул черную сатиновую рубашку с короткими рукавами.

И сел - нет, плюхнулся обратно в кресло.

Уф! Только бы Семинарист справился с нервами и не влезал! Поверил, что Евдокия не собирается его закладывать, лишь бы друга выручить!

Но он мужчина умный. Кажется. Если выдержит, не вмешается и не подпортит, Евдокия такого наплетет-насочиняет... Сама себе поверит!

-  Семен, - внушительно и значимо заговорила Землероева, - вы уже знаете, что я сыщица из Москвы.

-  Ищейка, - презрительно бросил Моня.

-  Но не легавая, - парировала Дуся. - Так что выслушать меня не западло. Я приехала сюда вместе в Николаем Васильевичем расследовать убийство бывшего начальника местного ФСБ. И у нас есть сведения, что в убийстве замешан некий человек, называющий себя Доброжелателем. К сожалению, эти сведения не подтверждены, но мы имеем повод думать, что этот самый Доброжелатель существенно вмешивается в городские дела.

Землероева плела и заплетала. Говорила убедительно и морок наводила. Семинарист, на которого никто не обращал внимания, незаметно перекрестил пузо вялыми пальцами. Поверил: Евдокия свалит получение сведений на людей, в чьем доме гостила.

-  Семен, - стоя напротив Мони на прямых, не гнущихся от внутреннего перенапряжения ногах, говорила Евдокия, - у вас в последнее время не появлялось ощущение, что Иван Иванович получает откуда-то наиценнейшую информацию? Вспомните, пожалуйста, не бывало ли так, что Воропаев непонятно откуда получает предупреждения о готовящихся обысках, облавах?..

Качок наморщил лоб. Подумав, кивнул.

-  Эту информацию ему сообщал Доброжелатель, - твердо произнесла Землероева.

Моня перевел взгляд на Василия Никитича, Конник мотнул подбородком.

-  Она правду, Сема, говорит. Есть такой жучила в городе. Нам он тоже тележит. Гнус - приличный, кипиш на железке - его работа.

-  А почему я об ничего не знаю? - нахмурился качок.

-  А это ты у Иваныча спроси, - резонно предложил Загребин. - Но девочка правильно базлает - есть такая гнида в городе. Я бы сам мечтал его найти. Потолковать.

Воропаевский подручный выслушал Никитича. Перестал напрягать спину и шею, сел и откинулся назад на спинку кресла. Взгляд Мони сделался сосредоточенным и отрешенным. Семен прокручивал в мозгах полученные сведения, припоминал странную информированность смотрящего, если применить вчерашние слова Семинариста: прикладывал хвост к носу.

И кажется, срасталось.

Семен отбросил задумчивость, снизу вверх поглядел на возвышавшуюся Дусю.

-  Позволите продолжить? - сипло поинтересовалась та. Она подобралась к самому тонкому месту переплетений из лапши и правды! - Скажите, пожалуйста, Семен, вместе с Иваном Ивановичем пропали его мобильные телефоны?

-  Да.

Осанна! Моня не отреагировал на слова Евдокии о том, что у Воропаева были как минимум  два мобильника! А это значит: Евдокия исследуя наощупь небо, угодила пальцем в суть проблемы.

-  Но Иван Иванович не отвечает на звонки? Его телефоны вообще - отключены?

-  Угу. Позавчера прошел один звонок в Москву, мы пытаемся разыскать одного человечка...

-  Не надо никого искать, - перебила Евдокия. - Это Николай Васильевич звонил моему коллеге, сообщал, что здесь складывается тяжелая ситуация, он попросил Паршина немедленно выехать. Вы ведь ищете Олега Паршина? Так? - Семен кивнул. -  А ваш смотрящий, Семен... не знаю вашего отчества, ищет вместе с моим другом Доброжелателя. Иван Иванович, Семен, добровольно уехал с Николаем Васильевичем. Мой друг никого не похищал. Иван Иванович и Николай Васильевич вместе ищут человека, подстраивающего подлости в вашем городе.

Культурная речь Евдокии Землероевой ненадолго запутала Семена-Моню. Когда же суть распуталась и осветилась, на лицо воропаевца, немного неожиданно для Дуси, вернулось недоверчивое выражение. Семен прищурился на девушку и процедил:

-  Ты чё, реально в теме? Или тут нам втираешь? Отмазать фраера пытаешься.

Невероятно труся, Евдокия изыскала храбрости и горделиво выпрямилась на подгибающихся ножках.

-  Я хорошо знаю своего друга Шаповалова. И могу предугадать его реакции.

Тут надо сказать, что в этом месте Землероева врала невероятно!

Более загадочного человека и большего темнилу, чем Шаповалов, Дуся в жизни не встречала! И вряд ли когда встретит подобного мастера напускать тумана. С первой встречи, с первой минуты Николай Васильевич так мастерски запудрил Дусе мозги, что та до сих пор понять не может, кто он такой. Шпион-нелегал на пенсии? Заслуженный военспец? Матерый диверсант?