Димон сгреб на груди Митяя бретельки майки, тряхнул как следует и выволок того из кровати на пол, бросил под ноги Мирону.
- Ты чё, барбос?! - ошалело глядя на «гостей», заверещал Митяй. Попытался встать на ноги, но Сергеевич сбил его на пол пинком ноги в живот.
Дима медленно достал пистолет из кобуры. Направил его на ушлёпка. Поводил из стороны в сторону, угрожая и остальным проснувшимся уродам, вовсе не спешившим вступать в крутую разборку.
Митяй понял, что люди к нему нагрянули серьезные, попытки встать оставил. Щеря зубы, снизу вверх смотрел на грозных визитеров, заметил скромно стоящую у двери девушку... Узнал. И гнусно ухмыльнулся. Бравировал, гаденыш!
Миронов присел перед поверженным придурком на корточки, поглядел тому в глаза и спросил негромко:
- Это ты, парашник гнойный, хотел вчера мою сестренку изнасиловать, да?.. Это ты, колхозник отмороженный, на мою сестренку хвост задрал? Ты ручонками блудил?..
Миронов говорил спокойно. Только разгулявшиеся желваки на скулах да алые пятна на щеках выдавали напряжение момента.
Верхняя губа Митяя задралась, Евдокии показалось - беспредельщик собирался плюнуть!..
Не успел. Сергеевич совершил краткий, точечный замах и врезал по мерзко задранной губе. Митяй откатился к кровати и замер там, утирая окровавленный рот тыльной стороной ладони.
- Заканчивайте здесь, ребята, - распрямляясь, произнес Миронов, - я руки пачкать не хочу. Пойдем, Евдокия, на улицу, здесь смердит парашей.
Уже стоя на крыльце, сыщица услышала, как в доме завизжал сексуально озабоченный хохмач:
- Да не было ничего, мужики!!! Не было нич...
Вопль затих на полуслове.
Миронов с показательной привередливостью отряхивал брюки на коленях. Любовался стрелками на них же. Евдокия старалась не прислушиваться к звукам, доносящимся из дома. Застывшая бабушка Агриппина безучастно смотрела перед собой.
В калитку просочилась крошечная бабушка в панамке и белых носочках. Покосилась на безразличную соседку, бочком, бочком, подобралась к Миронову.
- С Митяем разобраться приехали, да? - спросила незнакомца чистым звонким голоском, как старого знакомца. И тут же похвалила: - Давно пора. Всю деревню, ироды, мордуют. Совсем житься не стало...
Александр Сергеевич спокойно поглядел на бойкую старушку. Старушка, заприметив в госте внимание, продолжила, пожалуй, неожиданно:
- Вы б их совсем прибили, а, родименькие! Они ж тут безобразничают, ироды, днем и ночью! Девчонок портят, мальчишек обижают... Агриппину вон совсем скоро в гроб вгонят, черти! Никакой управы на них нет! - разошлась старушка. - Участковый приедет. Поглядит. Да умоется. Они ему грозились дом поджечь...
Слушая разговорчивую бойкую сельчанку, Миронов достал из внутреннего кармана пиджака портмоне, извлек оттуда визитку и протянул ее старушке:
- Вот, возьмите. Тут мой телефон. Если черти снова безобразничать начнут - приедем, разберемся.
- Ой, - моментально прослезилась бабушка, разглядывая картонную карточку. - Правда, что ль, приедешь?!
Миронов усмехнулся. Из дома, вращая окровавленными отбитыми кулаками, выходили Анатолий и Димон.
Радостная бабушка в панамке отвела заступников деревни к рукомойнику за домом Агриппины. Всю дорогу жаловалась, как плохо им живется при таких вот сволочах и трусливом участковом. Пиджаки пыталась придержать, пока бойцы одевались.
***
Когда «лексус» выехал с бетонки к автотрассе, Евдокия увидела на обочине две черные машины - джип и седан. Возле автомобилей прогуливались и покуривали широкоплечие амбалы, заметив «лексус», просигналивший им фарами, мужики попрыгали в машины и поехали вслед за вседорожником шефа. И только тогда Евдокия вспомнила, что ожидала увидеть у деревни кавалькаду из нескольких автомобилей: прибыли-с их светлость Александр Сергеевич в достойном оформлении!
Но Миронов поступил иначе. Отправляясь к Евдокии, он и вправду торопился словно на пожар. Один поехал, сразу же, не дожидаясь подкрепления, которое выезжало следом, созванное телефонными звонками. И Дуся это оценила. Всю дорогу от деревни, минут пятнадцать, она молча смотрела в ветровое стекло; впереди сидели разгоряченные разборками мужики, Евдокия чувствовала себя не в своей тарелке. Но итоговое выступление Миронова: подаренная бабушке визитка, обещание помощи - чистейшей воды робингудство, проще говоря! - не могло не произвести впечатления.
Дуся покосилась на задумчивого Сергеевича... Может быть, его жена пани Зося и была права, влюбившись в своего мужчину?.. Может быть, их лав стори куда сложнее, чем тривиальный роман приличной барышни и хулигана, концертирующей пианистки и вора?
Как знать, как знать... Евдокия знала Сашу Мирона только с самой черной, страшной стороны.
Дуся косилась на сидящего рядом мужчину и пыталась угадать, о чем тот думает. Кому-то Александр Сергеевич Миронов мог показаться красивым: на поджарых мужиков с хищно выгнутыми ноздрями любительниц хватает. Евдокия же считала облик Саши типичной внешностью опаснейшего психопата, когда у Мирона от гнева белели ноздри, Дусе хотелось умереть тут же - тихонько, быстро, максимально безболезненно.
Но это было раньше. Сегодня человек, ославленный по всей Москве как один из наиболее рисковых и зловещих авторитетов (по достоверным сведениям бывшего полицейского капитана Олега Паршина), показал себя заступником всех сирых и убогих. Дуси, например. Вернул «сестренке» колечко и кулончик, обидчикам накостылял.
Как знать, как знать... Навряд ли Саша изменился, став добропорядочным гражданином, но если глубоко копну-у-уть... В любом найдется благородство.
Постановив на этом, Евдокия чуть расслабилась, оправила изорванную юбчонку на коленях.
- Мы немного сбились с сути, Дуся, - прозвучал задумчивый голос Александра Сергеевича. - Ты успокоилась? Можешь рассказать во всех подробностях, что с тобой и Васильевичем произошло?
- Могу, - послушно кивнула сыщица.
Рассказ о происшествии много времени не занял. Удивительно, но Дуся даже не всплакнула, вспоминая жуткую пробежку по лесу и выстрел по ногам.
...«Лексус» уже ехал по центральному проспекту Н-ска, Евдокия повернула голову назад и, заметив, что куда-то испарились машины сопровождения, спросила:
- А где ребята?
- Они в мотеле остановятся. На выезде.
- А мы куда?
- А мы Евдокия едем в местный аналог «Шератона».
- В таком виде?!
Миронов повернулся к Дусе, усмехнулся, произнес:
- Именно в таком. Вот как ты думаешь: один солидный человек звонит второму солидному человеку и предупреждает, что в его город едет третий солидный человек. И где же должен поселиться этот третий уважаемый гражданин?.. А? Как думаешь?
Землероева сумрачно кивнула. Вопрос риторический: третий солидный человек обязан поселиться в самой солидной гостинице города. Иначе - уважухи не получится.
Вопрос для Дуси заключался в следующем:
- Я думаю, - мрачно буркнула сыщица, уставив взгляд на грязные колени, - что меня в представительный отел фейсконтроль дальше парковки не пропустит.
- А это не твоя забота, сестренка, - хмыкнул Саша. - Димон, мы с Дусей в отель пройдем, ты в магазин метнешься. Мухой. Мне могут позвонить в любую минуту и назначить встречу. Купишь мне все, кроме костюма и галстука. С рубашкой только не промахнись, как в прошлый раз... Дусь, у тебя какой размер ноги?
- Тридцать седьмой, - все так же хмуро буркнула девчонка. Представить, какими взглядами ее покроют в «Шератоне» (или как там у них лучшая гостиница прозывается?!), невозможно в принципе. Фантазии не хватит.
Из «лексуса», остановившегося у нагламуренного подъезда, Землероева не вышла, а как бы вытекла, стыдливо приседая и натягивая изумительно драную юбчонку на поцарапанные коленки. Застенчиво пряча босую ножку за второй изодранный тапочек. Пиджак Александра Сергеевича, накинутый на плечи сыщицы, положения вовсе не спасал: по взгляду важного швейцара Евдокия догадалась, о чем тот размышляет. Привратник принял Александра Сергеевича за дикого извращенца, специализирующего на съеме с трассы наиболее отстойных проституток.
