И не дожидаясь ответа, добавила:

- И даже несмотря на это, на вашем лице появляется улыбка, когда вы говорите о ней.

О. Мне показалось или это сейчас была ревность? Сайа ревнует ко мне его светлость?

«Девонька, знала бы ты, насколько он невысокого мнения обо мне, - мысленно поделилась я с магичкой. – А еще я настолько досаждала ему множество раз, что он явно предпочитает держаться от меня подальше. Уверена, я последняя, кого он хотел бы себе в жены. Может, если я тебе об этом расскажу, ты передумаешь меня убивать?..»

Да-да, это вряд ли, знаю.

- А на меня вы даже не взглянете, - заключила Сайа, и в голосе ее прозвучали и обида и грусть, даже его светлость это заметил, судя по тому, что тотчас прочистил горло.

А ведь и правда, подумала я, все то время, что я наблюдала за ними исподтишка, герцог ни разу не остановил на Сайе свой взгляд. Все время отводил его в сторону.

Сайа сдержано улыбнулась.

- Это из-за того, что вы увидели в Зеркале Кархена, когда я отразилась в нем? Я кажусь вам отталкивающей?

Выражение лица герцога смягчилось, и он наконец взглянул в лицо Сайи, и словно почувствовав это, Сайа подняла глаза на него. Некоторое время они смотрели друг на друга молча.

- Это не так, - нарушил наконец молчание герцог.

- Тогда, - не отпуская его взгляда произнесла Сайа, - почему бы вам не выбрать меня, ваша светлость?

Магичка понизила голос почти до шепота. Подавшись вперед, она приблизила свое лицо к лицу герцога и спросила:

- Могу ли я стать той, кто останется с вами?

Герцог ответил не сразу, он выглядел несколько растерянным, как будто вопрос Сайи застал его врасплох. Но длилось это не долго. С глубоким вдохом его светлость опустил голову.

- Разве вы не знаете, что это не в моей власти, соэлла? – сказал он. – Мою будущую супругу определят испытания. Я никак не могу повлиять на их результат. Увы, но у меня нет права выбора.

Сайа чуть отстранилась, словно разочарованно, но тотчас спросила:

- А если бы вы могли выбрать, ваша светлость... вы бы выбрали меня?

Забыв о Сайе, я перевела взгляд на лицо герцога, чтобы увидеть, как меняются эмоции на его лице.

Склонив голову набок, он примирительно произнес с улыбкой:

- Думаю, отвергнуть вас не под силу ни одному мужчине, соэлла.

Сайа тоже улыбнулась, словно ответ порадовал ее, и потупила взор, а я тихонько попятилась, а потом поспешила прочь.

Я видела, что ответ его светлости Сайе был лишь данью вежливости. По сути, он изящно отверг ее, не отвергая прямо. Не знаю, почему, но это было очевидно для меня, и все равно...

«Неприятно».

Ну-ка, Сусанка, ты что это... тоже вздумала ревновать?

Окстись, какая ревность, когда речь идет о мужчине, который известен тем, что его невесты и жены мрут, как мухи?

Но вот что любопытно. Сайе это тоже известно. Прекрасно известно, что все жены герцога умерли в течение нескольких лет между отборами. Так чего же она добивалась, когда просила его светлость выбрать ее? Какой в этом смысл? Разве она, как магичка, не должна была, скорее, думать о том, как освободить невест от проклятия, которое их губит одну за другой?

Когда-то я решила, что Сайа с первого взгляда влюбилась в его светлость. Но после того как я узнала, что эта девушка расчетливо использовала призрак соэллы Дебрас, чтобы избавиться от меня, я с трудом верила то, что ее мотивом может быть такая романтичная вещь, как любовь – та самая странная штука, которая ломает все планы.

Нет, Сайа явно преследовала какую-то цель. Но вот какую?

Удаляясь от гостиной, где остались наедине герцог и Сайа Даркин, я задумалась: а не известно ли магичке нечто такое, чего не знаю я? И даже возможно... не знает никто, кроме нее.

Подслушивать чужие разговоры некрасиво, с этим не поспоришь. Поэтому, стоило мне только услышать знакомые голоса, когда я спустилась по лестнице и завернула за угол, как я сразу же честно себе призналась, что собираюсь второй раз за утро поступить некрасиво.

Правила приличия на хлеб не намажешь и в рот не положишь, а вот подслушанный разговор может и пригодиться, тем более что голоса...

- И как долго вы собираетесь использовать его и, прикрываясь его именем, скрывать свои грязные делишки? – произнес один мужской голос, спокойный и вкрадчивый.

- Ты как посмел ко мне обратиться, демон? – произнес второй, тоже мужской, но едкий и раздраженный. – Забыл свое место?

Ух, ты. Да это я хорошо мимо проходила. Марай и... Гранвиль? Однако...

- Может, наоборот, – спросил демон, и я могла бы поклясться, что сейчас он улыбается, - вспомнил?

- Что? – В голосе Гранвиля просочилась настороженность. – Что ты там языком своим мелешь?

Марай громко цыкнул, будто бы осуждающе.

- Ай-ай-ай, ваша сиятельство, а вы, я смотрю, так привыкли быть хозяином положения, что эта привычка вам застит глаза.

- Эй-эй! Ты что это задумал?! А ну-ка стой, где стоишь! Хочешь, чтобы твой хозяин наказал тебя?!

Тут, выглядывая из-за своего укрытия, я наконец увидела обоих: низенький и круглый, как колобок, Гранвиль, пятился назад на своих коротких ножках, тыча прямо перед собой указательным пальцем трясущейся руки, а на него, неспешно, почти лениво меряя коридор шагами, надвигался Марай. На лице демона играла недобрая улыбка.

- А хотите, я вам открою глаза, ваше сиятельство? – спросил демон и приподнял руку.

- Т-ты... мне угрожаешь, негодяй? – процедил сквозь зубы Гранвиль, глядя на Марая с искаженным от отвращения лицом. – Не знаешь, кто перед тобой? Я хранитель!..

Тут на поднятой ладони демона вспыхнуло пламя – маленький, живой и рвущийся во все стороны сгусток. Я уже видела как-то Марая, словно окруженного ореолом пламени. Но в тот раз пламя было зеленым, и оно льнуло к его телу, словно было неотъемлемой частью демона, я даже, помнится, предположила, что это демоническая аура Марая.

Но в этот раз пламя было алым. Оранжево-алым, как охваченный пожаром Равель из моего сна.

- Ты!!! – глухо воскликнул Гранвиль, в ужасе таращась на огонь, а потом резко вскинул глаза на Марая. – Не может быть! Когда?! Когда первая печать была снята?! Кто? Кто это сделал?! Неужели этот простофиля пошел против воли его величества?!

Марай фыркнул.

- Неужели вы сейчас действительно подумали, что его светлость способен на это? Разве для этого он не должен все помнить?

Марай чуть склонил голову набок, продолжая наступать на неуклюже пятящегося Гранвиля.

- Но он не помнит. Как до недавнего времени не помнил я. Эх, ваше сиятельство, по вашей вине я столько времени жил с ощущением, что забыл что-то, и никак не мог вспомнить.

Марай вдруг резко сжал руку в кулак, и пламя, словно клочок бумаги, скомкалось, а потом разлетелось алыми ошметками во все стороны и исчезло.

- Что? – спросил Гранвиль, и голос его упал до хрипа. – Что ты вспомнил?

- Все, что вы никогда не забывали, ваше сиятельство. – Брови Марая чуть шевельнулись. – Например, я вспомнил, что вы у меня в долгу.

Улыбка медленно раздвинула губы демона.

- Не желаете оплатить долг, граф?

Лицо Гранвиля вдруг переменилось: потрясение и шок как будто сошли с него, и оно помрачнело от гнева. Граф остановился и опустил руку, которая больше не тряслась.

- Не забывайся, демон. Это всего лишь первая печать. И даже если будет снята вторая, то последнюю, наложенную хранителем Алой Искры Королевства не снять никому. А ее хранитель – я. – Гранвиль криво ухмыльнулся. – Тебе лучше не забывать свое место, демон. Не думай, что ты можешь тягаться со мной.

Бросив взгляд на Марая, я увидела, как сузились его глаза. Какое-то время он смотрел на Гранвиля сквозь прищур. Было непохоже, что слова графа расстроили его или разозлили, лишь заставили ненадолго задуматься о чем-то.

- Что ж, вынужден признать, вы указали мне на мое место, ваше сиятельство, - улыбнулся Марай.