— Боже мой, — прошептал Александр. — Даже в Военной академии нельзя получить лучшего образования. Но владение холодным оружием? Это немного умирающее искусство.

— Умирающее — возможно, но не мертвое, — возразил Сазерленд. — Никто не знает, когда такой навык может пригодиться. В любом случае Витторио утверждает, что девушка была поддержана ее семьей.

— Ее отцом? — рявкнул Джефф. — Вздор!

— Софией Кастелли, — ответил Сазерленд. — Витторио не знал, в полной ли мере понимал отец, кем является его дочь. Но он очень ясно говорит, что София Кастелли приняла решение это сделать и что предназначение этой девушки — надеть мантию Хранителя. И если Витторио можно верить, сама синьора Кастелли была не слишком этому рада. Но она была уверена в этой девушке.

— О чем вы говорите, Сазерленд? — возмутился Александр. — Что мы… мы должны принять ее? В Братство не принимают женщин — ни как Священников, ни как Адвокатов или даже Ученых. И они, конечно, не могут быть Хранителями.

— Я не могу возразить всем вашим аргументам, — сказал Сазерленд, — но в древнем мире, разумеется, были кельтские жрицы — и очень сильные. Кроме того, боюсь, мы не можем точно знать, что было, а чего не было.

— Хорошо, — с неохотой согласился Александр. — Вы правы насчет жриц.

— Более того, я провел всю ночь, просматривая древние тексты, и нигде — нигде! — не сказано, что женщина не может принадлежать Братству, — продолжил Сазерленд. — В текстах вообще не поднимается вопрос о половой принадлежности участников. Странно, что я никогда не замечал этого раньше.

— Но это смешно, — сказал Рутвейн. — Женщины совершенно не годятся для подобной работы.

— Ну, не знаю, — заговорил Джефф, прежде чем успел остановить самого себя. — Я легко могу представить твою сестру Анишу в качестве Хранителя — особенно если будут угрожать любому из ее мальчиков. Хотел бы я посмотреть на того парня, который осмелился бы встать ей поперек дороги.

Сазерленд выпрямился.

— Эйдриан, правда заключается в том, и я молился об этом всю ночь, что мисс де Роуэн идеально подходит для выполнения задания, которое выпало нам в Уоппинге на этой неделе.

Рутвейн замер.

— Вы имеете в виду то дело, о котором говорил Дюпон?

— Именно так, — ответил Сазерленд. — И я задумался… А может быть, это рука Господа?

Внезапно до Джеффа дошло, что собирается предложить Сазерленд.

— Нет! — сказал он, вскочив с кресла. — Нет, Сазерленд, так не годится.

Сазерленд развел руками.

— Что, если здесь есть что-то, чего никто из нас не видит? — предположил он. — Что, если этот ребенок — Жизель Моро — действительно в опасности? Что, если что-то жизненно важное зависит от ее безопасности?

— Я не вполне понимаю, Сазерленд, — Джефф пересек комнату и встал на прежнее место Рутвейна у окна, машинально уставившись на улицу Сент-Джеймс, — на чем именно вы настаиваете?

— Мы должны выслушать мисс де Роуэн, — сказал Священник. — Все мы, господа, верим в судьбу. Что, если все, что привело нас к этой точке — приезд Дюпона, твердость госпожи Кастелли, упорное обучение Витторио этой девушки, — что, если это все часть какого-то большого, невидимого плана?

— Сазерленд, при всем уважении, — возразил Джефф, — вы не можете предложить мне взять эту девушку в Брюссель.

— Разве все мы не просто воины, — нажал на него Сазерленд — которых призывают в случае необходимости? Для защиты уязвимых? Некоторые из вас — на самом деле все вы — обладают Даром в той или иной степени. Возможно, мисс де Роуэн также не является исключением.

Джефф выпятил подбородок.

— А что насчет ее репутации?

— Это решение самой молодой леди, не так ли? — сказал Сазерленд. — В какой-то момент она сделала выбор продолжать работать с синьором Витторио. Она знала, к чему это может привести. Кроме того, она приехала из Тосканы несколько дней назад. Вы приплывете в Остенд на частной яхте. Если она будет осторожна — и умна, — никто не будет в курсе ее приездов и отъездов. Кому какое дело?

Джефф, по-прежнему находясь у окна, провел рукой по свежевыбритому подбородку. Прав ли Сазерленд насчет всего этого? И всего того, что касалось Анаис де Роуэн? Прошлой ночью он почти не спал, думая о ней как одержимый.

Она казалась ему самой непонятной из всех женских созданий — дерзкая, своенравная и обладающая, судя по всему, острым и проницательным умом. В этой женщине совсем не было сдержанности — и очень мало скромности, улыбнулся он про себя. И все же он находил ее очаровательной.

По правде говоря, близко он знал не многих женщин. У него, конечно, были случайные связи, но секс — это еще не духовная близость. Он понимал это. Но, как и Рутвейн, был разборчив в выборе тех, с кем ложился в постель. Мужчина, обладающий Даром, должен заботиться о том, где окажется его семя.

Мать Джеффа, которую он глубоко почитал, была настолько обычной женщиной, насколько это возможно, — очаг, дом, долг перед близкими и семья были для нее всем. И леди Мэдлин Маклахлан, воспитанная быть сдержанной, заплатила за это, по крайней мере один раз, страшную цену.

Возможно, не так уж и плохо для женщины — быть смелой и заниматься тем, к чему лежит ее душа.

Если бы его мать сумела освободиться от ожиданий общества и поступила бы так, как ей хотелось, может быть, и его жизнь была другой? Возможно, он смог бы избежать, хотя бы частично, болезненного детства и нелепой уверенности в том, что он никогда не найдет свое место в этом мире.

И все же контраст с матерью заставил его относится к такой женщине, как Анаис де Роуэн, и к таинственной женщине, которую он встретил в темноте, той ночью возле Сент-Кэтрин, как к совершенно чуждым ему. Мисс де Роуэн оказалась самой интригующей особой из всех, кого он когда-либо знал. И когда все поняли, что в приведенном Сазерлендом аргументе есть смысл, это вызвало у него некоторое замешательство.

Может ли он поехать с ней в Брюссель? Сможет ли находиться в ее компании в течение многих дней подряд? Она, конечно, буквально через пару часов начнет раздражать его своей неопытностью и тем самым, хотелось бы верить, излечит его от непреодолимого влечения.

А там…

Но что за безумие?..

Позади него за столом, сервированным к завтраку, голоса становились все громче. Они все еще спорили друг с другом, в то время как он… он спорил уже только с самим собой.

— Итак, вы полагаете, что мы должны принять ее? — добродушно проворчал Рутвейн. — Хорошо, господа. Ничто не сможет испортить моего счастья. А после свадьбы я отправлюсь домой и, вполне возможно, задержусь там на несколько месяцев.

— Я не знаю, что именно мы должны сделать, — сейчас голос Сазерленда звучал раздраженно, — но я считаю, что она пришла сюда по причине, которую сама, вероятно, даже не осознает. И если я что-нибудь узнал о ней из записей Витторио, так это то, что она никогда не сдается.

Джефф медленно повернулся, и над столом повисла тишина.

— Я думаю, что вы правы, — сказал он. — Я почувствовал это прошлой ночью — она не побеждена, а просто выжидает своего часа. А теперь я просто уверен в этом.

Сазерленд приподнялся.

— У тебя было видение, Джеффри?

— Нет. — Взгляд Джефф проскользнул по столу. — Нет. Я только что видел, как она выходит из двухколесного экипажа. Она собирается постучать молоточком в дверь.

Глава четвертая

Сазерленд провел ладонью по своим серебристым волосам.

— Итак, господа, мы приняли решение? Собираемся ли мы встретиться с мисс де Роуэн и спросить, не хочет ли она нам помочь? По крайней мере, в этом деле?

— Нет, — делая шаг к двери, сказал Джефф. — Нет, я собираюсь поговорить с ней сам.