— Не у Неда. Это — бесспорно, — сказал он. — Из Общества Сент-Джеймс он никого не пускает за свои столы.

— О Боже, хотела бы я знать почему! — пробормотала она. — Поднимись со мной до книгохранилища. Я должна тебе кое-что рассказать, но мне не хочется стоять на улице.

С явной неохотой Лейзонби наклонил голову и предложил ей руку.

Две минуты спустя они сидели в частной библиотеке клуба на длинных кожаных диванах и смотрели друг на друга через чайный стол. Лейзонби очень надеялся, что леди Аниша забыла тот последний раз, когда она натолкнулась на него в этой комнате.

Тогда он был в ужасном состоянии, охваченный упрямой яростью и чем-то еще, о чем он старался не думать. Брат Ниши застал его в ситуации, которая, очевидно, показалась ему двусмысленной — с этим маленьким гаденышем Джеком Колдуотером. Хуже того, вместе с Рутвейном была Ниш. Он лишь надеялся, что она не разглядела… ладно, что бы это ни было, это произошло.

Ее брат наверняка все видел — и сделал ему жестокий выговор за это. Не потому что Рутвейн был добропорядочным человеком; он таковым не был. Нет, он ругал его из-за Ниши. Ниши, самой красивой женщины, которую он когда-либо видел.

Он посмотрел на нее сейчас — на ее сверкающие темные глаза, маленькую, идеальную грудь, которая уютно расположилась в черном шелковом дорожном платье, и на длинную и элегантную, как у лебедя, шею, — и ему стало немного жаль, что он так быстро передал ее Бессетту.

Ниш не из тех женщин, кого можно передать, словно какую-нибудь вещь. Она не была такой. И никогда не будет. Каким-то образом именно сегодня он почувствовал это наиболее пронзительно.

Словно желая разрядить обстановку, леди Аниша вытащила длинную булавку из своей кокетливой шляпки, а затем положила ее рядом с собой.

— Вот, — сказала она, вздохнув. — Она мне мешала. Итак, Рэнс, ты поступил очень плохо, бросив меня на днях в Уайтхолле. О чем ты думал?

Он вскочил на ноги.

— Я не бросал тебя! — раздраженным тоном ответил он. — Я оставил тебе свой экипаж, извозчика и лакеев — с инструкциями отвезти тебя на Аппер-Гросвенор-стрит, — потому что решил, что будет лучше, если я пойду домой, поскольку я был в плохом настроении и не мог составить компанию леди.

— Ты бросил меня, — повторила она и подошла к нему, встав у окна. — Честно, Рэнс, я не могу не думать о том, что происходит с тобой в последние месяцы. Ты так странно себя ведешь.

Лейзонби уставился вниз на вход в клуб Куотермэна, наблюдая затем, как Пинки Рингголд, один из громил клуба, выходит, чтобы открыть дверь ожидающего экипажа.

Он заставил себя отвернуться и посмотреть на нее.

— Прошу прощения, — проскрипел он. — Так о чем, Ниш, ты хотела мне рассказать?

Она оценивающе взглянула на него.

— Две вещи, — сказала она. — Во-первых, что ты знаешь о прошлом Ройдена Нейпира?

Лейзонби пожал плечами:

— Ни черта, лишь то, что он приплод старого Ника Нейпира.

— Рэнс, ну и выражения! — Аниша закатила глаза. — Ладно, леди Мэдлин во время вчерашнего ужина рассказала мне кое-что интересное.

Лейзонби усмехнулся:

— Как интересно общаться с новой свекровью, не так ли?

Ее темные глаза сверкнули от гнева.

— Просто заткнись и слушай, — пробормотала она. — Несколько месяцев назад, когда Нейпир помчался к смертному ложу дяди…

— Да, в Бирмингем, кто-то говорил, — перебил ее Лейзонби. — Наверное, какой-нибудь адвокат, берущийся за сомнительные дела. И что с того?

— Ну, вообще-то не в Бирмингем. — Леди Аниша понизила голос. — Белкади неправильно понял. А в Берлингейм.

Лейзонби в замешательстве уставился на нее.

— К лорду Хепплвуду?

— Хепплвуд умер, не так ли? Так говорит леди Мэдлин. — Леди Аниша махнула рукой. — Клянусь, я ничего не знаю об этих людях. Но неужели Нейпир — племянник пэра с такими большими связями в высшем свете?

— Тогда, скорее, со связями со стороны леди Хепплвуд, — пробормотал он.

— Леди Мэдлин, говорит, что это не так, — возразила леди Аниша. — Я подумала, а что, если Нейпир — незаконнорожденный?

— Нет, но, возможно, им был старый Ник. — Лейзонби снова пожал плечами. — Но я и двух шиллингов не дам за имя Нейпира. Я просто хочу, чтобы он поднял свою задницу и выполнил свою работу.

Леди Аниша взглянула на него из-под длинных, густых и черных ресниц.

— А вот теперь я перехожу ко второму пункту, — сказала она, и внезапно ее хрипловатый голос начал обволакивать его.

У Лейзонби слегка пересохло во рту.

— Что?

— Я убедила Ройдена Нейпира позволить мне просмотреть документы, касающиеся дела Певерила.

— Даже так? — Он недоверчиво посмотрел на нее.

— Он собирается позволить мне просмотреть эти документы, — повторила она. — Я, конечно, не смогу вынести их из его кабинета. Но это документы публичного характера — или что-то вроде этого, — так что он собирается позволить мне взглянуть на них. Записи его отца. Показания свидетеля. И так далее, и тому подобное. Итак… что именно ты хотел бы знать?

Рэнс не мог оторвать от нее глаз.

— Я… о Боже… все, — сумел сказать он. — Все, что ты сможешь узнать. Но каким образом?..

Ниш отвела взгляд.

— Думаю, будет лучше, если с этого момента ты позволишь мне самой разбираться с Нейпиром — особенно если учесть, что ты не в состоянии быть учтивым и избегать грубостей.

Лейзонби прикрыл глаза и тяжело сглотнул. Когда он снова открыл их, то обнаружил, что леди Аниша все еще смотрит на него. Ее смуглое, изящное, красивое лицо казалось таинственной и непроницаемой маской, а широкие темно-карие глаза — глубокими и непостижимыми колодцами. Иногда, когда он смотрел на нее, у него просто перехватывало дыхание. И каким-то образом — в этот самый момент у открытого окна, за которым грохотали проезжающие мимо экипажи, а чуть выше на карнизе ворковали голуби, — ему показалось, что самым простым и естественным поступком будет обнять и поцеловать Ниш.

Затаив дыхание, она придвинулась к нему, и их губы встретились. Сначала он поцеловал ее мягко, скользя губами по ее рту, вдыхая в себя ее аромат — экзотическую смесь сандалового дерева, магнолии и такой чистой, подлинной женственности, что она смогла бы разбудить мертвеца.

Ниш ответила на поцелуй, приподнявшись на цыпочки, поскольку ее голова едва доходила до уровня его груди. Он углубил поцелуй, скользнув языком в ее рот, и почувствовал, как напрягается его живот и затвердевает плоть. Она мягко застонала, и от этого звука его охватила дрожь.

Он хочет ее, какие уж тут сомнения.

Сейчас он может взять ее и потеряться в этом маленьком, чувственном теле. Он мог доставить ей ни на что не похожее удовольствие, даже радость. И она могла бы успокоить хотя бы на какое-то время эту неудовлетворенность, которая, казалось, навсегда поселилась в нем.

Но он не мог позволить себе любить ее.

Он мог овладеть ею. Он мог использовать ее — и блестяще! Но она была достойна гораздо большего. Леди Аниша Стаффорд была словно маленький экзотический драгоценный камень — если верить слухам, женщина из касты Раджпут обучила ее тысячам способам доставлять мужчине наслаждение, — и она заслужила, чтобы рядом с ней был тот, кто способен поклоняться такому совершенству. Он же не был таким человеком. Он слишком много видел. Слишком много испытал. Его остроту восприятия ослаблял, как ни странно, богатый жизненный опыт.

Лейзонби оторвался от ее губ и отодвинулся. Его дыхание было тяжелым, а тело мечтало о ней.

— Прости, — прохрипел он, опустив руки. — Ради Бога, Ниш! Прости…

Она опустила глаза и отошла от него, словно была слегка смущена. Никто из них не заметил тени, которая только что сначала зашла в дверь, а потом вышла.

Он инстинктивно потянулся к ней.

— Нет, — сказала она и сделала еще один шаг. — Я не буду ждать. То, что между нами произошло… этого ведь не повторится, не так ли, Рэнс?

Он покачал головой.

— Да, — согласился он. — Я могу заняться с тобой любовью, Ниш. Я могу… я хочу. Но Рутвейн убьет меня. И Бессетт — о Боже, о чем я думал?