- Кто допрыгался? – уточнила девушка, - и зачем вы наложили заклинание на дверь?

- Так надо. А что касается твоего первого вопроса… Вы допрыгались. Пятнадцать человек отправлены в тюрьму за три дня.

Эйлар уставилась на него с непередаваемым выражением лица.

- Что-о? – протянула она, - как, в тюрьму? За что?

- За оскорбление венценосной особы. Возможно, им грозит смертная казнь.

- Смертная… Да вы что?!

- А ты что думала? – хмыкнул учитель, - что за насмешки над властительницей вас наградить нужно?

- Но ведь это же… Смертная казнь за то, что они сидели и слушали, выполняя волю сьерров!

- О сьеррах разговор особый. Все-таки, ты непроходимая тупица, - он вздохнул, - о ком ты волнуешься? Ты бы лучше подумала, что будет с тобой, дура.

Сказано это было весьма внушительно. Да и после известия об аресте Эйлар наконец стала относиться серьезно к происшедшему.

- Со мной? – переспросила она, - что со мной будет? Вы пришли меня арестовать?

- Боже, - прошептал сэр Хьюго, схватившись за голову, - до чего я дожил! Я что, по-твоему, похож на стражника? У меня несколько иные обязанности при дворе.

- Ну да, - не смолчала девушка, - ведь это вы посоветовали властительнице наказать провинившихся, не так ли?

Он уставился на нее с ужасом.

- Что-о?

Эйлар стало немного не по себе. Кажется, он реагировал не так, как она ожидала.

- Свихнулась? Я никогда не советовал ей ничего подобного! Я только хотел помочь ей утвердиться при дворе, чтобы ее слово имело вес и чтобы никто не осмеливался насмехаться над ней в открытую.

- А разве это не одно и то же? – девушка пожала плечами, - иными словами, внушить страх и ужас. Что ж, смертная казнь за насмешки вполне с этим справится.

- Заткнись, - мягко и чрезвычайно сердечно посоветовал ей сэр Хьюго.

Эйлар заткнулась и отвернулась в сторону. Она нисколько не сомневалась в том, что ее учитель приложил руку к тому, что владетельница вспомнила о чувстве собственного достоинства. И в принципе, если отвлеченно подумать, методы были правильные. Вот только, слишком жестокие. Хотя, возможно, с распустившимся двором так было и надо. Для того, чтобы владетельницу Эгленис начали уважать, следовало начинать с крутых мер. Особенно, после того, как к ней относились раньше. Но с другой стороны… Это ведь ее непосредственно касается. Еще как касается.

- В чем ты меня обвиняешь? – после паузы спросил сэр Хьюго.

- Ни в чем, - отозвалась девушка, - вы правы. Как всегда. Госпожа властительница поняла ваши советы совершенно правильно.

- Прекрати.

- Вы спросили, я ответила.

- Между прочим, она запомнила и не в меру ехидную ученицу придворного мага, - съязвил учитель, - единственная причина, по которой ты еще на свободе, заключается в том, что я сказал ей, будто учеников магов имеет право наказывать лишь магический орден.

Эйлар взглянула на него.

- Пока этого оказалось достаточно. Тем более, владетельница сейчас занята более интересующими ее кандидатами. Но рано или поздно она о тебе вспомнит.

Она ощутила, как холодок продрал ее между лопатками. Вот так. Властительница Эгленис наконец стала соответствовать своему высокому званию. Больше никто не осмелится над ней смеяться. О да, Эйлар была в этом совершенно уверена. Теперь ее приказания будут исполняться как должно. И у нее хорошая память. Она ведь запоминает любого, кто когда-либо обидел ее. Черт, что же делать?

Эйлар молчала. Да и что тут можно было сказать? Все, что нужно, она уже узнала. А выражать напрасные сожаления – бессмысленно. Владетельницы здесь все равно нет, а даже если б и была, вряд ли, проявила бы снисхождение. Что-то не похоже на нынешнюю Эгленис.

Сэр Хьюго молчал тоже. Не распространялся на тему глупости и безмозглости некоторых учениц, что было весьма странно. Впрочем, он всегда успеет наверстать упущенное.

- Если б я не имел над ней некоторого влияния, - заговорил он после продолжительного молчания, - все могло бы закончиться весьма скверно.

«Куда уж сквернее», - сыронизировала девушка про себя.

- Она намеревалась, не откладывая дело в долгий ящик, наказать всех, кто когда-либо задевал ее. Представляешь, сколько людей могло бы попасть в немилость? Можно было смело отправлять все население замка в темницы и набирать новых. Не знаю, что на нее нашло. Должно быть, тот мерзкий спектакль переполнил чашу ее терпения.

Эйлар это уже было неинтересно. Гораздо сильнее ее волновала собственная судьба. Наверное, придется покидать двор. Ничего не попишешь. Впрочем, не нужно делать вид, будто ее это очень огорчает. Во-первых, здесь уже не будет ничего интересного. Во-вторых, отпадет необходимость в куче одежек, парикмахере и прочей ерунде. Люди, не посещающие приемов, относятся к моде куда более лояльно и спокойно. Из-за бутоньерки неправильного цвета ты не станешь подвергаться насмешкам. Жаль одного. Здесь очень обширная и прибыльная клиентура. Печально, что придется потерять ее.

Как всегда, Эйлар разложила все по полочкам с чисто практической точки зрения. Но не надо думать, что иные вопросы ее не интересовали. Просто в данный момент следовало отнестись к происходящему как можно более отстраненно, не примешивая эмоции. Иначе, можно было скатиться до банальной истерики.

- Итак, что касается тебя, - заметил сэр Хьюго, - никуда не выходи. Сиди здесь и носа не высовывай. Ясно?

- Я и так здесь сижу. Вы ведь меня заперли.

Он покачал головой.

- Ты можешь хоть раз промолчать и не демонстрировать мне своего сарказма? Я знаю, что у тебя чересчур длинный язык и без того.

Эйлар уже хотела отозваться: «не длиннее, чем у вас», но сообразила, что это как-никак относится к сарказму, а ей следует повременить с демонстрацией. Хотя она настолько привыкла препираться с учителем, что делала это совершенно машинально, не задумываясь.

Только теперь она поняла, что на Хьюго не следовало вешать всех собак. Он в самом деле не стал бы советовать властительнице казнить всех тех, кто посмел над ней смеяться. Он сам прощал девушке слишком многое, хотя мог пресечь это еще в самом начале. В его характере не было подобной жесткости и мстительности. Должно быть, он просто советовал властительнице обращаться с придворными и слугами более сурово. Как правило, те не ценят мягкого отношения и становятся неуправляемыми.

- Вряд ли, она об этом забудет, - вполголоса произнес учитель, имея в виду свою госпожу, - но со временем ее гнев может поутихнуть. Особенно, если она не будет тебя видеть.

- Она и так не часто меня видела.

- Опять?

- Я промолчала один раз, как вы и просили.

- Господи, - он на мгновение прикрыл глаза, - тебе следовало бы быть немой. Ты не понимаешь, какая опасность тебе грозит?

- Я понимаю.

- И что?

- И думаю, что здесь не следует задерживаться.

- Возможно. Но не сейчас. Сейчас ты будешь сидеть тут и ждать.

- Ждать, когда меня отправят в тюрьму? – справедливо возразила Эйлар.

- Пока тебя никто никуда не отправит. Я сумел убедить владетельницу в том, что делать этого не стоит.

Девушка посмотрела на него с некоторой долей скепсиса. Он убедил владетельницу! Он уже один раз убедил ее быть построже. И к чему это привело?

- Сюда никто не проникнет, - правильно понял ее молчание сэр Хьюго, - никто в этом замке не в силах снять заклятие, которое я наложу на твою дверь. Никто, кроме меня самого. Или ты думаешь, что я буду спокойно мириться с тем, что мою ученицу отправляют в тюрьму? Никто не смеет этого делать, кроме меня.

- Сколько мне здесь сидеть?

- Столько, сколько надо.

- Я понимаю. Но хотя бы скажите примерно.

- До конца этой недели – точно.

До конца недели оставалось три дня, поэтому Эйлар досадливо вздохнула. И чем прикажете ей здесь заниматься?

- Зато у тебя наконец появится время для того, чтобы выучить способы лечения тяжелых болезней, - съехидничал учитель.

Ну, разумеется. Что еще он мог сказать! А еще что-то там говорил о сарказме. Странно, что не спросил, у кого это она выучилась.