– Тебе очень нравится Тимоти, да? Поэтому ты хочешь пойти?

– Да, мисс. И из-за вас тоже. Мы все знаем, что они сделали с вами, мисс. Это неправильно. И если они поступили так со своей плотью и кровью, то, что уж тут говорить об остальных. Теперь никто не хочет здесь оставаться. Большинство собираются искать себе новое место, хотя хозяйка и не даст никому хорошей рекомендации. Вы всегда были по-настоящему добры к нам, и я подумала, если вам нужна горничная…

Иззи покачала головой:

– Я очень благодарна тебе за предложение, Бетти. И это хорошая идея. Я просто не знаю, что буду делать дальше. И я даже не смогу платить тебе.

Бетти лишь непонимающе взглянула на нее:

– Вы выйдете за его милость, само собой. Что еще вы будете делать?

Возможно, ей стоит принять предложение Бетти. Джулиан никогда не позволит, чтобы девушка голодала, и рано или поздно она найдет другое место. К тому же было бы просто безобразием разлучать ее с Тимоти, видя, как близки, похоже, стали эти двое. Иззи никогда раньше особенно не задумывалась о практике отказа слугам в личной жизни, будучи так долго ограничена в свободе.

– Хорошо, Бетти, можешь пока пойти со мной.

– И правильно сделает.

Иззи подняла глаза и увидела Милли, бледную, напряженно стоявшую за открытой дверью.

– То, что сделала мама, неправильно. Может, я не должна так говорить, но это правда. – Острый подбородок Милли чуть приподнялся, словно она ожидала неприятия или упрека. – Вряд ли ты мне поверишь, но я понятия не имела о случившемся. – Глаза ее наполнились слезами, а нижняя губа по-детски задрожала. – Это все из-за меня. Они взяли это для меня. Для моих платьев, нарядов и всего прочего. Но я ничего не знала. Клянусь.

Плача навзрыд, Милли взглянула на потрясенную Иззи. Когда ничего не последовало, ее узкие плечики опустились, и она повернулась, чтобы уходить.

– Подожди, Милли, пожалуйста, подожди. – Когда девушка снова повернулась к ней, Иззи постаралась изобразить улыбку. Попытка оказалась не слишком удачной, но девушка все равно повеселела. – Я знала, что ты не имеешь к этому никакого отношения. Хотя теперь мы не так близки, как раньше, я уверена, что ты никогда не причинила бы мне зла.

С облегчением вздохнув, Милли кивнула: – Я желаю тебе добра, Иззи. И мне хотелось бы… – Глядя на свои руки, Милли пожала плечами. – Мне бы хотелось, чтобы мы могли время от времени поговорить, как это бывало раньше.

Иззи покачала головой. Милли, в сущности, неплохая девушка, но в силу полученного воспитания пустоголовая.

– Пока что это невозможно, Милли. Но если я тебе вдруг понадоблюсь, знай, что до конца сезона я буду в городе.

Помирившись с Милли, Иззи почувствовала облегчение. Оставив Бетти делать свою работу, Иззи спустилась к ожидавшему ее Джулиану.

Сюзетта начала волнообразно извиваться на кровати перед Джулианом, и он смотрел на ее роскошное тело, запутавшееся в шелковых простынях.

– Идите же ко мне в постель, милорд. Я жду вас с нетерпением. – Хитрая кошачья улыбка появилась на ее смуглом чувственном лице, когда она увидела его возбуждение. Сев так, чтобы собравшаяся в складки простыня вместе с длинными черными локонами обрамляла полные груди, она поманила его или, скорее, его возбужденную плоть.

Он придвинулся ближе, ничего не сказав, когда она поласкала его через брюки. Прошло уже много времени с тех пор, как он последний раз навещал Сюзетту, – упущение, вызванное приготовлениями к воцарению Иззи в обществе и последующими балами и приемами.

Он говорил себе, что это его долг – сопровождать Иззи на светские мероприятия. Теперь, однако, Иззи временно поселилась в элегантном городском особняке Селии, зализывая раны и пытаясь определиться с будущим.

Он все еще не сказал Иззи о своем решении, что они непременно, обязательно поженятся. Оказалось, легко убедить себя, что сейчас не время, что чем дольше она проведет в светском вихре сезона, тем охотнее примет его предложение.

Причина его трусости – это то, что привело его сегодня сюда. Печаль и беда Иззи оказали на него гораздо большее воздействие, чем он готов был признать. Он чувствовал, что меняется, а это не то, чего он хочет. Ему необходимо вспомнить мужчину, которым он был прежде, – мужчину, чье сердце непроницаемо, чьи мотивы безупречны в своем эгоизме.

Джулиан хотел вернуть того мужчину. Словно почувствовав его невнимание, Сюзетта встала на колени, и простыня соскользнула, обнажая весь арсенал ее прелестей. Она обвила его шею руками и скользнула языком ему между губ, не прикасаясь к ним своими.

Это был плотский поцелуй, откровенно чувственный, такой, который всегда воспламенял его.

До сих пор. Внезапно он показался грубым, почти животным. Джулиан с отвращением отстранился от ее рта.

Скользящими чувственными движениями она отодвинулась от него к дальнему краю постели.

– Иди ко мне, Джулиан.

Он вздрогнул. Она никогда не называла его иначе, как «милорд», иногда – «мой дорогой Эппи». То, что накрашенные губы Сюзетты произносят имя, данное ему Иззи, казалось кощунственным. Он словно вывалялся в грязи.

Эппи – тот человек, которым Джулиан снова хочет стать, не так ли? Джулиан – тот, кто подвержен необъяснимым всплескам щедрости и доброты. Джулиан – тот, кто рискует своей душой, тот, кто способен любить.

Да, Эппи, определенно тот, кем он должен быть. Испорченный и эгоистичный, не способный ни на какие благородные порывы, невосприимчивый к эмоциональной зависимости любого рода. Эппи может хладнокровно с помощью интриг и обмана жениться на женщине корысти ради.

Глядя на Сюзетту, Джулиан вдруг обнаружил, до чего она манерна. Ноги соблазнительно раздвинуты, руки приподнимают груди.

И все же впервые ее роскошное тело показалось Джулиану чересчур пышным и вульгарным.

Тело меньше и тоньше возникло перед его мысленным взором, полное пылкой невинной страсти и изящной чувственности.

Тряхнув головой, чтобы прогнать образ Иззи, Джулиан попытался сосредоточиться на Сюзетте. Он не испытывает желания к Иззи. Сюзетта – вот то, чего он хочет, чего всегда хотел.

До сих пор. Пока не начал проводить время с девушкой-эльфом, которая заставляет его думать, смеяться и не быть равнодушным. Теперь мысль о совокуплении с Сюзеттой оставляла его холодным.

– Кажется, время пришло, моя дорогая, – сказал Джулиан наконец. Он отвернулся, застегивая брюки. – Я непременно пришлю тебе какой-нибудь пустячок, прощальный подарок. Можешь жить в этом доме в течение месяца. – Он не хочет оскорбить ее, она была хорошей любовницей, стремившейся доставить мужчине удовольствие и осмотрительной в своей неверности.

В карете он вынужден был тщательно проанализировать свое решение. Почему он почувствовал отвращение к той самой женщине, которой еще совсем недавно просто не мог насытиться? Почему ее прелести, которые вполне в его вкусе, оставили его равнодушным?

Наконец он с некоторым облегчением пришел к выводу, что это совершенно естественно – устать от Сюзетты. В конце концов, она была с ним почти год. А поскольку он скоро должен жениться, сейчас вполне подходящее время закончить эту связь.

Как только он женится и Иззи благополучно поселится в имении, он подыщет себе новую любовницу. Более утонченную, с изящной фигурой. Возможно, ему удастся отыскать женщину образованную. С Сюзеттой даже не о чем было поговорить.

Джулиан откинулся на мягком сиденье, вполне удовлетворенный своим планом.

Коротко постучав по крыше экипажа, он дал отрывистые распоряжения через люк возницы. Теперь пришло время претворить в жизнь еще один план. Вновь расслабившись на сиденье, он гадал, что скажет на это Эрик.

Когда Иззи проснулась и увидела солнечный свет, вливавшийся в окно комнаты, то была сбита с толку. Солнце? В ее комнату никогда не проникает ни луча солнца вплоть до самых последних часов перед закатом. Она села в замешательстве от окружающей ее роскоши. Комната была большой и богато обставленной. И теплой. Даже во время своего пребывания у Колуэллов, деля комнату с неопрятной Грейс, она никогда не просыпалась среди такого великолепия.