Джулиан посмотрел на Иззи – эту несносную, вызывающую, бесконечно удивительную женщину – и увидел зарождавшуюся страсть, сияющую в ее глазах. Ее мерцающий желанием взгляд, копна спутанных волос, припухшие от поцелуев губы – ничего прекраснее Джулиан в жизни не видел.

Она прекрасна. Его Иззи прекрасна. Какая-то стена обрушилась у него внутри, дверь, которую он упрямо держал запертой, вдруг распахнулась, и сердце его растаяло.

Джулиан силился овладеть собой. Он знал, что Иззи, его милая Иззи, невинная девушка, которая заслуживает большего, чем быть брошенной на землю в порыве горячего вожделения.

Он потряс головой. Не может быть! Он не может думать ни о чем, кроме того, чтобы глубоко погрузиться в ее тугой, влажный жар.

Закрыв глаза, дабы не видеть ее вопросительно-призывного взгляда, он сражался со своей страстью. Одеревеневший, с тяжело вздымающейся грудью, он почти победил ее, когда почувствовал, что маленькие проворные ручки, расстегивают пуговицы его рубашки.

Иззи как будто знала, что Джулиан близок к ней, доступен для нее так, как никогда раньше, и она не позволит ему остановиться. Почувствовав его отдаление, она потянулась к нему, используя руки и губы, дабы выразить свое желание способами, которым он только что ее научил.

Содрогаясь в попытке устоять, Джулиан был сражен ее руками, скользившими по обнаженной груди, спустившимися вниз, по животу и, наконец, неуверенно погладившими его разбухшую плоть через брюки.

Джулиан упал на нее. Он изголодался по ее мягкости, жаждал ее сладости. Пустые трещины его сердца впитывали ее нежность.

Он чувствовал только одно – потребность в ней, огромную, нескончаемую, накопившуюся за все годы без любви и доброты. Его руки странствовали по ней, разрывая преграды одежды до тех пор, пока она не осталась почти обнаженной под ним, прикрытая лишь юбками, скомканными на талии.

Иззи пыталась помочь ему. Тяжело дыша от эмоций, овладевавших ею, она приподнялась на локтях, чтобы лучше достать до его губ своими губами. Ощущение его теплой, поросшей мягкими волосками груди, соприкасающейся с ее чувствительными сосками, вызвало у нее дрожь нестерпимого желания.

Его руки накрыли их, и жар от ладоней на ее прохладной коже заставил Иззи вскрикнуть. Она запрокинула голову, когда его губы оставили ее губы, чтобы проложить путь вниз, к каждой посеребренной лунным светом груди.

Джулиан смаковал их, терзая шелковистые холмики, быстро перемещаясь от вершинки к вершинке, посасывая и покусывая выступающие соски до тех пор, пока она не стала под ним извиваться.

Иззи затерялась в тумане эротического порабощения. Ее тело оказалось во власти той стороны ее натуры, о которой она не знала. Это именно то, о чем она мечтала. Это пугало ее. Это приводило ее в восторг. И она с готовностью отдалась этому, купаясь в наслаждении. Его жар и сила – все, чего она хотела; обжигающие прикосновения его рук и губ – все, что она знала. Она чувствовала тоскливое, болезненное желание, изливающееся из него, и отвечала на него всем своим невинным сердцем.

Он переместился вверх по ее телу, возвращаясь к губам, по пути пробуя ее на вкус, и лег у нее между бедер. Иззи судорожно стиснула руками его мускулистые плечи, когда почувствовала, как он вжался в нее. Сквозь туман страсти она ощутила вспышку изумления.

Да, она хочет его там, он нужен ей там, в средоточии ее женственности. Джулиан вошел в нее. Он был таким большим, а она такой маленькой, что на мгновение это показалось невозможным.

Нажим усиливался с каждым вздохом до тех пор, пока она не подумала, что больше не выдержит. Его тело силилось слиться с ее телом. Когда он прорвался сквозь ее барьер, она потрясенно вскрикнула: Иззи испытала благоговейный трепет оттого, что мужчина, которого она любит, находится внутри ее.

Она лежала в его руках, мягко удерживаемая его силой, даже когда он сам затерялся в этом огне, закрыв глаза, стиснув челюсти. Каждый толчок бедер продвигал его глубже, пока она полностью не обволокла его. Слезы в ее глазах были как от боли его вторжения, так и от эмоций.

Это не должно быть правильным, смутно подумалось ей. Это не должно быть таким ошеломляюще, потрясающе прекрасным – чувствовать его у себя внутри. Но это так. О Боже, это так.

Это правильно, потому что она любит его. И ее ошеломило, что она так долго скрывала это от себя. Она любит Джулиана. И Джулиан желает ее. Расслабившись, Иззи скользнула ладонями по бугрящимся мускулами рукам и сцепила их у него на шее.

Взглянув на него, она увидела мучительное наслаждение на его прекрасном лице. Когда его темп ускорился, догоняя биение сердца, она ощутила его толчки до самых кончиков пальцев.

Потом она снова затерялась в своих ощущениях, наслаждение растеклось по ней, приподняло и унесло в неведомые дали.

Джулиан ахнул, и последний раз вошел в нее. Иззи вскрикнула.

Джулиан рухнул на нее.

Иззи обняла его. Стук его сердца эхом отдавался в ней.

Сердце к сердцу. Все, чего она когда-либо хотела, – быть сердцем к сердцу с этим мужчиной. Радость сотнями колокольчиков зазвенела в Иззи.

Он принадлежит ей, ее чудесный Джулиан. Мгновение спустя он улыбнется ей своей прекрасной улыбкой, в глазах его отразятся чувства, которые она видела в них несколько мгновений назад, и она скажет: «Я люблю тебя».

Секунда за секундой шли в молчании, и она гадала, о чем он думает.

С приглушенным проклятием он скатился с нее. Лежа на спине, устремил невидящий взгляд в небо. Время тянулось невыносимо долго. Иззи стала чувствовать себя глупо и немного замерзла. Она села спиной к нему и начала поправлять испорченное платье. Чем дольше он молчал, тем тяжелее становилось у нее на сердце.

Джулиан в раскаянии закрыл глаза, когда она пошевелилась. Он не был нежен. Его желание было слишком неуправляемым. Он полностью отдался своей потребности в ней и не думал больше ни о чем, включая и ее невинность. Он причинил ей боль. Она вскрикнула, когда он овладел ею. Чувство вины боролось с остаточным накалом собственного наслаждения.

Ее тело было таким тугим, таким сладостным, а свободно отданная страсть – самым изысканным эротическим опытом в его жизни. Напряженность слияния почти испугала его. Он был вынужден признать, что это не было рутинным высвобождением похоти. Любовь с Иззи удовлетворила не только тело, но и сердце, и душу.

Завершенность. Это пугало eго, он готов был на что угодно, лишь бы испытать это снова.

Джулиан повернул голову, чтобы посмотреть на нее, и резко втянул воздух от великолепия, которое предстало его глазам. Ее изящная спина мерцала, как жемчужина, в лунном свете, обрамленная ночью и украшенная прядями спутанных волос.

Линии ее тела представляли собой образец утонченной грации, изгибаясь от согнутой шеи к тени между ягодицами. Это было восхитительное зрелище. Оно наполнило его щемящей болью. Хотелось провести пальцем вдоль изящного позвоночника и заставить ее затрепетать. Он хочет ее. Он нуждается в ней.

Нет. Это не нужда, это похоть, которую испытывает любой мужчина к красивой женщине. Очень сильная, да, но все равно похоть. Он должен убедиться, что она понимает это. Он все объяснит, как только почувствует себя в состоянии встретиться с ее отливающим серебром взглядом.

Он встал на колено, чтобы помочь ей с платьем. Вздрогнув от неожиданности, Иззи повернула голову и взглянула через плечо, не встречаясь с ним глазами. Не в состоянии заговорить первой, встревоженная, что Джулиан тоже молчит, она почувствовала, как возникшая было между ними связь ускользает. Ей стало ясно, что он не испытывает тех чувств, что испытывает она. И все равно ждала. Все ее существо было сосредоточено на Джулиане. Ее жизнь, сердце – все зависело от того, что он скажет.

– То, что произошло, удовлетворило мое любопытство, – сказал Джулиан.

Холод пронзил сердце Иззи. Она позволила ему помочь ей подняться и молча последовала за ним туда, где вокруг ярко освещенного дома стояли экипажи.