— Тсс, — прошелестел незнакомец. Глаза его сверкали в темноте, как два огромных черных опала.

В свете луны блеснул нож. Путы, стягивающие руки Огнетушителя, упали к его ногам.

— Спасибо, — прошептал он, потирая занемевшие запястья.

— Тсс! Бамос!

Спасенный понял — надо идти.

Прихватив снаряжение, они двинулись в путь.

Огнетушитель снова избежал смерти и получил возможность продолжать свою бесконечную битву со злом.

Помощь пришла со стороны? Ну и что! Дышалось-то ничуть не хуже. И потом, свидетелем его позора стал всего один человек, да к тому же хуаресиста.

Разобраться с этим парнем не составит труда. Пусть только чуть посветлеет. Нехорошо, конечно. Но это война. А на войне перво-наперво следует избавиться от чувства благодарности.

Коатлик и караван ее почитателей снова пришли в движение.

С каждым сокрушительным шагом богини росла и сила ее сподвижников. Даже земля, сотрясаясь от остаточных колебаний, выражала, казалось, тем самым свое восхищение могучей поступью богини. Из близлежащих сел и деревень все еще подтягивались сочувствующие.

Ацтеки, сапотеки, миштеки, чочо. И всех их объединяла одна заветная цель.

— Мы идем освобождать Оахаку, сердце империи сапотеков, — провозгласил великий жрец Родриго Лухан во избежание недопонимания. — Надо сбросить иго белых пришельцев, чиланос. Присоединяйтесь к нам, вливайтесь в наше движение, захватывайте принадлежавшие вам когда-то земли! Ниспровергайте навязанных вам святых. Срывайте кресты, разрушайте церкви, где вам предлагают вино и хлеб, утверждая, что это кровь и плоть бога. Настало время отбросить лживые учения. Коатлик не предлагает ничего непостижимого. Только с ней вы едите настоящее мясо, пьете настоящую кровь и становитесь единым целым с вашими дальними предками.

И люди присоединялись к процессии и шли за Коатлик. Кто-то по совету великого жреца ложился в пыль под ее колонноподобные ноги, чтобы она растоптала и поглотила их тела.

Коатлик топтала и поглощала всех, не обращая внимания ни на пол жертвы, ни на ее возраст. Она обходилась без условностей, навязанных мексиканскому народу завоевателями.

Когда они приблизились к городу Акатлан, в богине уже было десять футов роста.

На выходе из города, в котором ее стараниями не осталось ни «индиос», ни миштеков, она подросла до двенадцати футов.

Покидая округ Куакуапан де Леон, Коатлик прибавила в росте еще три фута, а змеиные головы на плечах богини достигли отметки в пятнадцать футов. Темно-серый цвет каменных покровов богини постепенно стал коричневым, что могло означать только одно: базальт начал обрастать жирком.

Шествуя рядом с богиней, Родриго Лухан решился на некоторую вольность и коснулся ее юбочки, сплетенной из змей. И тут он ощутил приятное тепло. А ведь стояла ночь, солнце уже село! Не поддавалась объяснению и та плавность, которую со временем обрела походка каменной статуи.

Пытаясь отдернуть руку, он с ужасом осознал, что это не так просто: кожа одного из пальцев намертво приклеилась к статуе! Так, словно он в мороз дотронулся до холодного металла.

В Мексике, впрочем, говорить о холоде не приходилось. Тогда Родриго Лухан решил, что статуя поглощает всякую плоть, стоит только ее коснуться.

Значит, дотрагиваться до богини, равно как и позволять ей подобное, нельзя. Лухан ускорил шаг. Не так-то просто было поспевать за ней, особенно принимая во внимание, что ее шаги увеличивались по мере того, как она прибавляла в росте.

Интересно, Коатлик перестанет когда-нибудь набирать вес и расти?

А главное — каковы же пределы ее чудовищного аппетита?

— Стой! — приказал Огнетушитель.

Партизан фронта имени Хуареса замер.

— Ке? — Голос хуаресиста прозвучал нежно, словно дуновение ветра.

— Что-то не так, — выдавил Огнетушитель, схватившись за живот.

— Что случилось? — неслышно приблизился к нему спаситель.

— Кажется, я ранен, — с шумом выдохнув, произнес спасенный.

Задрав рубашку, он продемонстрировал партизану свой плоский мускулистый живот. Какая-то царапина, но ни малейшего следа пулевого ранения. Впрочем, входное отверстие от пули малого калибра обнаружить зачастую очень трудно.

Повернувшись к хуаресиста спиной, он спросил:

— Выходное отверстие видишь?

— Нет, сеньор.

— Черт! Такое ощущение, будто в кишках полыхает пожар.

— Вы американец?

— Меня зовут Фьюри. Блейз Фьюри.

— Никогда о таком не слышал.

— Неужели? Ну и ладно. — От боли Огнетушитель сложился пополам. — Послушай, что со мной, как ты думаешь? — простонал он.

Партизан на секунду задумался:

— Ясно одно: вы не ранены.

— Но я ужасно себя чувствую. Все мои внутренности как будто облили бензином и подожгли.

— Скажите, вы пили воду?

— Что? Воду? Ах да, пил. Несколько часов назад.

— А-а-а... Ла туристас...

— Брось, какой я турист? Я — воин.

— Воин так воин. А болезнь туристов. Наша вода, видимо, не усвоилась у вас в желудке.

— Но меня не тошнит!

— Рот совсем не то отверстие, через которое болезнь пытается выйти наружу, сеньор.

— О чем ты?

И тут он понял. Желудок вновь обожгло, и он ощутил настоятельную потребность облегчиться.

— Жди здесь, — произнес Огнетушитель сдавленным голосом.

Он сошел с тропы и углубился в заросли. Дважды он пытался подняться и натянуть брюки и дважды усаживался вновь, в ожидании, когда болезнь полностью покинет его тело.

— Ну и дела! Надеюсь, это не слишком отсрочит выполнение задания.

Когда в животе у него уже ничего не осталось. Огнетушитель сунул остатки имевшейся у него печатной продукции в рюкзак и, к своему величайшему удивлению, обнаружил там черный башлык. Натянув его на голову, он вдруг почувствовал, что эта черная тряпка придала ему сил.

Он снова был Огнетушителем — гордым, сильным и способным противостоять каверзам джунглей Лакандона. У хуаресиста глаза на лоб полезли при виде его стройной мускулистой фигуры.

— Вы?!

— Да, — сказал он. — Наконец-то ты понял. Я — Огнетушитель.

— Ке?

— Огнетушитель. Эль Экстингуирадор.

— Никогда не слышал.

— Не слышал об Огнетушителе, надежде всех угнетенных? Ты где живешь? В пещере?

— Нет, конечно. Но вы носите маску хуаресиста, и я горд тем, что познакомился с вами. Разумеется, если вы и в самом деле один из нас.

Огнетушитель кивнул и приблизился к инсургенту. С этим проблем не будет: роста в партизане не больше пяти футов и трех дюймов, и весил он фунтов сто тридцать. Кроме того, был несколько полноват в бедрах. Значит, не слишком усердствовал на полосе препятствий. Короче, не чета Огнетушителю. Американец сжал кулак, намереваясь оглушить ходячий источник информации. Тот наверняка и опомниться не успеет...

Должно быть, инстинкт подсказал хуаресиста путь к спасению, поскольку он неожиданно вскинул руки вверх. Явно хотел отразить удар. Что ж, парню не повезло. Ведь в свое время Огнетушитель считался лучшим боксером в подразделении «зеленых беретов».

Прежде чем кулак американца обрушился на хуаресиста, тот сорвал маску с лица и...

В серебряном свечении луны вырисовались безупречный овал, пухлые чувственные губы и самые пышные черные локоны, какие только доводилось ему видеть.

Между тем Огнетушитель сделал свое дело. Белые зубы инсургента клацнули, темные глаза подернулись пеленой, и голова на стройной шее откинулась назад. Хуаресиста рухнул как подкошенный и раскинулся на земле, словно морская звезда, обтянутая сукном цвета хаки.

Однако же партизан все еще дышал.

И лишь тут Огнетушитель заметил, что хуаресиста является обладателем парочки отличных сисек.

Ко всему прочему.

Полковник Примитиво очнулся от гуканья совы, примостившейся на ветке прямо у него над головой. Птица смерила полковника презрительным взглядом и противно ухнула: