— Ариадна, — кивнула Герра, толкнув своего спутника в бок. — Сестра хочет к тебе. Есть разговор, — Герр прижал вытянутые ушки и с мольбой уставился на меня. — Можно ей пройти?

— Пройти? — не поняла я.

— Льярра впустит, если ты разрешишь, — объяснила Герра.

Я подбросила сильф вверх и растянулась на теплом песке. Как же не хочется ни с кем разговаривать… Но я не могу просидеть здесь всю жизнь. К сожалению — не могу. Все хорошее когда-то заканчивается, и даже Льярра рано или поздно напомнит об этом. Она и так ко мне слишком милостива.

— Хорошо, — кивнула я, вздохнув.

— Привет, — раздался совсем рядом знакомый голос.

Я подвинулась, приглашая присоединиться.

— У меня скоро свадьба, — сообщила сестра, присаживаясь рядом.

— С его величеством?

— Нет. С тем старым адвокатом. Помнишь?

— Что?! — я вскочила.

— Шучу, — Ари обернулась и растянулась на песке. — Надо же было как-то завладеть твоим вниманием… Когда любуешься закатами — мысленно уходишь в иной мир. Не замечала?

— Тьфу на тебя, — улыбнулась я.

Хоть у кого-то все хорошо. Это радует.

— День свадьбы назначен. Но она, возможно, не состоится.

— Что еще? — нахмурилась я.

Перекинулась в львицу, готовая мчаться в Хоммерсет — порвать того, кто посмел мешать моей сестре! Поняла, что Ари смеется. Рассержено чихнула — и снова стала человеком.

— Говори!

— Я не могу выходить замуж, когда моя сестра и, кстати говоря, подружка невесты, находится в другом мире.

— Ариадна! — прорычала я.

— Что — Ариадна?! Это не только мой праздник! Без тебя, Ральфа, отца… Моргана и Клай его бы не было.

— Но… Они…

— Папа и Ральф тебя обидели. Это понимаю я. Это пронимают они. И ты злишься. На что, кстати, имеешь полное право. Но. Замуж я в такой обстановке не пойду.

— Рррррррррррр.

Вот шантажистка. А еще юрист! Должна стоять на страже законов, а сама!

— Если у тебя есть требования к Ральфу — озвучь их. Составим договор…

— С каких это пор ты стала заниматься брачными делами, — буркнула я, украдкой вытирая выступившие на глаза слезы.

— С тех самых… Как ты понимаешь, тема для меня весьма животрепещущая…

Мы переглянулись и покатились со смеху. А потом опять замолчали, уставившись на закат.

— Я не знаю, кто я, — тихо призналась не столько сестре, сколько самой себе, наверное.

— Боюсь, Ральф тоже этого не знает.

— А отец?! Он…он…

— Алекс. Для человека, который хочет, чтобы его принимали таким, какой он есть, ты слишком строга к окружающим…

— Что?

— То, что слышала. Если отец не соответствует портрету идеала, который мы себе придумали — это не его вина. Он — самый высокопоставленный безопасник королевства. Хитрый и ловкий шпион, всю жизнь действовавший на благо короны. И это у него в приоритете. Он такой. А еще он спас нас всех. Тебя. Меня. Клай и Моргана. Как ни крути — мы все обязаны ему жизнью.

— Но… — я даже опешила. — Но он…

— У него был приказ. К тому же он… игрок. Азартный, слегка помешанный. Или не слегка. Мы с тобой не можем его ни понять, ни простить. Но мы же сами требуем, чтобы простили и поняли нас! Нашу гордость. Независимость. Разве нет?

Я опустила голову.

— Вот скажи — разве тебе не любопытно узнать о нем? Хотя бы ту правду, которую он имеет право тебе рассказать?

— Ты не львица. Ты лиса какая-то…

Сестра рассмеялась:

— Ну, после того, как Герра отказала Ральфу в статусе льва и нарекла его ослом… Твой приговор звучит как комплимент.

— Вы поговорили с отцом? — тихо спросила я.

— Нет. Пока нет. Я не далеко ушла от тебя, Алекс. Я просто… много думала.

Теперь улыбнулась я.

— Он расстроен. Седой стал.

Мое сердце зашлось от любви и нежности. Злость, конечно, еще оставалась, но…

— Ты права. Надо с ним поговорить.

— Спасибо… А теперь, юный артефактор Алекс Марлоу, — у львицы хищно блеснули глаза. — У меня есть для вас подарок!

— Какой? — стало так любопытно, что я тут же обернулась, и, перекувырнувшись через голову на теплом песке, ткнулась носом в будущую королеву.

— Ха-ха-ха-ха-ха…. Алекс! Обернись обратно. Держи!

Ариадна щелкнула пальцами и распаковала кристалл-переноску. Мне на колени упала увесистая папка.

— Что это?

— Посмотри.

Это были документы, подтверждающие признание главами домов артефактора Марлоу, как свободного независимого специалиста.

— Я решила, что пока главой дома Марлоу тебе становится не с руки. Папа жив — пусть сам разбирается. Они, кстати, еще не в курсе.

— Погоди. — Я внимательно перечитала строки документов. — Тут же написано…

— Признание артефактора Алексы Марлоу. Я знаю. Я же и составляла, — Ариадна распустила волосы, с наслаждением подставляя лицо вечерней прохладе. — Ах, как же тут хорошо! Что у тебя там? Булочки? — Ари потянулась к корзинке, наблюдая за моей реакцией.

— То есть они подписали… пропустив женский род на документах?!

Сестра довольно кивнула.

— Я им пообещала преференции, которые мы с тобой обсудили. И они согласились, так что на ближайшие года полтора ты просто завалена работой.

— От силы полгода, — посчитала я, пробежавшись по списку.

— Тебе видней, — пожала оборотень плечами. — А представляешь, — расхохоталась сестра, — какие сюрпризы их ждут?

Кивнула.

— Домой?

Я окинула взглядом золотой закат и тихо прошептала:

— Спасибо.

Ари тоже молчала. Закат медленно угасал. Осталась лишь тонкая полоска пламенеющего неба у самых холмов. Как будто огромный великан укрыл небосвод темным одеялом. Вдруг полоска начала расти и выгибаться, превращаясь в мерцающий звездами силуэт львицы. Она сделала к нам шаг. Еще один. Взмахнула гривой.

— Льярра! — пискнули сильфы.

Львы верят, что увидеть призрак Льярры в последнюю секунду заката — к счастью…

Ральф

— Как так получилось? — навязчивая мысль билась в сознании, словно рассерженная синяя сильфа и никак не давала покоя Ральфу.

— Получилось — что? — Марлоу сделал маленький глоток.

Ральф вспомнил разговор с Морганом. О том, как пьет коньяк его хозяин — маленькими глотками, смакуя вкус на кончике языка. Тогда, давным-давно, когда он впервые, рассерженный, ворвался в его дом. Дом, в котором ждала судьба.

— Алекс. Как так получилось, что она и львица, и артефактор?

— О, тут все дело в ее бабке. История страстной любви львицы и артефактора. Она из старинного, уважаемого рода, он… Он уже не молод. Не говоря уже о том, что не лев.

Снова вечер. Такой же тихий, ленивый и безысходный, как все вечера до него. Разве что сегодня — потрясающе красивый закат. Ральф стоял у окна, любовался огненными, в полнеба всполохами, раздумывая над услышанными только что словами.

Артефактор и оборотень… Надо же. Чего только не бывает в благопристойном внешне Хоммерсете.

— Никогда не слышал… подобной истории, — честно признался он.

— Ну, ее не особо и афишировали. Ни с той, ни с другой стороны, как вы понимаете, Ральф. Случилось — и случилось. В Хоммерсете есть же нормальные существа, которые все делают тихо, спокойно, не привлекая внимания общественности.

Ральф улыбнулся:

— Есть даже женщины-артефакторы?

— Конечно. Это только Нимертия зачем-то решила, что мир рухнул.

— А она…

— Она очень талантлива. Очень. Она из тех, кто дышит магией, Ральф. Поэтому я пошел против правил. Один раз эта женщина себя уже убила, перекрыв возможность творить. Я посчитал, что случившееся — знак судьбы и подыграл… немного.

— И как они выкручиваются? Женщины-артефакторы Хоммерсета? Прикидываются мужчинами? Как Алекс?

— Чаще всего. Или прикидываются, или оформляют патенты на родственников-мужчин. Они играют в рамках установленных правил. Что касается Алекс — я сделал этот выбор за нее. И я ни о чем не жалею. Ее талант это… музыка. Песня. Целый мир. Искрящийся, безумный, непредсказуемый! Я не знаю, что именно усиливается в генетике смешения львиных и магических кровей, но результат подобен огненной лаве, несущейся с вершины проснувшегося вулкана!