Теперь будет, чем торговать на рынке, помимо оружия и прочих механизмов. А вообще пищевая промышленность — это одно из самых перспективных направлений. Тем более, после глубокой переработки этого мяса, никто и не определит, из чего, на самом деле сделана та или иная колбаса. А в Цитадели решилась проблема продовольствия и еще большая проблема с утилизаций постоянно растущей травы, с которой коровы уже не справлялись. Самая главная проблема была решена, и теперь малефика можно было брать даже измором. Скорость роста и размножения нового продукта тоже впечатляла. После нескольких дней откорма червей на чистой траве и подгнивших фруктах, неприятный запах от мяса ушел, и воины просто разделывали их как колбасу, а потом сразу бросали на гриль. Даже знаменитая мраморная говядина нервно курила в сторонке, по сравнению с этим мясом. Воины с новыми силами ринулись на покорение каменной громады чужого домена. Кто знает, какие еще находки ждали их внутри.

Теперь кроме комнат отдыха и баз подскока строились и мясные фермы, для обслуживания которых призывались обычные крестьяне, ну и, конечно, крестьянки. Чтобы крестьянам не скучно было работать. Там же как, закинул порцию субстанции, и отдыхай. На одну ферму с лихвой хватало двух таких «семей», а прокормить они могли целый батальон здоровых мужиков. Постепенно жизнь входила в рабочее русло, походы на войну превратились просто в работу. В такую вот простую, незамысловатую, грязную и кровавую работу. Степан радовался новым камням душ, пусть и мелких, но их было, как и прочих дешёвых трофеев, много. А как ценились даже самые мелкие камешки во внешним мире, даже и говорить не стоит. С приобретением новой кормовой базы, наш герой активизировался в плане призыва новых воинов. Благо для тренировки этих парней он даже немного забил на расширение тоннелей. В итоге за пару месяцев была получена почти полумиллионная армия «мясных дроидов», средний уровень которых колебался в районе восемнадцати-двадцати. И хотя из оружия у них были только примитивные мечи, копья и арбалеты, этим самым примитивным оружием они валили своих низкоуровневых врагов, дай бог всякому.

А в самом центре огромного домена нарастала паника. Высокая тощая фигура, завернутая в потрепанный черный плащ, в бессилии меряла шагами небольшую комнату в самом центре подземной крепости. В комнате кроме простой узкой кровати находился только письменный стол, на котором были несколько, зловещего вида, книг и исписанных пергаментов. Проверенная тактика не сработала, новый враз присосался к его владениям как клещ, и безжалостно вытягивал из него все соки в виде воинов и ресурсов. Он своими огромными жуками уже почти приблизился к его тайному убежищу. Чернокнижник боялся, что теперь он не сможет уйти в неизвестность при помощи древнего артефакта, как тысячу лет назад. Потому, что артефакт разрушился сразу после побега. А само владение в море Изначального Хаоса стало его тюрьмой. И хотя подопытных «кроликов» было много, тюрьма все равно оставалась тюрьмой. Он взмахом руки призвал отчаянно трусившего, громадного орка, одетого в тяжелые металлические доспехи, и произнес на одном из общих диалектов мульти вселенной:

— Драхт! Ты мой самый сильный воин! Бери Черную Гвардию, и выбей этих назойливых муравьев подальше от меня! Возьми одоспешенных троллей, схватка будет тяжелой, не будь беспечным!

— Слушаюсь и повинуюсь, мой Вождь! — произнес могучий орк.

— Ступай, Драхт!

Своего господина он боялся намного больше, чем неведомого, пусть и очень страшного врага. Ведь тот мог убить только тело, а Вождь народа Костяных Топоров имел способность поглощать саму душу. Наивный, он просто не слышал про Камни Душ, что могут извлекать из разумных Воины Системы. Но и ослушаться приказа он тоже не мог, поэтому пошел собирать соратников. Всего гвардейцев было на более двадцати тысяч, а еще около пяти тысяч троллей в доспехах. Это был последний и самый страшный резерв господина. И если эта армия потерпит поражение, то уже ничто их не спасет, и придется старому некроманту отбиваться самостоятельно. А он, Драхт, выполнит свой долг, подкрепленный клятвой на крови до самого конца, каков бы он не был. И что-то подсказывало, могучему свирепому воину, что пора начинать сочинять свою последнюю боевую песню. Была такая, прославленная в веках, традиция у его народа. Когда воин рождался, женщины племени пели Песнь Приветствия, а когда он погибал, то пел собственную песню Прощания. И не важно, что эти стихи были похожи на свирепый рев. Это не касалось больше никого, кроме идущего в свой последний бой воина.

Признаки того, что все скоро будет очень плохо, начали проявляться тем, что передовые части одного из сражающийся с толпами нежити отрядов услышали странный басовитый гул из дальнего коридора, что еще не был очищен и замурован, как многие остальные. Сотня воинов не была глупее паровоза, и то, что по коридору бежит Большой Северный Полярный Лис сообразили моментально. Поэтому герои не стали геройствовать, а совершили вполне разумный маневр, то есть стали убегать во все лопатки. По дороге они собрали еще несколько партий таких же тренирующихся сотен и побежали уже плотно сомкнутым строем. И бежали они как раз до той точки, которая и была сооружена как раз для такого случая. То есть коридоры, которые прокапывали уже воины Степана, оканчивались вот такими небольшими залами с каменными баррикадами и четверкой автоматических крупнокалиберных турелей. Дальше начинались наполненные монстрами, нежитью и монстрами-нежитью дикие тоннели. В небольшом не больше двухсот квадратных метров набились как килька в банке более восьмисот солдат из последнего призыва, то есть не выше пятнадцатого уровня, а сигнал тревоги понесся дальше по эстафете.

Надо сказать, что сделали подобный маневр уклонения воины не зря. В освещенном коридоре в сотне метров от баррикад показались орки. И не просто орки, а тяжело бронированные чудовища, ростом под три метра и размахивающие устрашающего размера топорами. Пулеметы открыли плотный огонь, оглушая всех, кто находился рядом. Солдаты враз оглохли, поэтому основной поражающий и деморализующий фактор, а именно — оглушающий рев, перестал на них действовать. После этого маленькие изделия Ивана Сидоровича Кожемякина привели бойцов в должную степень пофигизма и небольшой эйфории. Поэтому они смогли увидеть, как турели калибром 14,5 миллиметров, шестого уровня развития, высекают из тяжелой брони орков искры, заставляют ее немного проминаться, отталкивали громадных воинов назад, но не были способны пробить ее. Хотя нескольким оркам попали в коленные сочленения брони, и заставили коленные суставы выгнуться в обратную сторону. Только тут стало видно, что эти орки имели уровень от двадцать восьмого, по тридцатый. И их было реально дохрена. Очень дохрена.

Храбрые солдаты властителя Флорибунда не стали тормозить, и моментально продолжили маневр уклонения. Благо им достало ума не толпиться в коридоре, и не мешать друг другу. А им навстречу неслись механоиды на гусеничных платформах, вооруженные двадцати- и тридцатимиллиметровые автоматические пушки. За ними бежали воины выше двадцать пятого уровня. Они имели хоть какой-то шанс притормозить темное воинство. А вдалеке слышались вопли самого Степана:

— Моё! Наконец-то урове-е-е-е-нь! Вы ж мои хорошие!

Именно так, ключевые слова здесь — «Эпическая» и «Узкие тоннели». Эпической ее делали персонажи около тридцатого уровня, а узкие тоннели превратили битву в трагически-комедийный фарс. Это в том смысле, что очередь на смерть образовалась в офигенные двадцать пять тысяч могучих разумных с одной стороны, и более полумиллиона с другой. Хотя врага можно было назвать условно разумным, так как какой разум может быть у рядового орка или тем более горного тролля, всю жизнь прожившего в подземелье. Но система их таковыми считала и давала за них камни душ. Вот они и считаются условно разумными. И опять речь идет не об этом. Тоннели, даже выкопанные войсками Степана, не позволяли выстраивать строй более десяти человек, и это люди. Орки могли строиться только по пять-шесть особей. И в таком тесном строю можно было только колоть, или стрелять из огнестрела. Широко размахнуться было трудно. Чем люди и пользовались. Если доспехи орка тридцатого уровня невозможно было пробить даже из тяжелого пулемета, то просунуть ствол винтовки в смотровую щель, и нажать на спусковой крючок, некоторые ухитрялись. Поэтому было несколько вспышек подъема уровней на пять-шесть ступеней, а иногда и более.