— Итак, — ухмыляется Джейкс, — теперь твое разоблачение века похерено?

У Луизы покалывает кожу, а в ушах стучит так, что больно.

— Кранты. — Джейкс закуривает сигарету. — Близко подобралась?

— Он не мог бы, — Луиза путается в словах, — он не стал бы этого делать.

Джейкс приблизительно изображает вежливость.

— Похоже, он все-таки сделал это, Луиза.

— Никто не кончает с собой, если должен исполнить миссию.

— Может, если миссия сводит его с ума.

— Он был убит, Джейкс.

Джейкс силится прогнать со своего лица выражение «опять двадцать пять».

— Кем?

— Приморской корпорацией, разумеется.

— А! Своим работодателем. Само собой. А мотив?

Луиза заставляет себя говорить спокойно и не обращать внимания на насмешливое предубеждение Джейкса.

— Он написал доклад о типе реактора, разработанного на Суоннекке «Би», «ГИДРА». Планы на блок «Си» ждут одобрения Федеральной энергетической комиссии. Когда они будут одобрены, Приморская корпорация может получить лицензию на поставки как внутри страны, так и за рубежом. Одни только правительственные контракты дадут десятки и десятки миллионов долларов прибыли ежегодно. Роль Сиксмита заключалась в том, чтобы дать проекту свою санкцию, но он не прочел сценарий и указал на фатальные ошибки конструкции. В свою очередь, Приморская корпорация похоронила доклад и отрицает его существование.

— А что сделал твой доктор Сиксмит?

— Он готовился выступить публично. — Луиза хлопнула рукой по газете. — Вот чего стоила ему правда.

Джейкс протыкает колышущийся купол желтка ломтиком обжаренного хлеба.

— Ты, э-э, знаешь, что скажет Грелш?

— «Неоспоримые улики», — говорит Луиза тоном врача, выносящего диагноз — Слушай, Джейкс, не скажешь ли Грелшу… просто скажи, что мне надо кое-куда поехать.

Управляющий отеля «Бон вояж» с утра пребывает в дурном настроении.

— Нет, вы не можете увидеть его номер! Все следы инцидента удалил специалист по чистке ковров. Которому, добавлю, нам пришлось заплатить из собственного кармана! И вообще, к какому разряду вампиров вы принадлежите? Вы репортерша? Охотница за привидениями? Романистка?

— Я, — Луиза Рей содрогается от неизвестно откуда идущих рыданий, — его племянница, Меган Сиксмит.

Некая матриархиня с каменным выражением лица заключает плачущую Луизу в объятия, прижимая ее к своему гороподобному бюсту. Случайные свидетели бросают на управляющего уничтожающие взгляды. Тот бледнеет и пытается возместить ущерб.

— Пожалуйста, пройдемте в заднюю комнату, я дам вам…

— Стакан воды! — отрубает матриархиня, отбивая в сторону его руку.

— Венди! Воды! Пожалуйста, вот сюда, почему бы вам…

— Во имя человеколюбия, стул! — Матриархиня поддерживает Луизу в затемненной боковой комнате конторы.

— Венди! Стул! Немедленно!

Союзница Луизы стискивает руки.

— Давай, милая, давай, облегчи свою душу, я слушаю. Меня зовут Дженис, я из Эсфигменоу, штат Юта, и вот мой рассказ. Когда мне было столько, сколько теперь тебе, я была одна в доме и спускалась по ступенькам из детской моей дочери, и там на площадке лестницы стояла моя мать. «Ступай, посмотри, как там ребенок», — сказала она. Я объяснила матери, что проверяла минуту назад, что девочка крепко спит. Голос у матери стал ледяным. «Не спорь со мной, юная леди, ступай и посмотри, как там ребенок, немедленно!» Звучит безумно, но лишь тогда я вспомнила, что мать моя умерла в предыдущий День благодарения. Но я бросилась вверх и увидела, что моя дочь задыхается: шнур от полога обернулся вокруг ее шеи. Тридцать секунд, и все было бы кончено. Ну, теперь понимаешь?

Луиза смаргивает с глаз слезы.

— Понимаешь, милая? Они отдаляются, но не уходят насовсем.

Возвращается запыхавшийся управляющий с коробкой для обуви в руках.

— Боюсь, комната вашего дядюшки занята, но горничная нашла вот эти письма — они были вложены в Библию. На конвертах — его имя. Естественно, я собирался переправить их вашей семье, но, поскольку вы здесь…

Он вручает ей стопку из девяти побуревших от времени конвертов, на каждом из которых повторяется адрес: «Для передачи Руфусу Сиксмиту, эсквайру, Колледж Кая, Кембридж, Англия». На одном из них совсем свежее пятно от пакетика с чаем. Все они сильно помяты и торопливо разглажены.

— Благодарю вас, — говорит Луиза, сначала едва слышно, но затем тверже. — Дядя Руфус очень дорожил своей перепиской, и теперь это все, что мне осталось от него на память. Я больше не отниму у вас ни минуты. Простите, что я так расстроилась и не сумела с собой совладать.

Облегчение управляющего более чем ощутимо.

— Вы очень необычная личность, Меган, — заверяет Луизу Дженис из Эсфигменоу, штат Юта, когда они прощаются в вестибюле отеля.

— Вы тоже очень необычная личность, Дженис, — отвечает Луиза и возвращается на парковочный уровень, проходя в десяти ярдах от ячейки номер 909.

Не прошло и минуты, как Луиза Рей вернулась в редакцию «Подзорной трубы», а Дом Грелш уже ревет, перекрывая болтовню в отделе новостей:

— Мисс Рей!

Джерри Нуссбаум и Рональд Джейкс отрывают взгляды от своих столов, глядят на Луизу, потом друг на друга и отчетливо произносят:

— Ой!

Луиза кладет письма Фробишера в ящик стола, запирает его и идет в кабинет Грелша.

— Дом, прости, что я не смогла присутствовать на планерке, я…

— Избавь меня от этих женских отговорок. Закрой дверь.

— У меня нет привычки прибегать к отговоркам.

— А привычка присутствовать на планерках у тебя есть? Тебе за это платят.

— Мне также платят за отслеживание своих материалов.

— Стало бы, ты бросилась на место преступления? Не нашла ли ты улик, ускользнувших от копов? Может быть, послание кровью, на кафеле? «Это сделал Альберто Гримальди»?

— Неоспоримые улики только в том случае неоспоримы, когда ты надорвешь себе спину, до них докапываясь. Мне сказал это один редактор по имени Дом Грелш.

Грелш пристально на нее смотрит.

— У меня есть нить, Дом.

— У тебя есть нить.

«Я не могу раздавить тебя логикой и не могу тебя одурачить, я могу лишь зацепить твое любопытство».

— Я звонила в участок, где занимаются делом Сиксмита.

— Нет никакого дела! Это было самоубийство! Если только речь не идет о Мерилин Монро, то самоубийства тиражей не увеличивают. Слишком унылая тема.

— Выслушай меня. Зачем Сиксмит купил билет на самолет, если в тот же день собирался пустить себе пулю в висок?

Грелш разводит руками, показывая размер своего неверия в то, что он вообще участвует в этом разговоре.

— Внезапное решение.

— Тогда почему у него была отпечатанная на машинке — хотя самой машинки не было — записка о самоубийстве? Он что, подготовил ее заранее и ждал, когда его посетит это внезапное решение?

— Я не знаю! Мне наплевать! Что меня волнует, так это необходимость сдать номер в четверг вечером, спор с печатниками, грядущая забастовка почтовиков и Оджилви, держащий над моей головой… чей бишь там?.. меч. Проведи спиритический сеанс и спроси у Сиксмита сама! Сиксмит был ученым. У ученых неустойчивая психика.

— Мы с ним на полтора часа застряли в лифте. Он был хладнокровен как рыба. Слово «неустойчивый» к нему совершенно не клеится. И еще одно. Он застрелился — предположительно — с помощью самого бесшумного пистолета, имеющегося на рынке. Это «роучфорд» тридцать четвертого калибра со входящим в комплект глушителем. Заказать можно только по каталогу. К чему ему было об этом беспокоиться?

— Так. Копы не правы, медэксперт не прав, все не правы, кроме Луизы Рей, лучшей из желторотых журналисточек, чья необычайная проницательность позволяет ей заключить, что всемирно известный числовод был убит только потому, что указал на несколько изъянов конструкции ядерного реактора в некоем отчете, само существование которого никто не подтверждает.