— Идеально! — попрыгал я в костюмчике, проверяя как сидит, и подтягивая завязки на мешочках, чтоб песочек нигде не сыпался, нарушая баланс.

Отец, взглянул на меня, нахмурился действующей половиной лица, и стащил с лавки рюкзак.

— На вот, накинь сверху.

Издевается! — скорчил я обиженную моську, глядя на этот чумодан, что взрослый мужик, пусть и только одной рукой, но еле-ели на весу держит.

Точно изведётся! — понял я, накинув эту хворь на плечи, и ощутив, что стал ровно в два раза тяжелее себя нормального.

— Ну, теперь пошли! — пошел батяня к выходу — в конце еще на турник залезешь.

— Мама, роди меня обратно...

А ведь, между прочим, мать то и не знает! Стадион, из дому и близко не видно. Спортинвентарь — мы в сторожке и храним. А слава... батя матери лапшу навешивает! Мол на процедурки он меня спроваживает, в больничку! И то, что я прихожу оттуда выжитым и грустным — так не люблю же я врачей!

Так что мать, в святом неведенье, сидит и нянчится с Ванюшкой, а я, целыми днями... на стадионе, довожу своё тело до идеала. Батя к слову, то же не работает. Но судя по наличию денежек — моя нычка еще не кончилась. И как понимаю, при текущих расходах — её хватит еще надолго.

— Или нет... — буркнул я, увидев в сторожке стадиона деревянный кейс, что батя по-хозяйски уже открыл.

— Винтовка, Кхм, Мосина. Проста, стара надёжна. Что так смотришь? Разобрала, собрала — у тебя полминуты.

— кКкак? — выдавил я из себя, не зная, удивляться ли мне, или паниковать.

И чему именно мне тут удивляться больше!

— Что как? Не знаешь что ли? Показать? — я кивнул.

— «Щелк», «щелк», «чик», «щелк» А теперь сборка...

Я ничего не понял... — выпучил я глаза и продублировал фразу в слух.

— Эх. Деревня, смотри еще раз!

Это сколько? Десять секунд? И столько же на сборку! И у него еще в запасе столько же от озвученных полуминут... и судя по глазам папаши, я отсюда сегодня не уйду, пока не научусь так же. А ведь в кейсе еще лежит АК 47-й...

— Бедные мои ручонки! — проговорил я, сидя уже дома, в первом часу ночи, на кухни, старясь не будить уже спящею мать, и глядя на свои трясущиеся руки.

И скрюченные пальцы! И кашу в голове! И теперь я понял — до этого батя меня щадил! А вот теперь... взялся не просто конкретно, а как...

— Ни че, ни че! Тяжело в учении, легко в бою! — проговорил он, наливая мне чай, и как то погрустнел — Дней десять таких тренировок — и будешь настоящим бойцом! — и погрустнел еще сильнее.

Однако десяти дней подобных пыток не вышло — уже через два дня кто-то «свистнул» из сторожки все оружие и все снаряжение, выломав дверь при помощи грубой силы, какой-то матери и монтировки.

— В милицию позвоним? — поинтересовался я, глядя как отец пристально изучает все следы ограбления, не пуская меня даже за порог, поглядеть на кавардак — Или кому еще? — добавил, понимая, что боевые автоматы, украденные из неохраняемой сторожки... это статья!

И крупный срок для нас, даже если воров найдут.

— Хм... — хмыкнул папа, что-то найдя, и обнюхивая пальцы, шевеля носом, аки собака. — Что скажешь насчет того, что бы пройтись по следу? — поинтересовался он, и голос его был предельно серьёзен, без тени веселости, задора, и шуток. — Тебе же нужна и боевая практика, в том числе и в преследовании с выслеживанием.

Я похлопал глазами, втянул воздух полной грудью, и заявил:

— Я конечно не собака, но тут отчетливо пахнет порохом! Мы их выследим, без вариантов — и улыбнувшись, увидев одобрительный кивок, пошел по следу.

Буквально.

И так, здесь они сели в машину. Машина — старая, воняет бензином, что... да и капает им же! И вон, даже масло подтекает — иди, «бери тёплыми»! Но машина... Я налегке! Я побегу! Отец? Он... Все понимает, ну, боле или менее, и идет в свою «одиннадцатую». Аккуратно выруливает на площадку, где я замер в ожидании. Что-ж, отлично! Побегаем!

Бегу по следу, набирая ход! Чуть не подставляюсь под машину — увлекся! Уткнувшись в след, вылетев на проезжую часть. Ничего! Не критично! Движение у нас небольшое, и это все фигня! Главное — не сбился! Не заблудился! И след машины, пропетляв по городу, уходит загород. Интересно, как я выгляжу для окружающих? Как мы, выглядим для окружающих?

Девчонка, бегущая по дороге, по проезжей части, пусть и быстро, но в пределах человеческого, и машина, не торопясь едущая следом за ней, игнорирующая «би-би» и прочие матерные высказывания. Наверное, думают, что какие-то соревнования! И хорошо, что батя их не пустил! Не дал обогнать. Иначе бы я точно потерял след, сбился, отвлекся, а так...

— Тут — указал я на один из неприметных домиков, в частном секторе на самой дальне окраине города у леса.

— Жди здесь. — вынул из-за пазухи пистолет батя, тут же приведя его в боевую готовность.

— Никаких — «жди здесь»! — остановил его я, опуская его руки с оружием — Это моя миссия, мой экзамен! А ты — я криво усмехнулся — просто наблюдай, и следи, чтобы никто не сбежал. — и вынул нож из штанины.

В доме... всего один человек! Придурок! Еще... здесь есть камера! Интересно, к чему она подключена? Неважно, обойду, перепрыгнув забор на углу. Ага, там тоже камера, глядит на огород, ничем не огороженный причем, цепляя лес заодно. А вот с боку — пусто. И окошко открыто — жарко.

Сетку — срезать. И вот я внутри. А вот и увалень, лежит, храпит, полупьяным. А вон наши вещи. Не! Так не годится! Где остальные?! Тут бывала десятка два человек! Ну, полтора — шлюх не в счет! Придется ждать, и пускать в дом отца. От... ключить камеру, и ждать, когда основная братия вернется. Они сами, приволокли к себе в дом наше оружие и патроны.

— Пап, как думаешь, что будет с городом, если мы тут маленько пошумим? — поинтересовался я у отца, передергивая затвор на «калаше».

— Знаешь, доча, я бы предпочел этого не знать! — сказал он, взглянув на связанного алкаша, который пока его связывали, даже не проснулся. — Предпочел бы во всем этом не учувствовать! Но... есть одно маленькое но... — взглянул он внимательно на меня — Твое обучение планировалась на территории части, в закрытой зоне и под присмотром военных — это я уговорил Их, позволить тебе жить дома, дав автоматы под мою ответственность.

— Зря. — буркнул я, и отложил оружие. — И я бы посоветовал тебе сейчас закрыть глаза — услышал я хлопки дверей машин и голоса бандитов, уже идущих к дому — Я бы не хотела, чтобы ты во мне окончательно разочаровался. — добавил вздохнув, видя, как отец итак стареет на глазах из-за сегодня увидено.

Из-за нервов, и переживаний за моё будущее. Из-за, по сути, подставы что сейчас произошла, причем как для меня, так и для него. И из-за того, что он уж понимает, что будет дальше. Кухонный нож в моих руках, взятый со стола, вдруг стал до более напоминать армейский, а натянутая на голову лыжная шапка... Смирится ли он с тем, что я машина для убийств? И стоит ли мне действительно идти по этому пути?

Вышел на улицу, не закрывая двери, чувствуя, как мне в спину смотрит дуло автомата, и уже готовый ко всему, отец.

От автора:

— Слышь, он там спит что ли? Вы кому товар оставили, олухи?! — вопрошает первый из пятерки бандюков, с ноги открывший калитку и вошедший в весьма узкий проем во главе колонны.

Расслабленно, оглядываясь на ходу на «коллегу», за что тут же расплачивается — получает от резво подскочившего меня, оставшегося так и незамеченным толи из-за роста, толи из-за невнимательности, носком сапога под коленную чашечку. Хорошие сапоги делают и в этом мире! Очень хорошие! Тяжелые, плотные! Кирзач! Идеальное оружие.

— Да нормально — отвечает ему второй, и тут замечает меня, высовывающегося из-за плеча начавшего падать человека, что «неожиданно съевшим лимон» коллегой, и даже охрип от боли.