Но папку это не остановило, и дама — вновь изобразила сцену «я обиделась!», забавно вздернув носик, что учитывая её вид «элитной шлюхи из порта» — выглядит даже не смешно, не говоря про «мило».

— Саша — сказал папаша, отсмеявшись, и взглянул на даму, тоже уже кончившую изображать обижинку и готовую слушать — Нинель в полном твоём распоряжении.

— Стоп, что?! — воскликнула девица, с полуминутной задержкой на «подумать», но отец к этому моменту, уже почти ушел.

— Теперь ты в её подчинении.

— Ну Ниночка, показывай, что же такого ты умеешь? — оскалился я, неторопливо поднимаясь со своего места, где отдыхал, после двух подходов по две сотни отжиманий.

Итак, моя армия пополняется! Теперь в ней есть еще и бессмертная любительница ножа и суицида! Хотя глядя на её реакцию на нож... можно и в не бессмертии её заподозрить! Хотя по её словам, она бы и здесь выпилилась, ведь не родилась в семье короля или графа, любимой дочерью, которой можно ВСЁ! Да вот только после последнего подобного акта, от её памяти и личности уже мало что осталось.

Впрочем, верить ей нет никаких оснований. Она та еще хитрая лиса! И отойдя от первичного шока, случившегося из-за моей жажды крови, кусочком выскочившей наружу, решила подмять всех живых в тренажорке за место меня. Наивная! Хоть и безошибочно вычислила самое слабое звено в соей «команде» буквально за миг, и начать решила естественно с него — с макияжницы!

Девочка Оля, хрупкий наивный цветок! Она реально девочка семнадцати лет, дочка очень влиятельного генерала, всю жизнь прожившая за огромной папиной спиной как за печкой. За спиной, что надежней танка! В своей жизни, она проблем не видела вообще! И могла бы стать жертвой плохой компании — но друзей у неё тоже нет.

Батька защищает её буквально от всего! И у неё могли бы быть серьёзные проблемы с психикой, из-за излишней опеки, или одиночества, но её страсть — рисовать! И рисует она как Бог, неважно чем является её краски или полотно. А батька же, не настолько её опекает, что бы совсем не давал свободы или прощал все капризы и проступки совсем без наказания, из-за чего её личность, все же отлична от совсем безвольной куклы.

Однако...

— Голубушка...

Пение лисы, в стили лысы, да для вороны, что еще и жизни не видела, опасны! Но, я, как самое лучшее полотно в её глазах, на котором можно рисовать буквально всё что угодно... для девочки в приоритете! И стою в иерархии доминации сразу после её родного папы. В общем — оооочень высоко! И если батька для неё ВСЁ, он таскает ей и кисточки и краски, и вообще, для этой девочки явно не от мира всего почти живое божество, то я — где-то половина! Ангелочек в общем.

Удивительно, как эта девочка Оля в писалась в наш, да и не только наш! Коллектив, обращая убийц-шпионов, к ней «приходящих» в совсем других людей, парой взмахов своих «волшебных» кистей. Умудряясь при этом и сама оставаться незамеченной, тихой серой мышкой, сидящей в углу. Тенью, что не отражается в зеркалах.

И эта мышка, услышав пение плутовки, высунула мордашку из норки, взглянула на меня — я мотнул башкой, в знак отрицания, и вернулась обратно в домик — умение не слушать, о чем болтают окружающие, у неё ни чуть не уступает уровню рисования на лица. Царь, Император, Бог. В общем — она всегда на своей волне.

Нинель обиделась, Нинель рассвирепела! Причем, на этот раз, вполне не притворно! По серьёзному! Как, её, может игнорировать какая-то пигалица? Нинель решила приложить её ментально, Силой! Но тут уж я, с подскоком в бок, приложил обычный палец к ребрам дамы:

— Никакой Силы на союзниках! Иначе... — я чуть усилил свой нажим, и пальчик, без труда устремился сквозь податливую плоть, незнакомую с упражнениями физическими.

Далее Нинель, попробовала свои возможности на бабках, на тренершах! Но те, выкованные в горниле упорных тренировок мировых чемпионок, прошедшие эпоху развала в сложном бизнесе натаскивания малолеток и обороны зданий от рекиторов и мафии, являясь агентами разведки уже не первый месяц! Лишь посмеялись над ужимками недоменталистки..

— Вам голубушка, не в разведке быть! А в цирке выступать!

— Такой талант пропадает! Честно слово!

— Ага! Клоунский!

— Га-га-га-га!

Удивительно даже, как даже я их под себя подмять сумел. Видать — они меня реально обожают! Пусть их и нередко так заносит.

— Саш! А покажи как нам ты свой коронный! — указала одна из них, на крюк на потолке.

— Эх. — вздохнул я.

Прыгнул, поймав крюк. Перевернулся, встав ногами на потолок как на пол, удерживая себя за тот же крюк одной рукой.

— Я типо тут не понимаю, а чего это вы там, потолке, делаете? — пропищал от туда писклявым голосом, дуя воздух из ушей.

— Га-га-га-га-га! — ответили мне хором старушенции, а я спрыгнул обратно на грешную землю.

Подумаешь, шесть метров высоты.

Странный у нас с ними все же симбиоз! Они тут все, вроде как мной безправненько командуют! Что вижажистка — повернись так, и эдак, что бабки — сделай то, и так, что прочие начальство — хореографичка, логопедка, иные, воспитатели, но, несмотря на всё — последние слово всегда за мной! Как ни крути, ведь именно мне все это исполнять! И мне, изображать из себя иного ребенка. И даже в тех планах, что вроде-как и не касаются меня, моё мнение, имеет чуть ли не ключевое значение. Они уж слишком увлекаются! Что взгляд со стороны — необходим для выживания.

Они все обсуждают, примеряют, предлагают, решают, предлагают, а я... судья? Возможно, как-то так сложилось, причем от чести, довольно неожиданно для всех. Зато — работает!

— Чем ты им всем мозги вправила? — поинтересовалась Нинель, устав долбится в стену, в виде логопеда.

Она её сама чуть крышу не снесла! Даром что старше, только в приделах этой жизни.

— Виии! — с турникета на мат, упала Оля-визажист.

Как говорится, залезть то она туда залезла! Пусть и подставив стульчик. А вот что дальше делать...

Я промолчал, взглянув на «мозгоправа два», «хрупкую девушку», что как бы бессмертна. А она продолжила, игнорируя стон «раненной» девчонки под железой турника, и оханье бабусей, словно куриц над бедненьким цыплёнком.

— Ладно! Признаю! Ты победила! — она махнула рукой, скорее в знак отчаянья, чем смиренья — Но скажи мне — как? Ведь ты же не умеешь в ментал! Или умеешь? — сузила она свои глаза — Колись давай.

— Доверие. — усмехнулся я — А вообще — нам надо бы подумать об предстоящем.

— Ага. Тебе завтра целый день из себя другого человека изображать — скривилась Нинель — А мне потом ей мозги вправлять, мол, это она все делала в реале, а не кто-то там еще.

— Не потом, а вовремя! — скривился я в ответ.

— Да, да! Знаю! — проговорила она недовольно, вновь скривившись, украдкой глядя как визжащею, но не отболи, Олю, бабки тащат в лазарет — Ты главное там это — шепнула она мне тихонько — Не облажайся! А-то внушить то я внушу, но пока сам человек в мою лож до конца не поверит, она ведь нестабильна! И если будет хотя бы пара крупных нестыковок.

Я покивал, с ней соглашаясь. Мы всё, взлетим на воздух, если что-то там, вдруг, опять, пойдет не так.

И конечно же всё пошло не так!

Сначала, машина, что должна была перехватить девчонку еще у подъезда, нагло застряла в пробке! Непонятно, где она её нашла в этой глуши, но застряла! И ладно хоть у меня в сопровождении была охрана с рацией! Иначе бы я точно вышел к автобусу, синхронно вместе с оригиналом.

Вот бы смеху то было! Две одинаковые девчонки в одинаковой одежде! Ладно выкрутился бы, но — это был бы удар! И удар по яйцам! Которых у меня нет... Пришлось экстренно придумывать новый план!

Простой как топор, надежный — как часы! Один охранник подсовывает в сугроб пищащий телефон, с мелодией, как у агрегата девицы, девица реагирует на «пили-пили», решая, что она потеряла, пока бежала, отходит в сторону, за уголок, я выхожу вместо неё, девица получает по щам, и обретает форму куля. Быстро грузится в машину и все готово!