А потому и не должен я ничего выиграть! В этом зале, где зрителей и так двадцать человек! Половина из которых тут, как раз и смотрит, чтобы я всё сделал правильно, в действии подмены. Они и смотрят, чтобы я, соблюл все те тонкости-детали, что и делают человека сами собой.

— Отлично выступила! — похвалили меня уже в автобусе, и я лишь усмехнулся.

Упал в конце плашмя на маты! Зато всё четко! И ревел даже как по сценарию! Размазывая тушь, по всему, до чего дотягивался, всхлипывая и булькая.

Отвратительно. Но куда деваться?! Я теперь существо подневольное, работающее за десятерых! Хотя кое-что меня все же беспокоит.

Все те девочки, которых я буду подменять на соревнованиях в дальнейшем, как и Ирина Даль, реально существующие люди! И они будут реально ехать на соревнования! Приходить на стадион... и теряться где-то в его глубинах только на время выступления. Иначе бы все пошло под хвост коту, ведь один человек не может быть одновременно в двух местах.

Я не буду подменять их полностью! И целиком жить жизнь за них! Это невозможно. Только само выступление! И как... какими психотропными препаратами организаторы всего этого балагана хотят заставить их верить, что они сами выступили?

Нет, конечно, я догадываюсь, что при всех тех нервах и волнениях, что бывают перед таким решающим событием, сделать это будет совсем не сложно. Да и химия в мире на уровень выше любой алхимии. Усыпят, разбудят, подведут куй к носу, сказав, вот ты хорошо выступила, получай свою наградку! Детский мозг легко примет такую сладкую лож. Но...

Все кончится, когда подменяемая девочка увидит запись своего успешного «балета».

Мы можем выведать программу выступления девицы, можем скопировать, улучшить её! Просто возвести в абсолют, выведя за рамки человеческих возможностей, что от нас и требует... папа. Но все равно, без чего-то психотропного, у девочки могут возникнуть весомые сомнения, что это не она. Она так — не могла.

Все портит телевиденье! А на соревнованиях крупнее областных — оно точно будет! Не говоря уже о чем-то всероссийском, или тем более — международном, где будут уже нешуточные проблемы! В том числе и даже с простым снотворным.

А нас, меня, планируют вывести на международный уровень! И даже, возможно будут скандалы с допингом, и прочим, возможно и не пустят никуда и никого! Но, отчасти смысл всей затеи, показать, что есть такие люди, не пустят — ладно, обвинят — пускай, но скорее всего заграничные стадионы и клубы напротив, будут на коленях ползать, умоляя нас приехать к ним. Особенно если у них уже будет все готово для захвата.

Как планируют разрешить это все организаторы — я вообще не представляю. Но надеюсь, что у них есть какой-то план, ведь они реально всё именно к этому ведут. Убедить всех потенциальных противников, что с нами лучше не связываться. Убедить их, что у нас в стране каждая школьница может быть супер вумен. Нарваться на подставу, или просто заставить нервничать, и выведать место заключение иных бессмертных, ведь их в этом мире, согласно разведке, и помимо меня, как минимум несколько сотен.

А еще это всё, мои выступления за гранью человеческих возможностей, старательно припихиваемые в эфиры ТВ, будут являться банальным, ничем не перекрытым, посланием другим вечным. «Идите к нам, у нас хорошо!».

— Что еще ты можешь? — поинтересовался у меня папаша, долго и внимательно следя за тем, как моё лицо перетекает из одной формы в другую, обращая меня в совершенно не похожего на себя человека.

Так, сказать, зажал меня в уголок в раздевалке! Ладно хоть не перед новым выступлением! А пред очередным «экзаменом», для внутренней публики, в закрытом для простых смертных спортзале, спрятанном в бомбоубежище, под внешне обычной девятиэтажной. Корт для тренировки спецназа вдали от посторонних глаз!

— Ну... — протянул я, оглядывая стены этой маленькой комнатке и сидящего напротив меня на стульчике отца.

Где-то в дали работает насос, откачивая дренирующею сквозь стены воду...

— Только не надо говорить, что это — ткнул он в сторону лица — всё!

— Не буду. — буркнул я, куда-то в сторону, хотя действительно собирался немного поводить отчима за нос.

— Ну?

— Могу не дышать — отец сделал морду, мол «это все могут!». — часа два. — утаил я, что скорее двадцать два — Плавать как рыба — отец достал блокнот, и я не удержался, и заглянул в него.

Бег. Легкая атлетика. Скалолазание?

Прыжки в высоту. Метание копья, метание снаряда. Фехтование?

Эстафета, Лыжи, конный спорт? Борьба, Пятиборье?

Плаванье?...

Отец заметил моё внимание, стоило мне только взглянуть, и тут же прижал блокнот к себе.

— Лыжи и фехтование тоже можешь сразу вычеркнуть — сделал вид обижинки я, сложив руки на груди и отвернулся — Лыжник из меня аховый, а современному фехтованию не обучена.

Батя похлопал глазами, но как видно принял к сведенью, дважды черкнув в блокноте.

— Конный спорт правильно вычеркнул, в нем, как и в велогонках, не так много зависимости от меня самой, как хотелось бы. Да и жопа у меня — я шлепнул сам себя по попе — тяжелая.

— Пятьдесят девять килограмм. — перелистнул он блокнот на иную страницу — Ужас, на самом деле! — взглянул он на меня — Как в этом росте — оглядел с ног до головы — метр с кепкой! — и взглянул в блокнот — Сорок семь сантиметров! И телосложением, эх, спички, — вздохнул он, и потер переносицу, ведь знает, что спичкой я выгляжу только под одеждой — помещается столько массы?

Я пожал плечами, тип не знаю. Хотя конечно знаю! Плотность большая! И...

— И это очень плохо на самом деле! Любое банальное взвешивание, и все пойдет насмарку! Ни одна девчонка твоей комплекции столько не вешает! Ты с этим можешь что-то сделать?

Я помотал головой.

— За силу приходится платить. — отец со вздохом тут же что-то вычеркнул в блокноте.

Как видно прыжки с трамплина! Там будет видно, что я — тяжелее, чем кажусь! Хотя, если так подумать...

— Плаванье пожалуй тоже вычеркни. На трамплине я еще могу постараться скрыть свой вес, а вот проваливание сквозь воду как топор... будет сложно скрыть.

Отец кивнул, и недовольно качая головой, повычеркивал еще несколько каких-то пунктов на разных страницах.

— Что еще?

— На коньках хорошо бегаю — отец тут же записал это в блокнот — Наверное, даже слишком хорошо для этого мира.

— Мира?

— А, забудь. — отмахнулся я и отвернулся, тип закрыли тему.

— Что еще? — проговорил папка через минуту, усиленно чиркая ручкой по бумажки, и на меня даже не смотря.

— Ну, о зарастающих ранах ты и так в курсе? — кивок в ответ — И о хорошем слухе? Кстати Серёжке привет! — отец вздрогнул, и прекратил писать — Я стараюсь не слушать ваши разговоры, нервы мне все же дороже, но блин! Это порою тяжело! Не к чему мне знать о всей той грязи, что творится в мире! Я желаю отдохнуть... так что будь добр — прячься с рацией по старинке, где-нибудь в укромном уголке, подальше от меня. — сделал я умильное лицо.

— х-Хорошо — выдал отец, ошарашенно, но тут до него доперло — Так ты...

— Конечно. И благодаря вашим беседам, я знаю, что вы...

— Ну, вы готовы? — ввалилась в комнатку баба Аня, и я улыбнулся ей завершенным лицом, идеально копирующим сегодняшнею цель.

Гимнастка Галина, еще не в курсе, что на завтрашнем соревновании танцевать с ленточкой будет не она. Зато я уже в курсе, что мне придется целый день ходить сильно напомаженным, и, блин, весь в розовом цвете! Я так и привыкнуть могу, что как бы грех.

Иду по коридору, связывающему спортивный зал спорткомплекса с его подсобными помещениями. За мной следом идет малоприметная тетка, агент, которого я не знаю. Никогда до сегодня не видел! Но именно сегодня у неё ответственная миссия, и сегодня от неё, зависит всё не меньше, чем от меня.

На тетке, светло синий поношенный костюм, а-ля тренерский. Такие тут носит каждый второй! Вне зависимости от пола, различаясь лишь тональностью синего и степенью износа. У остальных — либо черный, либо красный. Элитная каста — белый! Хотя даже средь элиты, он больше серый, чем белый.