На тот вечер, пятницу, у Марка и Кимберли была назначена встреча. Она не пришла. Он не удивился. Он ее даже не винил. Из-за отношения Преториуса к Кимберли он чувствовал себя грязным, пристыженным.

Но что еще хуже, подсказывал его разум, – Марк его не остановил.

Депрессия и чувство вины в субботний день – это слишком. Марк рано закрыл «Центр здоровья». Он должен был кое-что сделать. Разобраться с голосами в его голове.

Невысокий мужчина в одной красной кроссовке стоял на заграждении крыши и с высоты десятка этажей смотрел на пробки Джокертауна – жуткие, будто в стране Третьего мира. На нем был красный спортивный костюм и оранжевая футболка. Его лицо было вытянутым, словно у лисы, нос – заостренным и крупным, а брови изогнулись, будто дополняя презрительную усмешку. Зловонный ветер развевал его огненно-рыжие волосы.

Он вытянул руку вперед. Из кончика указательного пальца вырвался поток пламени. Он превратился в шар, перескочил с одного пальца на другой. Он поднял руку ладонью вверх. Огонь разросся до размеров бейсбольного мяча, равномерно устроился в ладони. Какое-то время он просто горел у него в руке, бледный на фоне солнца, а он просто смотрел на него, как зачарованный. Затем с рокотом он превратился в огненный фонтан, струями бьющий из его ладони.

Он смотрел, как пламя рассеивается. Затем сделал глубокий вдох, выдохнул, криво усмехнувшись.

– Чертовски подходящее время, – сказал он и шагнул вперед. Он пролетел метров пять, прежде чем увидел в окне свое собственное изумленное отражение. Затем он распрямил все тело и выставил руки вперед, как пловец в заплыве на время, и взлетел. Не стоит слишком уж пугать горожан. Несчастным тупицам из Джей-тауна и так досталось.

Он полетел на север, к парку, думая: в этот раз Марк серьезно попал. У бедного глупца хотя бы не хватило смелости полностью порвать с прошлым. Не смог опустошить последние пузырьки с порошком и увидеть, как исчезают его другие «я».

Слава богу. Это и так ужасно раздражало, эта полужизнь, которая доставалась ему и остальным, словно они были лишь зрителями, сидящими на последних рядах старого кинотеатра, где показывали постоянно прерывающийся фильм.

Он ненавидел тот факт, что его терпели в его собственном теле, в его собственной плоти, в которой он ощущал полет и дуновение ветра лишь часовыми отрезками. Для человека, настолько полного жизни, как он, это было адом.

Ад был слишком холодным – для него. Жизнь, кипевшую внутри его, он выражал в виде огня.

С крыши здания слева от него поднялся вертолет. Он двинулся в его сторону. Находясь в тысяче метров от него, он подбросил еще пламени и ракетой помчался к нему. Он летел по спирали, оставляя огненный оранжевый след, внутрь которого и устремился вертолет. Это был вертолет, следивший за ситуацией на дорогах. Команда его знала; диктор улыбнулся и помахал, а ассистент направил в его сторону мини-камеру, передающую картинку в прямой эфир.

Джей Джей Флэш, суперзвезда. Он ухмыльнулся и помахал рукой в ответ. Лицо пилота было жутко бледным. Очевидно, он раньше не сталкивался с Джеком-Попрыгунчиком.

Но это ничего. Во Флэше копилась определенная доля злости, которой требовался выход – в безобидной форме.

…Примерно в тот момент он осознал, куда направляется. Он снова улыбнулся, по-волчьи оскалившись. Его подсознание понимало, что делает.

Кимберли Энн Кордейн Мэдоус Гудинг оторвала взгляд от журнала. Снаружи ее пентхауса парил человек, постукивая пальцем по стеклу.

Она открыла рот от удивления. Кимберли потянулась и запахнула плотнее свой синий халат, прежде открывавший взгляду сиреневую ночную рубашку. Жестами он показывал, чтобы она скорее открыла окно. Она прикусила губу, покачала головой.

– Оно не открывается, – сказала она.

– Черт, – беззвучно произнес он. Он отлетел метра на два назад, поднял ладонь вверх, будто приветствуя следующего гостя на вечернем ТВ-шоу. Яркий огонь вырвался из его руки и брызнул в окно.

Кимберли отскочила. Едва не закричала. Едва. Окно дрогнуло и растаяло в виде неровного овала. Внутрь ворвался поток теплого, с запахом выхлопов, ветра. В комнату вошел мужчина в красном.

– Прошу прощения за окно, – сказал он. – Я заплачу. Мне надо поговорить с тобой.

– Мой муж – богатый человек, – ответила она. Ее голос обволакивал, словно шелк.

– Я Джей Джей Флэш.

– Я знаю, кто ты. Я видела тебя в «Насесте сокола».

Не спрашивая разрешения, он уселся на белоснежный стул.

– Ага. И ты видела те фотки, которыми сверкал твой ублюдок-адвокат. Какая-то несчастная девчоночка, поджаренная психом из городка, в котором я никогда не бывал.

Она посмотрела в сторону окна. Ветер трепал ее волосы.

– Может, тогда вам стоит посетить мистера Леттема, а не меня.

– Нет. Мне нужна ты. Зачем ты дурачишь Марка Мэдоуса?

Она подпрыгнула.

– Как ты смеешь так со мной разговаривать?

Он засмеялся.

– К чему возмущаться, детка. Всю жизнь… сколько вы знакомы, все одно и то же. Ты манишь его, а потом ускользаешь. Он, конечно, дурак во многих смыслах, но заслуживает лучшего.

Он наклонил голову и стал еще больше похож на лису.

– Или ты просто хочешь подставить парня?

На мгновение ее брови превратились в изящные изгибы ярости, а глаза стали тусклыми, как талая вода. Она встала и отвернулась, сделала несколько шагов. Он смотрел, как ее крупные ягодицы двигаются под тяжелой тканью халата.

– Должно быть, он много о себе рассказывает, – едко сказала она.

Лицо Флэша перекосила ухмылка. Он поднял скрещенные пальцы.

– Мы вот так близки. – Его ухмылка стала резче, замерла. – Отвечай на вопрос, детка.

Она остановилась у расплавившейся дыры в окне.

– Думаешь, это легко для меня?

– Отсюда, – ответил он, – кажется самой простой вещью на свете.

– Я люблю Марка. Правда, – сбиваясь, сказала она. – Он самый добрый человек из всех, кого я знаю.

– Или самый большой придурок. Потому что для тебя добрый – значит слабый, разве не так? – Теперь он поднялся и смотрел ей прямо в глаза.

Заплакав, она отвернулась. Он схватил ее за плечо и заставил повернуться лицом к нему. Вокруг его кулака плясали крохотные огоньки.

– Слишком многие женщины, – сказал он, – боятся самих себя. Они покупаются на это старое иудейско-христианское учение о том, что они нечисты, испорчены от рождения. И поэтому ищут мужчину, который будет с ними жесток. Будет наказывать их так, как они заслуживают. Как тот качок, который сначала переломал нос Марку, а потом и тебе. Таков твой выбор, миссис Совершенство?

Она открыла рот от удивления. Облачко дыма закружилось около ее носа, и вдруг ее халат загорелся. Кимберли закричала, попыталась убежать. Флэш держал ее. Свободной рукой, с невероятной силой, он отдернул горящую ткань. Халат и ночная рубашка порвались.

В ужасе она упала на пол, всхлипывая. Флэш методично скомкал догорающую одежду, будто омывая ей свои руки. Огонь утих, исчез. Он бросил полурасплавленный комок в угол и наклонился над ней.

Она схватилась за него. На пару секунд он обнял ее, неосознанно поглаживая ее волосы. Затем оттолкнул от себя.

– Давай-ка посмотрим, в какой ты форме, пока я все еще могу тебе помочь.

Не обращая внимания на ее запоздалые попытки показать себя скромной и возмущенной, он осмотрел ее. Кажется, с ней все в порядке, кроме небольшого краснеющего пятна между левым плечом и грудью. Он накрыл ожог рукой и начал убирать его.

Она попыталась отпрыгнуть.

– Какого черта ты вообще делаешь?

– Вытягиваю из него энергию, – задумавшись, сказал он. – Это вроде как приложить лед к небольшому ожогу. Если я сделаю это достаточно быстро, то все пройдет.

Она посмотрела на него.

– Я думала, ты владеешь только силой огня, – сдавленно произнесла она.

– Все верно. – Он положил руку ей на грудь. Там, где проходила его рука, кожа становилась белой, без отметин. – Просто небольшой фокус.