Менши были первыми, кто не выдержал жизни в мире, становившемся все более холодным и пустынным. За ними пришел черед животных. А следом и наш народ начал становиться все более малочисленным. И в это время мы сделали два шага: первый — навстречу свету, второй — назад во тьму.

Нашлись те сартаны, которые пытались побороть смерть, остановить ее. Они занялись некромантией. Однако же вместо того, чтобы победить смерть, они сами стали ее прислужниками и рабами. В то же время другие начали использовать свои магические способности для того, чтобы установить связь с остальными тремя мирами. С этой целью они построили чертог и установили в нем стол — одну из последних оставшихся реликвий иного мира и иных времен. Они установили связь…

Голос Джонатана зазвучал тише и мягче:

— Но не с нашими собратьями в иных мирах. Они установили связь с высшей силой. Они говорили с Единым, о котором мы давно забыли.

— Ересь! — крикнул Клейтус.

— Ересь! — подхватили мертвые.

— Да, ересь. — Джонатан снова возвысил голос, пытаясь перекрыть шум толпы. — Именно это обвинение и пало на них в прежние времена. В конце концов, мы же боги, разве нет? Мы разделили мир и создали из него новые миры! Мы победили самое смерть! Посмотрите вокруг…

Герцог огляделся по сторонам, широко разведя руки:

— Кто победил?

Мертвые молчали. Взглянув на Клейтуса, стоявшего на носу своего корабля, Альфред заметил недобрую косую усмешку, исказившую и без того ужасающие черты лазара, и понял, что король попросту позволяет герцогу самому сунуть голову в петлю. Потом лазару останется просто затянуть петлю и посмотреть, как пляшет на виселице его жертва.

Джонатан только лишь усугублял ситуацию, но Альфред не знал, как остановить его… не знал даже, нужно ли делать это. Никогда прежде сартан не чувствовал себя таким беспомощным.

Холодное прикосновение к ноге едва не отправило Альфреда прямиком в волны Огненного Моря. Он подумал, что его коснулись руки кадавра, и зажмурился, ожидая смертельного удара, когда вдруг услышал тихое жалобное поскуливание.

Альфред открыл глаза и вздохнул с облегчением. Рядом с ним стоял пес. Удостоверившись, что сартан смотрит на него, пес отскочил на несколько шагов, потом вернулся назад и выжидательно посмотрел на Альфреда.

Разумеется, пес хотел, чтобы Альфред отправился к его хозяину. Эпло стоял на набережной, опираясь на тюк с травой-кэйрн. Плечи патрина поникли, лицо смертельно побледнело. Только его несгибаемая воля и жажда жизни не позволяли ему потерять сознание.

Милосердие, сострадание, жалость…

Альфред глубоко вздохнул, собрал остатки мужества и начал пробираться к Эпло сквозь толпу мертвых, в любой момент ожидая, что его остановят, схватят, ожидая удара мечом или копьем.

Джонатан продолжал говорить, и речь его переполняла сердце Альфреда горечью и жалостью. Он знал, как все это окончится, — и внезапно, взглянув на молодого герцога, понял: тот тоже знает это.

— Наши предки боялись этих людей, выступивших против некромантов, предупреждая, что мы должны измениться, иначе мы уничтожим не только себя, но и хрупкое равновесие, существующее во Вселенной. И единственное, чем наши предки смогли ответить этим людям, была смерть: «еретики» были убиты, а тела их замурованы в чертоге, который с той поры назывался Чертогом Проклятых и был окружен охранными рунами, дабы никто более не мог проникнуть туда.

Мертвые глаза кадавров следили за Альфредом, но никто не пытался остановить его. Сартан добрался до Эпло и опустился на колени рядом с ним.

— Что… что я могу сделать? — тихо спросил он.

— Ничего, — ответил Эпло, стиснув зубы, пытаясь сдержать стон боли, — разве что заставить заткнуться этого идиота.

— По крайней мере, у нас есть время, пока он говорит…

— Время для чего? — с горечью осведомился Эпло. Может, для того, чтобы написать прощальное письмо домой?

— Они ничего не сделали мне…

— А зачем им понапрасну беспокоиться? Они знают, что мы от них никуда не уйдем.

— Но твой корабль…

— Сделай шаг к нему, и этот шаг будет последним в твоей жизни. — Эпло судорожно вздохнул, с трудом подавив стон. — Посмотри на корабль мертвых. Похоже, леди нет никакого дела до речи ее мужа.

Альфред поднял взгляд и увидел, что Джера смотрит прямо на него.

— Она знает все и о корабле, и о Вратах Смерти. Помнишь? — Эпло попытался выпрямиться, задыхаясь от боли; пес, стоявший рядом с ним, сочувственно заскулил. — Сдается мне… они хотят забрать его себе, попытаться проникнуть…

— Проникнуть в миры живых! Прийти туда, чтобы убивать! Это… это чудовищно! Мы должны что-то делать!

— Я внимательно слушаю твои предложения, — сухо бросил Эпло.

Он сумел — Альфред даже представить себе не мог, что ему пришлось перенести, — вытащить из раны и обломать древко стрелы, но ее наконечник оставался в теле. Одежда Эпло была пропитана кровью. Рукав рубашки присох к ране, образовав какое-то подобие перевязки, но стоит патрину сделать одно неосторожное движение — и она снова начнет кровоточить…

— У нас есть только одна возможность спастись, — тихо проговорил он, не отводя взгляда от молодого герцога. — Ты, конечно, понимаешь, куда его заведет эта речь? Чем все закончится? Альфред не ответил.

— Когда они пойдут убивать его, мы побежим к кораблю. Как только мы окажемся на борту, руны защитят нас. Надеюсь.

Альфред оглянулся и посмотрел на Джонатана, единственного живого в толпе мертвых:

— Ты хочешь… бросить его?

Окровавленная рука Эпло сгребла Альфреда за воротник; патрин подтянул сартана к себе и заглянул ему прямо в лицо:

— Слушай меня, будь ты неладен! Ты знаешь, что произойдет, если лазары пройдут через Врата Смерти! Сколько невинных людей погибнет? На Арианусе? На Приане?.. Что стоит жизнь одного человека в сравнении с этим? Ты заставил его поверить в эту самую «высшую силу». Это ты послал его на смерть! И после этого ты хочешь, чтобы сама смерть прошла через Врата Смерти?

Альфред онемел. Он не мог. выдавить ни слова — только смотрел на Эпло в молчаливом замешательстве.

Голос Джонатана — сильный, твердый, властный — привлек их внимание. Даже Джера отвела взгляд от Альфреда и смотрела теперь на мужа.

— Но ваши охранные руны не смогли остановить тех, кто следовал по пути правды, кто искал истину! Я видел. Я слышал. Я коснулся. Я еще не все понимаю, но у меня есть вера. И я докажу вам мою правоту, я покажу вам, что я успел понять.

Джонатан шагнул вперед, поднял руки в жесте мольбы:

— Возлюбленная жена моя, я причинил тебе страшное зло. Я хочу исправить его. Убей меня — здесь, сейчас. Я умру от твоей руки. Потом воскреси меня. Я стану одним из вас — встану в ряды тех, над кем тяготеет вечное проклятие.

Лазар, бывший когда-то Джерой, покинул Клейтуса, спустился с корабля по мосткам. Дух ее, заключенный в тюрьме мертвой плоти, нетерпеливо протягивал вперед призрачные руки.

Слезы побежали по щекам Джонатана:

— Так ты пришла ко мне, Джера, как невеста моя… Он ждал ее. Мертвые окружили их: они тоже ждали. И ждал принц Эдмунд — мертвое тело и витающий подле него призрак. Из волн лавы, подняв голову, смотрел дракон: Госпожа тоже ждала. И ждал, смеясь, лазар Клейтуса, стоя на носу своего корабля.

Руки кадавра протянулись к Джонатану, словно Джера хотела прижать его к груди, но вместо этого ледяные пальцы сомкнулись на горле Джонатана.

— Бежим! — крикнул Эпло.

Эпло протянул руку, чтобы поддержать Альфреда; тот бросил исполненный ужаса взгляд через плечо. Он не видел Джонатана за спинами сгрудившихся вокруг него мертвецов. Он видел, как взлетают кулаки, как сверкнул меч, услышал стон, заглушенный шарканьем ног и возгласами мертвых. Когда меч взлетел снова, он был темным от крови.

Тьма объяла Альфреда — тьма, несущая успокоение и забвение: во тьме он мог спрятаться от ответственности за все, что может произойти, включая и его собственную смерть.