Они как раз собирались пойти на балкон и поесть, когда в дверь постучали. Да-да, постучали. В дверь. Вьевилль в недоумении глянул на Катрин и пошёл посмотреть, кто там, и уже возле самой двери вдруг усмехнулся. Открыл – и у Катрин глаза на лоб полезли.
Потому что за дверью стояла девушка – ростом с саму Катрин, и возрастом, наверное, как она, тоненькая, смуглая, волосы заплетены в миллион косичек. В одной руке у неё был большой бумажный пакет, а в другой она держала поводок. Поводок вёл к собаке – белой и лохматой. Серый увидел собаку и угрожающе заворчал.
- Серый, спокойно, - сказал Вьевилль. – Фина, привет. Катрин, это Жозефин, она живёт внизу. Фина, это Катрин. Она живёт здесь.
- Добрый вечер всем, и отлично, что все, кому надо, здесь живут. Я вообще пришла спасибо сказать – понимаешь, Катрин, твой парень мне вчера нехило помог. Вот, держите, - она протянула Вьевиллю пакет. – А то вчера всё съели и выпили.
Они оба синхронно заглянули туда – в пакете был торт из лучшей, на взгляд Катрин, столичной кондитерской, и две бутылки. Вино и коньяк?
- Фина, ты уверена? – переспросил Вьевилль.
- Да, совершенно.
- Будешь пить это с нами?
- Нет, мне Босса прогулять надо, я только что домой вернулась. И спать тоже надо иногда. Просто спасибо, и всё. И обращайся, если вдруг что.
Босс, надо сказать, всё это время сидел смирно и только носом вёл. Серый же надулся шаром возле ноги Вьевилля и издавал отнюдь не дружественные звуки.
Девушка уже обернулась выходить… и тут до Катрин дошло.
- Постой… ты Жозефин Марту? Это твой проект – «Женщина в современном мире»?
- Да, мой, - медленно кивнула девушка с косичками. – А ты… ?
- Мне рассказала подруга, Изабель Кордье. И предложила поучаствовать.
- Так, - Жозефин полуобернулась. – Босс, спокойно, мы уже почти ушли. Но она обещала мне принцессу Роган, - и прямо впилась взглядом в лицо Катрин.
Катрин пожала плечами.
- Что поделаешь, некоторым выпало родиться в семье Роган.
- Так отлично же, просто отлично! Созвонимся, в общем, хорошо? Ты мне очень нужна. Сначала просто поговорим, чтобы нащупать важное, а потом уже – интервью, запись и всё такое.
Теперь пришла очередь Рыжего разевать рот. Ничего, переживёт.
И всё бы хорошо, но тут кое-у-кого кончилось терпение. Серый взвыл и прыгнул в направлении собаки, и был, кажется, остановлен в полёте хозяином. А Жозефин юркнула в лифт вместе с псом и закрыла двери изнутри.
- Тихо, хороший мой, пёс ушёл и больше не придёт, - говорил Вьевилль, успокаивая разъярённого кота. – Нет-нет, в этом доме не будет никого другого, кроме тебя. И Катрин, но Катрин – она же наша, правда? Ты согласен?
Кот ворчал и рвался на свободу, сколько ж силы-то, оказывается, у некрупного животного! Вьевилль отпустил его, тот удалился на кухню, нервно обмахиваясь хвостом, и там, судя по звуку, принялся есть.
А Вьевилль обнял Катрин.
- Ты и вчера кого-то спасал, не только сегодня? – нервно усмехнулась она.
- Да, - просто ответил он. – И я понятия не имел, кто она. Девчонка да девчонка. И пёс её меня один раз уже чуть не сожрал. И понимаешь, мне случается помогать разным людям, и я не смотрю, какого они пола. И это не имеет ничего общего с тем, что у нас с тобой. И или ты поверишь, или нет. Если поверишь – всем будет проще, тебе самой в первую очередь.
Катрин была слабым менталистом, но что он говорит правду – видела отчётливо. Значит, живём дальше, просто живём дальше.
Дальше был ужин, закат, простивший их и пришедший потереться и посидеть на коленях Серый. А потом и Серый куда-то подался, остались только они – он и она. И всё то, что у них накопилось друг к другу за эту неделю. Катрин сама себе потом удивилась – что нежности-то оказалось в итоге больше всего. И хорошо.
А ночью к ней во сне снова пришла древняя принцесса Катрин. Юная девушка, до смерти боящаяся замужества и своего жениха. Невероятно при том красивая, и отлично разбиравшаяся в реалиях управления огромным замком – Лимей ещё не был таким великолепным, как сейчас, но огромным и беспорядочным, и в нём жило очень много людей. А принцессе предстояло уехать и заниматься домом жениха… Катрин очень хотелось, чтобы ей показали тот сон до конца. Только знать бы, что для того нужно сделать!
Утром она первым делом взялась за телефон – о да, отец уже звонил. Катрин села на постели поудобнее, погладила Вьевилля по щеке, поцеловала в ответ… и нажала на вызов.
- Добрый день, папа. Да, я искала тебя. Анриетта в госпитале, она вчера попала в аварию. Нет, всё уже в порядке, я думаю. Да, я собираюсь к ней сегодня. Да, хорошо, там увидимся.
* * *
Рыжий полагал, что он где-то прогневал высшие силы, и сам того не заметил. Потому что откуда всё это на его голову?
Ссора с Катрин, авария Анриетты, примирение с Катрин, Жозефин. Ещё Серый, красавчик, чуть белого пса не порвал, он может, как понимал Рыжий.
И это ещё на работе всё было достаточно прилично на этой неделе! Обычно неприятности и неожиданности ходят стаей и сбиваются в кучу при малейшей возможности.
Но вдруг полоса невезения закончилась? И дальше будет только лучше?
Его Фиалочка вернулась. И под её руками квартира почти мгновенно превратилась из свинарника в приличное жилище, кто б знал, что принцессам подвластна бытовая магия! Но она как-то очень ловко всё привела в божеский вид, и на его предложение запустить в комнату пылесос только посмеялась. Ему осталось разве что убрать с балкона последствия пьянства, да заказать ужин, чтоб привезли.
Правда, когда пришла Фина, точнее, когда оказалось, что за дверями лифта Фина, он дышать забыл. Потому что если Катрин снова что-нибудь подумает только потому, что Фина знает сюда дорогу…
Но девушки как-то очень лихо между собой договорились. И вообще нашли какие-то интересы, с Рыжим никак не связанные. Он ничего не понял, но увидел – что пронесло. Не то, чтобы он чувствовал какую-то вину за визит Фины, но – нужно время, чтобы всё устаканилось. А потом он познакомит Фиалочку с Теей, и ещё с кем-нибудь, и пусть она сама видит, что они для неё никакой угрозы не представляют.
Правда, Серый решил, что Босс представляет для него угрозу. И Рыжий едва успел его тормознуть, а то б порвал. Чёрт побери, его окружают ревнивцы, которые боятся его потерять? И что прикажете с ними делать, чтобы не беспокоились?
Пока работал рецепт – хватать и гладить. И Серого, который обиженно сверкал глазами из-под стула на кухне. И Фиалочку, которая куда-то звонила и не дозвонилась, а потом оказалось – своему отцу.
Плевать на весь окружающий мир, а сейчас – на балкон, на диван, есть, пить и смотреть на ночной город. И целоваться. И пытаться охватить её всю – и мерцающую в темноте ночи кожу, и сияющие глаза, и слова, и вздохи, и трепет. И пусть дальше будет только лучше.
Ночной сон был ярким, как фильм, и древний ещё не маршал Годфри в нём был уморительно юным и уморительно влюблённым. Впрочем, а чего это он себя в старики записал? Вроде бы, тридцать два – ещё вполне себе молодость, нет? Но тот Годфри на десяток лет моложе, а каким был он сам в двадцать два? Если бы жизнь столкнула его с совсем юной особой, на которой нужно было бы жениться, а она бы шарахалась от него, как от чудовища из сказки? Рыжему было очень интересно, как вывернется предок. Потому что очень уж отличается та жизнь от сегодняшней, ни в глаза лишний раз не посмотришь, ни за руку не возьмёшь, ни обнимешь. Поухаживать толком и то, по ходу, нельзя. Видимо, он будет это делать уже после свадьбы? Когда никто его Катрин не будет караулить и указывать ей, как себя вести?
А тут и день настал, и нынешнюю Катрин уже очень даже караулили. Она сидела на кровати с телефоном в руках и договаривалась о встрече с отцом, его высочеством Луи, королём магической промышленности и чего-нибудь ещё.
Вообще с этим королём бы поговорить. В других обстоятельствах Рыжий бы сообщил ему своё ценное мнение о том, почему так случилось с Анриеттой, и почему Жиль парой недель раньше попал в подвал, и про Катрин бы тоже кое-что сказал. Другое дело, что, как говорится, С – субординация, и Луи де Роган плевал на его, Рыжего, ценное мнение с высокой ветки. Вот если б кто другой, кого он уважает – а никто другой с этой троицей принцевых деток не знается. Впрочем, поглядим.
