А если эта русалка навернётся на полном ходу, проблемы будут.

- Зачем? – девчонка продолжала хмуриться.

- Чтобы если вдруг где какой непорядок – в тебе или в технике – сделать так, чтоб был порядок. Чтоб ничего на ходу не отвалилось, и чтобы магические контуры работали нормально.

- А-а-а-а, - она только что рот не разинула.

- Ты стихийница, да?

- Да, преимущественно огонь, - нерешительно кивнула.

- Оно и видно, - кивнул Рыжий. – Ладно, договоримся.

- А ты чего тут вообще? Ты ей кто? – кивнула она на подошедшую Катрин.

- Я её парень, - сообщил Рыжий, как ни в чём не бывало.

- Где это ты отхватила такого парня? Я тоже хочу!

- Там уже нет, - усмехнулась Фиалочка. – Идём?

- Идём, - кивнул Рыжий и сунул кота обратно Анриетте.

Вот только кот не хотел обратно, и вцепился в футболку Рыжего всеми четырьмя лапами.

- Видишь? Он хочет к тебе! Я ему даже никакого имени не давала пока, надеялась, что он кого-нибудь выберет. Он выбрал тебя, - заявила нахальная девица.

Метнулась вглубь квартиры, выскочила с большим пакетом в руках.

- Я донесу! Там корм, наполнитель и лоток! И ещё миски и игрушки!

Фиалочка смотрела на всё это с улыбкой и не сказала ни слова. А Рыжий подумал, что кота можно будет подарить сестрёнке Андре – она маленькая, ей подойдёт. А пока – ладно уж, домой.

На улице мелкая Анриетта с восторгом оглядела машину Рыжего – обошла всю, потрогала. Завистливо повздыхала. Но Рыжий разве что подмигнул ей и передал кота забравшейся внутрь Фиалочке.

- Держи, что ли. Раз уж твоя сестрица нам его выдала.

Впрочем, целоваться на светофорах кот не мешал совершенно. Он флегматично поглядывал на них с колен Фиалочки янтарными глазами и разве что цеплялся за её шорты, когда она наклонялась к Рыжему слишком сильно, и он терял равновесие.

Но потом всё равно приходилось отлипать друг от друга и ехать дальше.

- На, закажи нам какой-нибудь еды, - Рыжий сунул Фиалочке свой телефон с открытым приложением. – Какую любишь.

Сначала хотел сам, потом подумал, что не один же едет, можно и попросить?

- А у тебя есть проверенная доставка? Я не разбираюсь, - вздохнула она.

- Я пробовал разве что дальневосточную, кухню Срединного моря и обычные пиццы.

Сошлись на лапше в коробочках и салатах к ней, вино у него есть, и минералка, ещё есть черешня, много, и арро тоже есть. И печка работает. А коту выдали еды. Так что все насущные вопросы решены, можно целоваться дальше.

И снова Катрин проснулась… где-то в доме мужчины. Рыжеволосого красавца-мага, к тому же, её начальника. Вот только не хватало!

Ладно, не обманывай себя. Он же тебе нравится так, что ты не можешь с ним в одном помещении спокойно находиться! А можешь дышать, как следует, только если касаешься его хоть немного, хоть чуточку, хоть одним пальцем!

Катрин в жизни избегала слова «любовь», считала его пригодным лишь для театра, кино и художественной прозы. В поэзии она ничего не понимала, поэтому с ней и не сравнивала. Эх, да причём же тут любовь, это же просто… нездоровье это какое-то, вот. Потому что не удаётся ясно мыслить, а думаешь всё время о нём. Это когда его нет рядом. А когда есть – то вовсе уже ни о чём не думаешь…

Вчера они добрались до его дома уже хорошо так в сумерках, и оказалось, что живёт он ни много ни мало на тридцать девятом этаже. Тридцать. Девятом. Самом верхнем. И его квартира занимает весь этот этаж в башне – большое пространство с окном в три стены из четырёх, посреди которого торчит шахта лифта, к ней пристроены туалет и ванная комната – к счастью, огороженные. А с другой стороны всё это делит единственная стена, обозначающая кухню, к ней пристроены печка, холодильник и раковина. И стол у окна, с парой табуреток.

А вокруг всего этого – пустое пространство, белые стены, белый потолок, черный пол. Она бы свихнулась, наверное, живи она в таком, какой дурак придумал! Правда, Вьевилль с кривой усмешкой пояснил, что это он просто ещё не успел здесь толком обжиться, поэтому так пусто.

И в одном из углов этого пространства – здоровенная кровать, возле неё шкаф и вешалка для одежды – кронштейн на колесиках. И всё!

Ой нет, не всё. Внешняя стена оказалась не стеной как таковой, за ней был балкон. Застеклённый, с невероятным видом на старую часть города, всё как на ладони. И королевский дворец, в котором жили предки, а сейчас музей, и старые колокольни, и мосты через реку, и университет на острове, и башни магической академии… Впрочем, это они уже по ночной подсветке гадали, что и где, надо будет по свету посмотреть.

Шорох, лёгкое поскрипывание пола, а затем – характерные звуки загребания лапой в лотке. Кот Анриетты проснулся. Вчера, когда он был доставлен в это невероятное жилище, то очень страдал, потому что не мог найти укромного угла – у Анриетты такого добра достаточно. Потом нашёл тот угол в кухне, между стеной и холодильником, и сидел там, не реагируя даже на еду в миске. Катрин с Рыжим ходили в душ, немного лежали на кровати, потом им привезли еды и Рыжий утащил коробочки на балкон, и уже туда в конце концов кот к ним вышел.

На балконе стоял диван. Хороший мягкий диван, и возле него столик. На этот диван они забрались с ногами, а потом Рыжий поймал кота, сделал ему строгое внушение, что нечего отбиваться от коллектива, и тоже посадил его на диван, с другой стороны от себя. И они сидели так довольно долго – ели черешню, пили вино, смотрели на город. Почти не разговаривали, потому что устали оба – не передать. Иногда только говорили друг другу что-нибудь хорошее. О том, какая она красивая, или какой он вдохновляющий. И Катрин даже не вспомнила, что вообще-то хотела спросить – что это было? Он не хотел узнавать её в офисе по какой-то веской причине или просто так?

Тяжёлое тело рядом заворочалось, в её шею ткнулся нос.

- Фиалочка… Хорошо, что ты мне не приснилась, а я-то уже думал, что всё не по правде…

- По правде, - она повернулась к нему и улыбнулась.

Как легко, оказывается, ему улыбаться!

Кот снова где-то что-то поскрёб и громко мявкнул – хорошим таким басом. Катрин вспомнила – у Анриетты этот кот то и дело командовал остальными, его побаивались. Наверное, поэтому она и поспешила его отдать – чтобы её нервных кошек не травмировал. Кажется, кто-то и здесь будет командовать. То есть, попытается.

Рыжий поднялся с постели и, не утруждая себя надеванием чего-либо, пошёл посмотреть – что там. О чём-то строго говорил с котом, кот снова мявкал, но уже как-то не так уверенно. Потом что-то куда-то лилось и сыпалось, и снова Рыжий что-то внушал коту… а потом как-то без перехода она ощутила запах арро, божественный, невероятный запах. Пришлось открыть глаза.

Он держал чашечку перед её носом, а в чашечке, судя по всему, было самое то, что надо.

- Хочешь?

- Хочу. Спасибо, - она проморгалась, села и взяла у него чашку.

Он принёс себе ещё одну, сел рядом – так и пили. Молча, просто чёрный, без ничего. Касаясь друг друга плечами и локтями. И кто бы подумал, что так может быть хорошо?

Рыжий унёс чашки и вернулся. И спросил:

- А где подвох, Фиалочка? Я, конечно, рано или поздно сам до него докопаюсь, но, может быть, ты побережёшь наши усилия и сама расскажешь?

- Подвох? – не поняла она.

- Ну да. Понимаешь, ты как-то очень уж удачно появилась на этом месте, там же брать было некого, кроме тебя. Я просто не могу не подозревать двойного дна или чего-то в этом роде. Дядюшка почти не у дел, я только появился и ещё, откровенно говоря, не во всё въехал, во что надо бы. И тут ты. Слишком прекрасная для того, чтобы без подвоха.

Вообще… он узнает, конечно, информация не секретная. Значит, лучше от неё, чем от своей службы безопасности.

- Наверное, подвох в том, кто мой отец, - пожала она плечами.

- И кто же он? Я не слышал ни о ком с такой фамилией.