- Потому что… - ну вот он, момент истины.

Между ними двоими этот вопрос уже не остался. Теперь придётся вытащить его на всеобщее обозрение.

- Мне вчера прислали вот это, - Рыжий развернул монитор наружу и показал всем запись. – Госпожа Катрин… сказала, что это монтаж, но он составлен из её реальных слов. И подтвердила, что пришла к нам работать по указанию своего отца. И что ей и вправду случалось информировать господина Рогана о делах тех компаний, в которых она раньше работала.

- Интересно, и что же она говорила Луи де Рогану о нас? Он никогда не давал понять, что знает обо мне или моём детище что-то неприличное, - усмехнулся дядюшка. – В общем, я Шарлю сказал – что при личном знакомстве дама не производит впечатления держащей камень за пазухой, как бы там оно не было на самом деле. Шарль согласился, и обещал сегодня прислать результаты работы с тем видео – вроде, он его вчера кому-то сосватал.

Ну вот пусть присылает. А там поглядим.

Дальше пошла работа – по всем последним заказам. Что могло утечь и куда, кто надёжен, а кто – не слишком. В процессе пару раз звонил дядюшка Шарль и склонял дядюшку Готье согласиться на охрану – хотя бы на неделю. Тот упирался.

А потом тот позвонил лично Рыжему.

- Знаешь, ребята разобрали тот файл. Искусно сделанная компиляция из записей примерно за пять последних лет. И от нынешнего места и времени – восемь процентов от общего времени файла. И плюс довольно топорная магическая обработка – для придания уверенности и чтоб не замечать нестыковок, они стали сильно заметны, как магию повычистили. Разная одежда и причёска госпожи Катрин, разное освещение и разное время года. Так что от текущей ситуации там реально только слова «Волшебный дом», да ещё твое имя. И ещё, если бы она о тебе что-то определённое говорила, то и никакая нарезка не понадобилась бы, прислали бы запись целиком. Сейчас скинут тебе отчёт и то, что вышло с файлом в результате.

- Спасибо, - у Рыжего даже грудь немного разжалась, точнее, это он сейчас заметил, что она была сжата, и он не мог толком дышать – примерно со вчера.

- Не за что, держитесь там, - сказал Шарль и отключился.

Письмо прилетело тотчас, Рыжий глянул – да, посекундный и пофрагментный перечень того, что там есть, с указанием даты и времени исходных файлов. И почищенная от магического воздействия запись выглядела совсем иначе – сразу же бросались в глаза все нестыковки, о которых сказал Шарль.

Запись была просмотрена всем коллективом, и дядюшка Готье резюмировал:

- А ты не думал, что кто-то хочет вас рассорить таким незамысловатым образом? Лишить тебя разом и соображения, и компетентного сотрудника, а я не сомневаюсь, что госпожа Катрин – компетентна?

Рыжий только воздохнул.

- А причём здесь Луи де Роган, я не понял? – спросил Антуан.

Андре как будто тоже не всё понимал.

- Да потому, деточки, что он отец нашей принцессы, - усмехнулся дядюшка Готье. – Шарль, тот и её матушку знал, я-то ещё зелёный был и балеринами не интересовался, а он уже был при погонах и харизме. Только у Луи де Рогана, кажется, той харизмы тридцать лет назад было ещё поболее. Но дело прошлое, и госпожи Одетт Лимура уже нет на свете, а вот её дети – есть.

- Раз мы заговорили о госпоже Катрин, она ж там искала косяки и дыры среди своих, она доложилась о результатах? – спросил Андре.

- Хотела, - вздохнул Рыжий, - только тут как раз прислали этот сраный файл, и стало не до докладов.

- Ладно, я сейчас узнаю. Или сам хочешь?

- Узнавай.

Андре достал телефон и включил громкую связь. После нескольких долгих гудков трубку сняли.

- Здравствуйте, госпожа Катрин. Подскажите, вы завершили работу по анализу выполненных вашим отделом заказов?

- Здравствуйте, - голос звучал глухо. – Да, завершила. Вы можете взять папки в моём столе… ой, то есть нет, не можете. Я заколдовала их и забыла об этом. Но не беспокойтесь. Мне всё равно нужно уволиться по правилам, я приеду. Сейчас вызову такси и приеду.

Про такси Рыжий уже слышать не мог, он подошёл и забрал телефон у Андре.

- Катрин, ты сейчас где? На улице Сен-Жан?

Молчание, всхлип.

- Нет. На площади Революции.

- Что ты там делаешь? – странное место, особенно для принцесски.

- Сижу, - снова всхлип.

- Так, слушай. Сиди и не вздумай никуда деться. Я сейчас приеду и заберу тебя, и привезу сюда, и достанешь свои папки сама, ненавижу взламывать чужие заклинания. Поняла?

- Да, - выдохнуло на том конце.

Рыжий сунул телефон обратно Андре, обвел всех взглядом.

- Ну, я быстро.

И помчался вниз, к машине.

Утром пятницы Катрин проснулась в своей спальне в отцовском доме и не сразу поняла, что она здесь делает. А потом поняла… и едва справилась со слезами. Потому что всё хорошее в её жизни закончилось.

Да, кому-то выпадает долгая и счастливая жизнь. Кто-то иначе устроен, наверное, или иначе воспитывался, или просто умеет так, чтобы вместе, и не причинять друг другу боли. Как воспитывали ту, древнюю, принцессу Катрин, что она прожила со своим Рыжим много-много лет? Что ей помогло? Какое абсолютное заклинание она знала? Чего не делала никогда ни в коем случае?

Сейчас Катрин чувствовала себя полной дурой во всех ссорах, которые случались у них с Вьевиллем. Она не договорилась о внешнем вмешательстве в заказ, она дёрнулась, когда он общался со своими приятельницами в привычном для них стиле, она не предупредила его об интересе отца. Да и просто она считала для себя приемлемым где-то работать и делиться с отцом разного рода информацией о работе, зная, что он будет эту информацию использовать в своих целях! Она искренне считала, что так правильно, потому что для Роганов. При том она сама даже и не пыталась называться этим именем, как же, это ж сразу же признаться, что она – оттуда, и привлечь к ней внимание!

О да, человек с фамилией Роган может что-нибудь возглавлять, или мелькать в прессе по важным поводам, или заниматься благотворительными проектами, как мама в годы замужества, или избраться в парламент, как Франсуа. А лезть в скважину не может. То, что позволено быку, предосудительно для… как там его звали, древнего имперского бога? Не важно. Не позволено, в общем.

Значит, сиди и не высовывайся. Что, Феликс хотел куда-то там уехать? Вот и славно. Значит, можно стать отцовским личным помощником, она справится. И забыть, не думать, не чувствовать, не говорить себе, что если бы…

Вчера она ушла спать рано, отец ещё не вернулся домой, и Франсуа ещё не вернулся домой. И ни с кем она своё возвращение не обсудила, и никто не задавал ей вопросов, на которые она не хотела бы отвечать. Может быть, сейчас все они тоже уже разошлись по делам?

Катрин взглянула на часы – дело к полудню. Нужно встать, умыться, что-нибудь съесть… Эх, это Анриетта выбирается из своей комнаты в футболке и трусах, а в квартире Вьевилля они и вовсе не думали о том, во что одеты, и одеты ли. Здесь можно договориться, чтоб приносили завтрак в комнату, но об этом следовало подумать заранее. Вчера. А вчера она не была способна думать об организации жизнедеятельности никак. Просто заползла в нору и там упала.

Катрин привела себя в минимально пристойный вид и выбралась наружу. Её тут же засекли представители многочисленной прислуги и спросили, что она желает на завтрак и подойдёт ли ей малая гостиная. Подойдёт. Ей всё подойдёт. Ей сейчас нет никакой разницы.

Отец появился, когда Катрин сидела с пустой чашкой в руках, и думала – стоит ли шевелиться, чтобы попросить наполнить кувшинчик арро ещё раз. Или так сойдёт. В её жизни никогда не было места этому «так сойдёт», потому что… Это не для Катрин де Роган, как бы там она ни называлась.

- Добрый день, Катрин. Что случилось? Почему ты не на работе?

Отец оглядел гостиную и её тоже, что-то понял, взял зеркало и позвал кого-то. Попросил убрать со стола то, что там было, и подать новую порцию арро и закусок. Всё это мгновенно принесли, а потом он закрыл дверь и запечатал от прослушивания.