Юрий Астафьев занимался несколько необычным для оперативника делом: дегустировал грибы. В стеклянных банках, выстроенных в ряд, были аппетитные, сочные белые, блестящие маслята, разлапистые грузди, упругие волнушки, черные свинухи.

— А вот это шампиньоны, — сказал хозяин дома Анатолий Григорьевич Козлов, пододвигая гостю очередную банку. Грибной фанат, про таких в народе говорят — чудик.

— А что, разве их маринуют? — удивился Юрий. Грибы он любил, и очень, так что, посещая Козлова, он совмещал приятное с полезным, с удовольствием поглощая лесные деликатесы. Хозяин этому был несказанно рад. Правда, кроме грибов, на столе из закуски ничего не было, хотя и стояла початая бутылка портвейна.

Объяснялось это просто — жена грибника была в отъезде, а готовить Анатолию Григорьевичу было лень.

— А как же! Только про это почему-то мало кто знает. Про грибы у нас вообще мало знают. Собирают несколько видов, а про остальные и ведать не ведают. Вот зонтики, например. Их у нас никто не берет, ходят и пинают ногами.

А это съедобный и очень вкусный гриб. А одна дура вообще написала в нашей «сплетнице», что волнушки ядовитые. Якобы в каком-то там журнале была про это статья написана. Это южнее они, бывает, набирают яду, но и то, если растут рядом с дорогой. Ведь и мухоморы можно есть, нужно только знать, как их готовить.

Козлов имел полное право на подобные убеждения, вряд ли в городе был человек более искушенный в «тихой охоте», чем Анатолий Григорьевич. Грибы были его самой большой страстью. Летом с утра он садился на велосипед и уезжал навестить одному ему известное грибное место. За окраинами города, в лугах, их было более пятидесяти. По молодости, лет двадцать назад, он как-то поставил на велосипед счетчик, и оказалось, что за сезон он нагонял полторы тысячи километров. Жена ничего не имела против его хобби. Козлов, как это часто бывает, сам грибов почти не ел, ему был интересен сам процесс поиска. Зато на вырученные с его «страсти» деньги неплохо жили не только сами супруги, но и их дочь и трое внуков.

— Скажите, Анатолий Григорьевич, а вот в лесопосадке около силикатного завода, на повороте, там грибы бывают? — с трудом оторвавшись от фантастически вкусных опят, сцросил Юрий.

Козлов отрицательно мотнул головой:

— Нет. Никогда не было.

— Понятно, — озадачился Астафьев. Этот вердикт знатока разрушал стройную гипотезу оперативника. А хозяин дома продолжал:

— В этой лесопосадке нет, но если проехать дальше, через поле, в километре примерно, там есть одна замечательная рощица, в ней я в эту пору пару раз хорошо набирал свинухов. Большие такие, и гроздьями. С квадратного метра не меньше полведра. Да и сыроежек там полно.

— Вы одни знаете это место? — заинтересовался Юрий.

— Да нет, не утаишь ведь, — махнул рукой Козлов. — Все не знают, а вот старые грибники, вроде меня, те да. К тому же на машине там не проедешь, это надо или пешком идти, или на велосипеде.

— А почему не проедешь? — удивился Астафьев.

— Овраги там. Мостов нет, так что только конным по-пешему, — и он руками изобразил, будто ведет велосипед.

— А на Россоши тоже грибное место? — продолжал расспрашивать Юрий, прожевав очередной гриб, плотный, по вкусу похожий на свинушку.

— Конечно, одно из самых лучших! Там белый гриб, подберезовик.

— А сейчас они там есть?

— Да, самая пора. А рядом с лугами дубы и березняк. Для грибов самая благодать. Нигде может быть и не быть, а там есть, обязательно. Почва такая.

Астафьев немного подумал, за это время Козлов налил себе стакан портвейна и не спеша со смаком выпил, сморщился, тряхнул седой головой.

— Ах, хорошо! «Семьдесят второй» — вечная память почившего в бозе социализма. Может, все-таки налью, а? — предложил он Астафьеву.

— Нет-нет, я на службе, — в который уже раз отказался лейтенант, цепляя на вилку разлапистый груздь. — Скажите, а вот как вам, например, трудно доехать до Россоши на велосипеде? Тяжело?

— Ну, сейчас я туда не езжу, года два как там машины дорогу хорошую наездили, пока доедешь на велосипеде, там уже все выбрано. Не имеет смысла.

Грибы поутру надо собирать. А раньше так бы поехал, почему нет. Ездил и дальше.

На Леньковку, например.

— А по дороге где-нибудь еще набрали бы грибов?

— Да, конечно! Там вокруг дороги как раз самые грибные места. На заливных лугах колхозники пасут коров, а где навоз, там и шампиньоны. Так что пару килограммов луговых шампиньонов я бы обязательно набрал. У них, в отличие от лесных, низ шляпки белый. Красивые!

— А кто у нас в городе еще так основательно увлекается грибами?

— В смысле? — не понял Козлов.

— Ну, вот так же, как вы, с велосипедом и каждый день?

Козлов снова задумался.

— Да есть люди, немного, человек десять. Сейчас трудно стало, машин слишком много развелось, и все в луга прут. А эти балбесы еще что делают, приезжают и ставят машину как раз на грибницу. Несколько моих самых любимым мест так сгубили. А насчет грибников…

Закончить он не успел. В прихожей щелкнул замок, и в тихую квартиру ворвался звонкий гомон детских голосов.

— Деда, деда!

— О, внуки приехали, — засмеялся Козлов и, поднявшись, шагнул вперед.

Через секунду его едва не сбили с ног два абсолютно одинаковых пацана лет десяти. А за ними в двери небольшой кухни заглядывали жена и дочь грибника.

— Ну, дед, как ты тут без нас? Опять портвейн глушишь? — спросила пожилая, грузная женщина. Астафьев после этой фразы почувствовал себя сообщником преступления и начал прощаться. Через головы родственников к нему обратился хозяин дома:

— Юра, я сегодня вечером напишу списочек, а завтра заходи. Меня не будет, так супруга отдаст. Хорошо?

— Спасибо, Анатолий Григорьевич. Всего хорошего, — сказал Астафьев и бочком начал пробираться узким «хрущевским» коридором.