– Мисс Дункан объяснила мне, как ее решить, и я смогла сделать это сама, – призналась девочка.

Гидеон кивнул.

– Могу я взглянуть?

Он взял тетрадь, пробежал глазами решение задачи.

– Очень хорошо, – похвалил он, возвращая дочери тетрадь. – Мэри вернулась пять минут назад. Она ждет тебя к ужину.

– Мэри была на собрании суфражисток, – сказала Сара. – Вы верите, что женщинам надо дать право голоса, мисс Дункан?

– Разумеется, верю всей душой, – сказала Пруденс.

– Вы состоите в Женском общественно-политическом союзе? Мэри состоит.

Интерес Сары показался Пруденс неподдельным.

– Нет, не состою, состоит моя старшая сестра. Она часто выступает на собраниях.

Глаза Сары округлились.

– Ее тоже зовут мисс Дункан? Интересно, слышала ли о ней Мэри?

– Моя сестра замужем и носит фамилию мужа. Ее зовут миссис Энсор.

– О, я спрошу Мэри, знает ли она ее.

Сара встала, прижимая к себе тетрадь.

– Не думаю, что ты приготовил и для нас перепелку, а, папа?

– Боюсь, что нет. Извлечь кости из четырех перепелок – это самое большее, на что я способен, – сказал Гидеон. – Но миссис Кейт приготовила для вас жареную свинину под яблочным соусом.

Сара притворно вздохнула:

– Ладно! И это сойдет.

– Свинина с поджаристой корочкой! Я это точно знаю, – сказал сэр Гидеон.

Веселый, беззаботный, полный теплоты и нежности смех девочки был ему ответом.

– Мы ее попробуем, – сказала Сара и протянула Пруденс руку: – Доброй ночи, мисс Дункан. Благодарю вас за помощь.

– Я с радостью помогла вам, Сара. Доброй ночи.

Пруденс потягивала херес маленькими глоточками, глядя, как Гидеон прощается на ночь с дочерью. Сара ответила на поцелуй страстным объятием.

Было очевидно, что отца и дочь связывают самые нежные и сильные чувства, и это напомнило Пруденс о связи между ее сестрами и ею и их покойной матерью. Она наблюдала за Гидеоном и видела нежность в его лице, глазах и улыбке. Именно эта сторона его натуры оставила следы на его лице – легкие морщинки в уголках глаз. Он был нежным возлюбленным, и с его уст с легкостью слетали ласковые слова.

Сара выбежала вприпрыжку, а Пруденс села на уголок дивана.

– Прелестная девочка.

– Ее папа думает то же самое и гордится ею, – сказал Гидеон со смехом, подходя к Пруденс с графином хереса. Он наклонился к ней наполнить ее бокал, и она вдохнула особый экзотический, чуть отдающей свежей землей аромат трюфелей, смешанный со слабым запахом одеколона и, кажется, лука, который сэр Гидеон, видимо, недавно шинковал.

– У меня создалось впечатление, что вы отменный кулинар, – сказала Пруденс.

– Это преувеличение, – ответил он с благодушной усмешкой.

– Еще какой-нибудь из ваших сюрпризов?

Она наблюдала за ним, вопросительно подняв брови и потягивая херес маленькими глотками.

– По правде говоря, это хобби, а может быть, и страсть, – ответил он на этот раз серьезно. – Надеюсь, скоро вы оцените мой талант по достоинству.

– Необычное хобби, – заметила Пруденс.

– Оно дает мне возможность отдохнуть, – ответил он все еще серьезно. – Человеку необходимо иногда оторваться от пыльных фолиантов.

– Да, – согласилась она, – вы правы. Но я считала, что сегодня вечером мы поработаем... У меня есть кое-что экстраординарное, и я хочу показать это...

Гидеон почти вырвал сумку из ее рук.

– Позже, Пруденс, не сейчас.

– Это документ, свидетельствующий о подлоге, совершенном Беркли, – объяснила Пруденс.

– Отлично, – сказал Гидеон, положив ее сумочку на каминную полку вне пределов досягаемости. – После обеда мы это обсудим.

Но отделаться от Пруденс было не так легко.

– Нам придется проверить регистрационные книги компании, называющейся «Граф Беркли и К°», узнать, существует ли она, и если существует, то легально ли. Знаете, как это сделать?

Она нетерпеливо подалась вперед.

– Да, – спокойно ответил он, – знаю. Мы обсудим это позже.

Выбитая из колеи, Пруденс смотрела на него во все глаза:

– Они наняли детективов, чтобы те выследили нас. Прислали письмо... Сейчас я вам его покажу.

Она вскочила и направилась к каминной полке, но он преградил ей дорогу.

– После обеда, – решительно заявил Гидеон, прикоснувшись пальцем к ее губам. – Я потратил почти четыре часа на создание шедевра в вашу честь и не хочу испортить впечатление от него. Всему свое время и место, а сейчас самое время обратить внимание на яйца, фаршированные трюфелями.

Пруденс пришлось сдаться:

– А что с этими фаршированными яйцами?

Он покачал головой.

– Поговорим об этом, когда вы их попробуете. Пойдемте обедать.

Он взял ее за руку и положил ее на свой локоть. Ладно, решила Пруденс, раз он не хочет говорить о делах, поговорим о чем-нибудь другом.

– Сара все время живет с вами?

– Да, – сказал он и повел ее через холл.

– Это несколько необычно. Или я не права? В таких обстоятельствах девочки предпочитают жить с матерями, – упорствовала Пруденс.

– Но я понятия не имею о том, где находится мать Сары. Они вошли в столовую.

– Это просто невероятно! – сказала Пруденс, не думая о том, что вторгается в его личную жизнь. Сэр Гидеон отвечал вежливо, но уклончиво, и она решила, что выбора у нее нет.

– Когда Саре было три года, Харриет сбежала из дома с жокеем.

Он выдвинул для нее стул рядом со своим, стоявшим во главе стола.

– И с тех пор вы ничего о ней не знаете? – Пруденс остановилась, держась за спинку стула.

– Нет, с момента развода. Она помнит о дне рождения Сары, и для меня этого достаточно. Для Сары, пожалуй, тоже. Не угодно ли сесть?

Пруденс села.

– Развод, видимо, был тяжелым, – продолжала она докапываться до истины. Должен же он как-то отреагировать.

– Гораздо тяжелее обнаружить, что у жены есть своя жизнь на стороне, – ответил он сухо.

С минуту Пруденс молчала. Каким бы сухим ни показался ей его ответ, она уловила в его голосе горечь. Он был уязвлен изменой жены.

Пруденс решила прекратить этот разговор и не сыпать соль на раны. Комнату освещали свечи, центр стола украшала круглая ваза с источавшими аромат красными камелиями – точь-в-точь такие Сара поставила в будуаре. И снова Пруденс поразило то, что на изящных, отороченных кружевом салфетках и на серебряной миске для салата лежал отпечаток изысканного женского вкуса.

– Сара умеет составлять букеты, – заметила Пруденс.

– Да, но Мэри вложила в это изрядную долю труда, – ответил Гидеон. – Мэри при всей своей склонности к суфражизму не отвергает изящных искусств, столь любимых женщинами. Скоро вы с ней познакомитесь и полюбите ее.

– Уверена, что она мне понравится, – сказала Пруденс, тщательно подбирая слова. Он слишком спешит с выводами, подумала она, ощутив укол в сердце и даже некоторый страх. Ей показалось, что он всячески вовлекает ее в свою жизнь, хочет, чтобы она подружилась с Сарой и ее гувернанткой, помогала девочке делать домашние задания, обедала с ним тет-а-тет у него в доме. При этом обед, как ей уже было известно, он приготовил собственноручно. Когда она разговаривала с сестрами, то упомянула, что от нее не укрылся его мгновенный оценивающий взгляд, что-то едва уловимое, промелькнувшее и тотчас же исчезнувшее. Если она правильно поняла этот взгляд, их сделке, охоте за невестами, может прийти конец. Не говоря уже об их деловых отношениях.

Гидеон удивился, что Пруденс вдруг умолкла, но виду не подал. Прежде чем разлить по бокалам шампанское, он позвонил в колокольчик и сказал:

– Думаю, шампанское очень хорошо сочетается с яйцами, но если вы предпочитаете яйцам что-нибудь другое...

– Вовсе нет, – поспешила уверить его Пруденс.

В этот момент дверь бесшумно отворилась и вошла горничная с подносом.

– Вы их подержали ровно три минуты на водяной бане, Мэгги? – спросил адвокат с необычным для него волнением.

– Да, сэр, точно как вы сказали. – Горничная поставила одно небольшое блюдо перед Пруденс, второе – перед Гидеоном. – А тосты «мелба» только что из духовки, – сказала она. – Их готовили медленно, и они удались. Все сделано, как вы велели.