— Так дай и мне свои настойки.

— Я бы рад, но они убьют вас. Для обычных людей мои зелья страшный яд.

На пороге дома нас дожидался мистер Хагенс.

— Ну как ваши успехи, господа? Выяснили что это за чудовище? — очень обеспокоенно поинтересовался хозяин дома.

— Да, мистер Хагенс, — ответил я, — завтра ваша дочь пойдет на поправку, а пока продолжайте мазать её раны мазью, которую я приготовил.

— Почему только завтра?

— Подробности вам расскажет ваш друг, — указывая на шерифа, ответил я, — а мне нужно начать подготовку к жаркой ночке.

Мистер Хагенс уже привык к моей загадочной манере общения и не стал допрашивать меня. Он знал, что его друг все расскажет ему в мельчайших подробностях, намного лучше, чем я.

В комнате, где меня поселили, я принялся готовить эликсир, который повышает выносливость, реакцию и силу. Мерзкая дрянь я вам скажу, но делать нечего, без неё эта зомби — кошка от меня и мокрого места не оставит. Затем я достал свою гитару, нажал на потайную кнопку, из неё выскочил меч. Я погладил лезвие.

— Сегодня я не смог тобой воспользоваться, — прошептал я ему, — но завтра мы добудем эту тварь.

Рукоятка холодного оружия, покрытая мелкими камушками, блеснула. Меч ответил мне.

Дело в том, что это не совсем обычный клинок, он сделан из призмарина, который мне посчастливилось добыть в Тибетских горах. Я долго искал в Китае умельца, который смог взяться за его обработку. Кузнец был пожилым мастером кунг-фу, достигший высшего уровня медитации, не знаю откуда, но он знал свойства этого особого металла. Мелкие камушки на рукоятке тоже не для красоты — это профиксы, талисманы. Они придают обладателю клинка дополнительную силу, ловкость и выносливость. Только вот их свойства бесполезны без проводного эликсира, который я завтра обязательно приму. Найти профиксы можно только в местности, где обитают твари наподобие той, с которой мне предстоит расправиться. Не знаю с чем это связано, но у каждого монстра есть свой камень и мне важно найти его. Это своего рода бонус за проделанную работу.

Когда я взял за рукоять своё оружие, лезвие замерцало, каждый раз оно поблескивало разными цветами, в этот раз у него был красный оттенок. Это означало, что меч в рабочем состоянии. Убедившись в этом, я вернул его обратно в хранилище. Затем взял гитару и заиграл. Я играл для неё, для девочки, которую мучали страдания. Я знал, что она слушает. Мелодия говорила ей:

— Потерпи, потерпи еще немного, уже немного осталось, скоро закончатся твои страдания, закончится ужасная боль…

Часы пробили полночь, я осушил пузырек с эликсиром, меня покоробило, каждый раз как первый. Вкус у него отвратительный, я еле сдержался, чтобы не блевануть. Минут через пять пошел эффект. Я почувствовал, как противоестественная для человека сила, наполняла каждый мускул моего тела. Появилась уверенность и бесстрашие, это очень важно для концентрации, страх не должен присутствовать он мешает принимать правильные хладнокровные решения в бою. На плече у меня висела сумка, гитару я оставил в своей комнате, я знал, что монтекрона выйдет мстить, мне не придется мучать её мелодией. Меч находился в кожаном чехле, который я держал специально для боя. Мне будет достаточно секунды, чтобы вытащить его из чехла и привести в действие.

Я вышел на улицу, осмотрелся по сторонам. Монтекрона не заставила себя долго ждать, сто процентов она поджидала меня уже давно. Тварь стала крупнее, чем прошлой ночью. Опять сожрала кого — то! Шерсть стояла торчком, она явно злилась, нет, она ненавидела меня. Её бешеные глаза пронзали меня насквозь. Она могла броситься в любую секунду, я знал об этом, поэтому держал руки рядом с чехлом. Убить её под допингом не составляло для меня труда, но мне нужна была её кровь, этим усложнялась задача.

Я крикнул ей:

— Ну что! Потанцуем?!

Это разозлило её, она бросилась на меня, я оголил меч, отскочил в сторону и отрубил ей один палец, из которого торчал коготь, он шевелился.

Обезумевшее животное стало нападать более яростно, признаться мне кое — как удавалось уворачиваться от её атак. Нельзя было ни в коем случае, чтобы она коснулась меня своими острыми зубами или когтями, они были отравлены и причинили бы мне немыслимую боль, от которой мучилась несчастная девушка.

Я приготовил подарок для злостной твари, это была веревка, я заранее сделал из неё аркан. Немного ловкости и я уже набросил его на шею кошке. Животное начало дергаться в попытке высвободиться. Рывки были серьёзными, мои руки уже были натертыми, а впереди еще целая ночь. Я не смогу с ней справиться быстро, слишком уж она сильная, придется ждать пока её покинут силы, а это не раньше утра.

Все шло по плану, по крайней мере, мне так казалось до тех пор, пока не появился он, не кто иной, как Малдаун. Заметив его, я махнул рукой, показывая, чтобы он уходил, но упрямство этого бесстрашного человека оказалось сильнее моих жестов. Он зарядил сразу два выстрела из дробовика по этой твари, что дало ей силы, она сумела вырваться из моих рук и побежала к нему.

Еще секунда и она разорвала бы шерифа на куски, но к счастью, я успел подхватить веревку и не дал ей этого сделать. Кошка успела лишь поцарапать представителя власти.

Малдаун закричал от ужасной боли, ему казалось, что его рука поражена не только снаружи, но и внутри.

Я набрался сил и отшвырнул кошку как можно дальше. Затем молниеносно подбежал к глупцу, вытащил пузырек с черным песком из сумки и насыпал вокруг шерифа, это был порох.

— Держитесь, Малдаун, старайтесь не шевелиться, она боится огня, — с этими словами я поджог дорожку из пороха. Вокруг шерифа образовалась огненная стена. Её должно хватить надолго, порох не обычный — это смесь. Тем не менее, она будет гореть не больше часа, за это время мне нужно расправиться с этой гадиной.

Тварь попыталась скрыться.

— Умная, скотина! Понимает, что порох будет гореть недолго, хочет добить свою жертву, — усмехнулся я, — но я не дам ей такой возможности.

Настигнуть зомби — кошку мне не доставило труда, я поймал веревку. И тут мне фортануло, рядом оказалось массивное дерево, я начал заматывать веревку вокруг него, тем самым постепенно подтягивал монтекрону к себе. Дал ей хорошенько по морде, чтобы не брыкалась, достал из сумки два шприца, наполнил их кровью, затем достал бутылёк с горючим маслом, облил эту жуткую тварь, добавил сверху того же пороху и поджег. Гадина сгорела быстро.

— Вот и все, — вздохнул с облегчением я. И поспешил к шерифу.

Тем временем огонь вокруг него уже затухал.

— Как вы? Малдаун? — спросил я, чтобы проверить, не потерял ли шериф сознание.

— Очень больно, не могу понять характер боли, то ли шипит, то ли ломит, то ли жжет! Могу сказать только одно — это невыносимо.

— Потерпите еще немного, — сказал я, смешивая кровь зомби — кошки с заранее приготовленной сывороткой. Я специально не стал снимать боль исцеляющим массажем, чтобы шериф прочувствовал на себе всю ту боль, что испытывает до сих пор бедный ребенок мистера Хагенса. Мне было важно дать понять этому человеку, что он ошибался в подозрениях на симуляцию дочери друга.

Вот, наконец, долгожданная порция противоядия готова, я незамедлительно уколол Малдауна в мягкое место.

— Ой! — вскрикнул шериф, укол был не из приятных, но он не стал браниться, страшная боль стала моментально стихать.

Я подал руку крепкому мужчине.

Малдаун опершись, поднялся.

— Спасибо тебе, Карл! Ты меня многому научил.

Мне было чертовски приятно услышать такие теплые слова от человека, который еще два дня назад чуть не убил меня.

— Не за что, шериф, но сейчас не время для благодарностей, нужно быстрее помочь дочери Хагенса, надеюсь, теперь вы верите, что она по-настоящему страдает.

Малдаун ничего не ответил, он опустил голову.

Спустя десять минут дочь мистера Хагенса получила свою порцию противоядия, рука на глазах стала менять свой цвет, укус твари затягивался.