— Все, все, — отмахнулась от дипломатов Клэр Гатсинг и, обратившись к супругу, с неожиданной для всех грустью в голосе сказала: — Джон, если бы ты знал, как мне надоело темное будущее лучезарного человечества.

Саша Углокамушкин открыл глаза и увидел перед собою сотканное из свето-огненных нитей глубинно-милосердное существо по имени Ангел. Он снова закрыл глаза, пытаясь вернуться в то место, откуда только что выплыл, в котором тоже были Ангелы, сотканные из нежного огня и света…

— По-моему, он открыл глаза, слышишь, Чебрак? И, по-моему, он что-то увидел, ибо слишком поспешно закрыл их.

Англичанин по гражданству, Генетик по смыслу и Хакер по розыскной ориентировке Интерпола вопросительно взглянул на Алексея Васильевича Чебрака, и, не увидев в нем желания отвечать, тоже замолчал, разглядывая Сашу Углокамушкина, несколько часов назад исторгнутого искусственной утробой и лежащего на узкой кушетке-кровати. Новорожденный был обмыт и запеленут в большие белые простыни, что придавало картине второрождения мрачно-сюрреалистический смысл — выполняющие роль пеленок простыни ассоциировались с саваном.

— Если он и увидел нечто такое, что его испугало, — неожиданно развеселился Алексей Васильевич, — это наверняка были вы, коллега. Я уже давно заметил, что, чем одареннее и талантливее люди с вашего острова, тем сильнее при их виде хочется вызвать полицию для проверки документов, а если плюс к этому англичанин гениален как вы, коллега, — Алексей Васильевич бросил пренебрежительный взгляд куда-то мимо уха Генетика и Хакера, — то любой примитивно-здравомыслящий человек, если у него есть оружие, откроет по нему огонь на поражение.

— Заткнитесь, коллега, — лениво прокомментировал ситуацию член международного ордена двенадцати генетиков — идиоритмиков кеновитского имиджа, — вы же знаете, как я вас уважаю, поэтому не тратьте слова на выражение своих чувств ко мне и Великобритании. Я принес вам набор генетических чипов, ровно десять тысяч. Они протестированы мерингом, спирально-синтетической фантомной органикой, так что они сами в себе образуют источник своего питания класса ЕО удлиненной формулы Е7 от менее одного миллиона солнечной массы.

— К чему такая чрезмерность? — Алексей Васильевич подошел к «второмладенцу» и, приподняв пальцами веки, заглянул ему в глаза. — Можно было бы обойтись и менее сложной органикой. Зачем в то, что истлеет, внедрять нетленную органику самодостаточности. Ух ты! — вдруг воскликнул он, отпрыгивая от кушетки с новорожденным, и стал пристально вглядываться в него.

— В чем дело, коллега? — с веселым удивлением заинтересовался англичанин. — Что вы увидели в глубине его глаз? Желание овладеть вами, НЛО или налогового инспектора?

— Возможно, вы и правы, — задумчиво протянул Алексей Васильевич. — Вполне возможно, что именно ему и нужна нетленная, созданная и контролируемая вами электронно-программируемая органика.

— Возможно, — потерял интерес к теме и Алексею Васильевичу Хакер и Англичанин. — Но главное — никогда не забывать о досадной непродуктивности, заложенной в чрезмерной самоуверенности.

Встреча российской и американской космонавтики на российской земле была одновременно рабочей и экскурсионно-познавательной, дипломатически-изощренной и экономически-продуктивной, политически-целесообразной и психологически-точной.

— Звездный городок, — Клэр Гатсинг просматривала список мест и мероприятий, ожидающих ее прибытия и участия, — это, видимо, город-мечта?

— Неосуществленная, как и половина городов России, — уверил ее американский посол. — Обыкновенная научно-подмосковная дыра с плохими дорогами и социально-бытовыми условиями жизни, в которой есть несколько представительских мест и одна хорошая дорога. А вообще-то, Клэр, в России не стоит вертеть головой по сторонам, ничего кроме пейзажных фасадов жизни не увидите. Это точечно-очаговая страна, здесь хорошо, ярко и полезно живут лишь властные, избранные в какой-нибудь орган власти федерального уровня, все остальные — на подхвате.

— Ну, не знаю. — Клэр убрала прядь волос с глаз. — Я перед поездкой сюда прочла массу книг русских писателей, но так и не поняла, почему Россия отпала от нашего северного штата Аляска и является самостоятельным государством, вопреки здравому смыслу, исторической справедливости и политической логике.

— О-о, — не нашелся что ответить посол и, почтительно поклонившись Клэр Гатсинг, повторил: — О-о…

— Москва, Кремль, — продолжала Клэр изучение списка, — Большой театр, встреча с ведущими учеными НПО «Энергия», Третьяковская галерея. Академия наук, встреча с мэром Москвы, МХАТ, поездка в Таганрог, встреча с бизнес-элитой, ознакомление с бафометинодобывающей отраслью, Москва, Кремль, обед у президента России, Большой театр, возвращение в Америку. Давайте начнем с последнего пункта, — пошутила Клэр Гатсинг, отбрасывая список в сторону. — Большой театр, если я не ошибаюсь, приехал в Россию на гастроли из Нью-Йорка?

— Нет, — тонко улыбнулся посол, — вы не ошибаетесь. Русская культура содержится и уже всегда будет содержаться на американские деньги.

— Вы имеете в виду порножурналы на русском языке, — Клэр Гатсинг окинула посла пренебрежительным взглядом, — или гамбургеры в московских закусочных, а может быть, просто принимаете меня за дуру? Разделение денег по государственному признаку хуже, чем разделение людей по национальному, фашизм в чистом виде. Денег не бывает ни американских, ни русских, ни, тем более, монгольских. Деньги были, есть и будут только еврейские, а все остальное от самообольщения.

Посол США в России огорченно замотал головой.

— Я всего-навсего посол, подыгрывающий, поддакивающий и старающийся угодить во всем великой гражданке своей великой страны.

— Ну тогда ладно, — сменила гнев на милость Клэр Гатсинг. — В конце концов Арнольд Шварценеггер кумир русской, а не американской молодежи…

— Дорогая, — вошел в комнату Джон Карри и бросил подозрительный взгляд на посла, — если ты сейчас начнешь просматривать блок мировых новостей, то услышишь, как о тебе говорят на всех языках.

— Забавно, — улыбнулась Клэр и с одобрением кивнула послу, поспешившему включить огромный плазменный телевизор…

«…мы впервые так дерзко и с благоговением, так решительно и непреклонно бросаем вызов космосу, который, как утверждают древние свитки и современная наука, наполнен по-другому сформулированной, абсолютно и без сомнения прекрасной жизнью. Итак, Земля может гордиться своей наукой. Последние три модуля для „Хазара“ выведены на орбиту. Скоро, скоро „космический кочевник“ подступит к юпитерианской цитадели, и мы уверены, что она падет перед нами. Тридцать первый модуль, по единодушному решению конгресса, единодушно поддержанному сенатом и одобренному президентом США, назван в честь любимицы Америки „Клэр Гатсинг“, тридцать второй наречен просто, незатейливо и непонятно, как и все у русских, — „Фрязино“, тридцать третий носит красивое странное название „Шехина“.»

— Черт! — вскрикнула Клэр Гатсинг и взмахнула рукой. Взглянув на посла и увидев его недоумевающий взгляд она поспешила объяснить: — Я люблю Америку.

— На самом деле, — хазар Зеведей робко посмотрел на юного князя и перевел взгляд на его родителей, князя Улыбчивого и княгиню Малышку, — катастрофы и так называемого Большого взрыва, образовавшего нашу Вселенную, не было, а было нечто, во много раз чище и величественнее этой версии. Объяснить все в деталях невозможно, они будут непонятны. Даже я не понимаю того, что знаю по высшему промыслу. Такое случается на Земле сплошь и рядом. Между знанием и пониманием лежит огромная, чаще всего, непреодолимая, пропасть, хотя одно без другого неполноценно и в некотором смысле необъяснимо. Знание без понимания — это наука нашего времени, — Зеведей вежливо и легко поклонился Малышке, — которое вы оставили, а понимание без знания — это только что родившиеся дети в первые шесть дней. Впрочем, ваш сын обладает и тем, и другим.