Он смеется.

— Нет, думаю, что на сегодня это все, милая, разве что я попрошу называть меня Эдди. Рад был наконец пообщаться, Эрин, после того как столько узнал о тебе.

— Взаимно, Эдди. Рада познакомиться.

— О, и передавай от меня привет Марку, дорогая. Он, похоже, хороший парень.

Эта фраза ничего не значит, но у меня перехватывает дыхание. Он присматривался и к Марку тоже. К моему Марку. Я не знаю, что ответить. Пауза в разговоре все тянется, превращаясь в тишину на линии. Он это чувствует.

— И как вы с ним познакомились? — Он оставляет этот вопрос висеть в воздухе. Черт! Вопросы тут должна задавать я.

— А вот это не твое дело, Эдди, разве нет? — говорю я с вымученной улыбкой в голосе. Слова звучат гладко, уверенно и, как ни странно, с ноткой сексуальности. Совершенно неприемлемо, но каким-то образом идеально уместно.

— Ха! Нет. Совершенно верно, милая. Совсем не мое дело. — Эдди разражается громким хохотом. Я слышу, как этот смех эхом отдается в тюремном коридоре на другом конце линии. — Очень хорошо, милая, очень хорошо.

Вот так. И мы возвращаемся к работе. Похоже, все складывается отлично. Мы находим общий язык. Я и Эдди Бишоп.

Я улыбаюсь телефонной трубке, на этот раз искренне. Улыбаюсь в своей пустой гостиной, в одиночестве, залитая солнечным светом. 

Как мы познакомились

Марка я встретила в клубе «У Аннабель», частном заведении в Мэйфейре. Буду откровенной: «У Аннабель» — не того рода место, где каждый из нас стал бы бывать регулярно. Тогда я посетила этот клуб в первый и последний раз. Нет, причина не в каких-то ужасах, я хорошо провела там время — боже, я даже встретила там любовь своей жизни, — но и он, и я изначально оказались там совершенно случайно. Если вы никогда не слышали о клубе «У Аннабель», то я уточню: это странный клуб. Он расположен под ничем не примечательной лестницей на Беркли-сквер, и за пятьдесят лет его существования по ступеням клуба кто только не ходил, от президента Никсона до Леди Гаги. Клуб был основан в 1960-х годах Марком Берли[6] с подачи его близкого друга лорда Аспинолла и изначально представлял собой казино того типа, которое посещал бы Джеймс Бонд в исполнении Шона Коннери, а не того, где вас обманывают игральные автоматы. Бирли имел связи с королевской семьей, политиками и преступным миром, так что, как вы поняли, собирал у себя весьма сексуальную публику. Он создал тихий маленький клуб для ужинов и знакомств, который истеблишмент обустроил для истеблишмента. В ту ночь я пришла туда не как член клуба, а по приглашению.

С Каро я познакомилась на своей первой работе для Национальной школы кино и телевидения. Я снимала документальную программу о галерее «Белый куб». И была на седьмом небе от счастья, получив такое задание. Мой профессор замолвил за меня словечко перед продюсером и показал мою первую короткометражку, которая ей понравилась. Я стала помощницей телеоператора, Фреда Дейви, одного из моих кумиров. Этот человек впоследствии помог мне заняться первым сольным проектом в документалистике. К счастью, мы хорошо сработались — я умею сходиться со сложными личностями. Я появлялась рано и все устраивала — приносила кофе и улыбалась. Пыталась быть невидимой и незаменимой, балансируя на тонкой грани флирта и ответственности.

Каро в этой передаче являлась говорящей головой. Она была самой умной или, по крайней мере, самой образованной личностью из всех, которые мне только встречались. Каро стала последним обладателем грамоты «За выдающиеся успехи по истории» в Кембридже, то есть шла по стопам Саймона Шемы[7] и Алена де Ботона[8]. После выпуска, не испытывая ни малейшего недостатка в предложениях работы, она совершенно неожиданно для всех выбрала управление новой галереей, которую спонсировала ее подруга по начальной школе. Пять лет спустя эта галерея, по общему мнению, раскрыла миру новое поколение великих британских художников. По окончании первого дня съемок она пригласила меня выпить, и мы с ней быстро подружились.

С Каро было весело. У нее была привычка то и дело не к месту поминать свое происхождение, и сквозь туман ее аллюзий я улавливала образы надменных любителей перекатывать во рту сигары — невероятно крутых. Она была гламурной и очаровательной, а через несколько недель после знакомства пригласила меня в клуб «У Аннабель».

Марка я впервые увидела, возвращаясь из туалета. В нем я пряталась от одного зануды из хедж-фонда, который отчего-то вбил себе в голову, что если я иногда ему киваю, пусть и все время всматриваюсь в толпу, то, значит, мне с ним интересно.

Из достоверного источника — со слов вошедшей сюда испанки — мне стало известно, что парень из хедж-фонда все еще торчит у входа в женский туалет, со свежим напитком, за которым я его послала, и ждет моего возвращения. Так что я воспользовалась возможностью разобраться с текущими делами по телефону. На это ушло минут десять, а затем я выскользнула оттуда. Парень из хедж-фонда ушел. Наверняка отправился очаровывать другую счастливицу. А я по прямой устремилась обратно к бару, заметив в толпе спину Каро в тускло-золотом платье. Она с кем-то оживленно беседовала. А затем, когда она развернулась вправо, я увидела, с кем именно.

И я в буквальном смысле сбилась с шага. Мое тело решило — прежде чем мозг успел включиться, — что мое присутствие между ними явно будет лишним. Каро была восхитительной, высокой и уверенной в себе амазонкой. Крой ее платья из золотого ламе подчеркивал каждую линию тела. И было видно, что нижнего белья она не носит. Выглядела она как модель на глянцевой рекламе духов в журнале, и ее собеседник сошел с тех же страниц. Он был идеален. Высокий, крепкий, он выглядел мускулистым, но меж тем не казалось, что он не вылезает из спортзала. Возможно, он занимался греблей или играл в теннис. Или рубил деревья. О да, в этом он был бы чертовски хорош. Я помню свое — невероятной силы — желание посмотреть, как он это делает.

Его короткие каштановые волосы были небрежно растрепаны, но прическа все равно оставалась приемлемой для бизнесмена. Он широко улыбнулся словам, которые я не могла расслышать, и Каро рассмеялась. Не знаю почему, но я ускорила шаг. И мне нравится думать, что это мое тело, испытав потребность на клеточном уровне, приняло решение за меня. Так или иначе, я выпрямилась, понятия не имея, что скажу, когда окажусь рядом с ними, и не вполне контролируя собственные действия. Наши глаза встретились, когда нас разделяло еще не менее десяти шагов, и его взгляд буквально захватил меня в плен, принялся скользить по мне именно таким образом, к которому я позже привыкну, чего я буду хотеть до конца своих дней. Он изучал мое лицо, от глаз к губам, в поисках меня.

Я успела переодеться после съемок, выбрав винтажный брючный костюм пыльно-розового цвета и золотисто-розовые сетчатые босоножки. Стиль Фэй Данауэй из «Телесети»[9], исключительно для неожиданных выходов в свет. Он мне чертовски шел. Я знала это, потому что типов вроде того, из хедж-фонда, привлекают отнюдь не личные качества.

И вот Каро повернула ко мне голову, пытаясь понять, куда смотрит шатен, стоящий рядом с ней.

— Привет, милая! Где тебя носило? — Она сияла, откровенно наслаждаясь эффектом, который мы обе производили. Я почувствовала, что отчаянно краснею, но справляюсь с этим.

— Марк, это чудесное создание — моя подруга Эрин. Она мастер своего дела. Снимает документалистику. И она просто гений, — ворковала Каро, подхватывая меня под руку поразительно ревнивым жестом. Приятно было осознавать, что тобой дорожат. — Эрин, это Марк. Он работает в Сити и коллекционирует современное искусство. При этом уверяет, что вовсе не поклонник инсталляций с автоматами Калашникова и человеческими ногтями. Но во всем остальном предрассудков у него нет. Правда?