— Всегда ты был занозой, Конрад, — с чувством произнёс Райнхард. — Мы это сразу поняли, раз уж ты родился с Глазами Заклинателя.

А?..

— Не поняла, — опередила меня Хильда. — То есть как это он родился с Глазами Заклинателя?!

— Обыкновенно, — хмыкнул дядя. — В зеркало с утра смотрелась? Вот такие же глазки были у нашего Конрада с самого рождения.

— А… как это вообще возможно-то? — ошарашенно спросил я.

— Обычно никак. Теоретически это говорит о том, что у ребёнка колоссальный магический потенциал… Но на практике это означает, что он не проживёт и полудюжины лет, — Райнхард внимательно посмотрел мне в глаза. — Таких как ты не рождалось в нашей семье больше трёх веков. Раньше тебя бы… сразу же избавили от лишних мучений, а семью — от ненужной опасности. Но Ксения решила попробовать тебя спасти — это ведь сейчас её клан зовётся Самариными, а когда-то их знали как род Саммер.

— Третьи Заклинатели… — выдохнула Мина. — Те, что приходят после лета…

— Ритуал Айнхайт, — потрясённо пробормотал я. — Влить силу гейста, чтобы ослабить силу Заклинателя… Сила в обмен на стабильность…

— Именно, — кивнул дядя. — Но никто толком не знал, что именно надо делать и как его проводить. Да и Ксения была первой Заклинательницей за много десятков лет… Но они решили попытаться.

— Они? — уточнила Хильда.

— Мария, Ксения и решившая им помочь Ингеборга.

— А ты, папа? — спросила Вилли.

— Да на охоте я был, — с досадой ответил Райнхард. — Опять на охоте, мать её! Тогда же порубежной стражи было меньше, чем сейчас, потому как Винтеров вроде как было немало… А потом стало очень даже мало. Вот дома почти и не бывал. Был бы… тогда, наверное отговорил этих сумасшедших. Это же мрак просто! Да от одной только идеи приволочь тварь высшего ранга, чтобы перекачать её силу в ребёнка, веет шизофренией!

— Но у них получилось, — сказал я. — То, что я застрял на десятом ранге… У них всё-таки получилось. И при этом что-то пошло не так, да?

— Всё пошло не так, Конрад, — зло бросил дядя. — Всё! Они призвали силы с которыми не смогли справиться, и всё стало очень плохо.

— Насколько?

— Они вызвали Потоп — все гейсты в округе ринулись к нашей усадьбе. Они пробили брешь в ткани мира — начался Прорыв. Достаточно плохо?

Вилли испуганно икнула. Хильда присвистнула.

— Более чем, — вздохнул я. — Они облажались?

— Мария не удержала контур заклинания, — скривился Райнхард. — Ритуал почти провалился, Ксению утянуло на Ту Сторону, ещё и твари к дому прорвались… Только благодаря Ингеборге совсем уж большой беды не случилось — спасла тебя, закрыла Прорыв, прогнала гейстов… Ну и Марию заодно прикончила, но там иначе было нельзя.

— Ей же четырнадцать было, да? — снова присвистнула Хильда. — Ни хрена себе! Да у нас крутейшая тётка!

И я знал, какую цену она за это заплатила…

— Но она всё равно оказалась в Тетраграмматоне… — продолжила сестра. — Почему?

— Потому что даже будь ты хоть трижды гениальным магом, в четырнадцать лет такое проделать никому не под силу, — сказал дядя. — Никому и ни за что. И Инге не смогла. Но когда начался Прорыв, она зачерпнула силы Той Стороны.

Мина ойкнула.

— Я вспомнил какой она стала после, — потёр виски Райнхард. — Нет, ничего страшного на самом деле… Почти что. Левую руку оторвало по самое плечо, но взамен она получила руку из Тьмы. А так — она осталась всё той же младшей сестрой, что я знал. Мы никогда не были особо близки, но я знал — с рассудком у Инге всё в полном порядке. Она сама предложила себя испытать и провалилась, когда не смогла сдержаться и воспользовалась силой Той Стороны. И после этого сама была готова расстаться с жизнью, лишь бы никого не подвергать опасности…

Дядя криво усмехнулся.

— А затем командор Северной констистории Иосиф сделал мне вот какое предложение — Ингеборге сохраняют жизнь, но она отправляется в Тетраграмматон. До конца жизни. А я выполняю для Конгрегации несколько поручений.

— И ты согласился, — кивнула Вилли.

— Нет, конечно, — Райнхард даже удивился. — Я никогда бы не заставил кого-то из Винтеров гнить в тюрьме десятки лет. Я предложил сделать что угодно, но оставить её на свободе. Под мою ответственность.

Дядя снова усмехнулся.

— Конечно же, мне отказали. Да ещё и пригрозили, что и меня арестуют за пособничество одержимой… Тогда я попросил о последней встрече с Ингеборгой и рассказал ей всё, как есть. Рассказал ей о предложении командора… И о том, что не могу её спасти. На её месте я бы предпочёл получить пулю в лоб и не мучиться, но Инге… Она сама вызвалась отправиться в Замыкание. И затем в какой-то момент я забыл, что у меня была сестра.

— Но как же ты вспомнил её снова? — спросила Вилли. — Она снова на свободе? Она подала какую-то весточку? Ведь Замыкание Макондо невозможно преодолеть!

— Забыли, что ли? — ухмыльнулся Райнхард. — У нас же есть свой собственный пророк.

— Что-то вроде того, — криво улыбнулся я. — И… думаю, никто не станет возражать, что нам пора бы озаботиться тем, как вытащить Ингеборгу Винтер из этой треклятой тюрьмы на краю мира?

К Ныробу мы вышли уже на исходе дня.

— Эй, малой! — свистнул я гонящему стадо коз мальчонке-пастушку. — Крикни старшого — скажи, что от князя прибыли.

Пацанёнок кивнул, оставил стадо на своего напарника — лохматого пса, и стремглав унёсся в сторону деревни.

— Не, ну вот почему мы, а? — в который раз уже проворчала Хильда, едущая в седле своей Снежинки по правую руку от меня. — Могли бы сейчас спокойно себе тренироваться, а не вот это вот всё…

Да, было в высшей степени странно слышать такое от моей не слишком дисциплинированной кузины, однако в последнее время она начала проявлять завидную тягу к учёбе и тренировкам. Может, она, конечно, и была немного бедовой и немного раздолбайкой, но вот позволить себе подвести нас Хильда не могла. Это было для неё в высшей степени оскорбительным.

А таковой риск она быстро почуяла.

Ладно, физическая и магическая подготовка — я был более чем уверен, что даже мы, прежние, запросто бы сдали вступительные испытания в любой колдовской университет. Что-что, а Винтеры готовили себе смену на зависть многим военным академиям и признанным боевым кланам. Всё ж таки одно дело, когда ты и без боевых навыков не пропадёшь в жизни, будучи отпрыском состоятельного рода, а совсем другое — когда от этих навыков зависит твоя собственная жизнь. А зачастую — и не только твоя.

Но вот с теорией и немагическими науками, конечно, всё было не так гладко.

Если начистоту, то лучше всего в них разбиралась самая младшая из нас — Вилли, даром что была на два года младше. Одно слово — гений. Из-за которого остальные себя ущербными чувствуют, хех.

Я, конечно, сейчас номинально должен был быть самым умным… Ну как же! Мне ж по идее сейчас почти полтинник, ага. И школьный курс выучил, и в училище штаны протирал, и в офицерской академии был…

Только загвоздка была в том, что по моему внутреннему времени это было хрен знает когда, и большую часть выученного я просто-напросто забыл. Ну серьёзно, какой толк офицеру панцергруппы в тригонометрии и высшей математике? Я ж даже не артиллерист. Да и там, в принципе, тоже не самые сложные вычисления были, насколько помню…

Не говоря уже о том, что как раз-таки некоторые важные знания мне сейчас озвучивать вообще не стоило. И даже не в силу важности и секретности, а из-за того, что в нынешнем времени они пока что неизвестны. Начну я там что-нибудь про атомную физику рассказывать, а она ж ещё в зачаточном состоянии.

Правда, многого я один хрен не расскажу — с этой областью науки я был знаком постольку-поскольку. Читали общий курс перед тем как мы обеспечивали, так сказать, натурные испытания алеманского ядерного оружия, вот и всё в общем-то…

Ну или история та же. Я ж в основном ориентировался только в текущей — для меня текущей — истории, а вот события тех же десятых-двадцатых годов помнил уже неважно.