А то Ныроб же у нас на дальнем кордоне, куда не так часто и ходят, а после Потопа до сих пор неспокойно — гейстов сейчас встречают в таких местах, где они отродясь не водились.

Конечно, три графских отпрыска в качестве охраны к одной-единственной бурёнке — это явно слишком… С другой стороны — почему бы и нет? Не бесплатно же, чай. Кузьмич нам за это и муки, и мяса, и масла презентовал… Сосед опять же. Ну и не переломимся мы от одной коровы-то. Тем более, что основная часть проблем, что доставляла нам Зорька — это периодические попытки сойти с тропы и слопать какой-нибудь особо вкусной свежей травы. Что, в общем-то, было неудивительно — после зимней кормёжки в хлеву, бурёнке хотелось свеженького.

Веселуха, в общем. Хотя основная цель поездки в Ныроб была ни разу не весёлой — там отметилась какая-то тварь. А если местные говорят «какая-то» и не могут даже общих подробностей передать, то гейст — неизвестный им и потому довольно сильный. Мелочёвку-то и даже риппера деревенские сами могут уложить, если надобность есть — всё-таки винтовки и ружья каждом хуторе есть, с личного позволения его высочества князя.

Причём, монстр не просто отметился, а оказался настолько наглым, что пошарился на окраинах деревни и напал на вставшую для ремонта баржу из Верхней Колвы. Итог — два погибших конвоира, два погибших каторжанина и ещё пяток слинявших в лес арестантов.

Возможно, конвойный отряд и постарался бы как-то это замять… Хотя, зачем им это? Наоборот, похвалились бы, что хоть и с жертвами, а отбились от нападения кровожадного чудища, поощрение получили бы… Но в любом случае деревенские отправили гонца в Чердынь первыми, что, в общем-то, понятно. Баржа-то что — как приплыла, так и уплывёт. А местным тут жить — по соседству с особо опасным гейстом…

Вообще, порученное нам задание мне категорически не нравилось. Ну вот совсем. Почему? Да много из-за чего.

Во-первых, пришлось сбить режим подготовки. Который я вообще-то распланировал достаточно жёстко, оставив лишь несколько дней на форс-мажоры вроде этого. И сейчас мы этот запас выбирали почти полностью. Теория, практика… Слишком многое ещё надо выучить или вспомнить. Да и в должную форму себя привести… До отъезда в Москву остаётся всего чуть больше двух месяцев. За прошедший месяц сделано немало, но предстоит сделать ещё больше. А тут вот эта оказия…

Во-вторых, мне не нравился сам возможный гейст. Который не разнёс сходу всю деревню и от которого, в общем-то, отделались весьма малой кровью. Получается, тварь не такая уж и сильная? Или же она уже достаточно развилась, чтобы понимать — врага можно и заманивать? Сейчас это в войнах вроде бы не практикуется, но в моём времени одним из излюбленных приёмов снайперов было ранить одного солдата, а затем ждать, когда к нему придут на помощь другие…

В-третьих, мне не нравилось место появление твари — Ныроб. Который вообще-то далеко от Ожога, да ещё и отделён от него Вишерой и Колвой. Моря тут нет, так что местные твари текучую воду преодолевают неохотно. Что, в общем-то, и объясняет, почему с такими мизерными заградительными силами гейсты ещё не расползлись.

Тварь, что преодолела две не самые мелкие реки? Это либо сильный и бесстрашный гейст, скорее всего, высшего ранга, либо опять же — гейст достаточно умный, чтобы воспользоваться мостами. Что то, что это — ни капельки не радовало.

Ну и в-четвёртых, мне не нравилось, на кого напала тварь.

Что может везти баржа из Верхней Колвы? Только три вида груза: сменяющуюся вахту конвоиров, каторжан — отбывших срок или приговорённых к ещё более тяжёлой каторге, и, наконец, то, что, собственно, и добывают на каторжных рудниках Верхней Колвы.

То самое легендарное закамское серебро.

Ещё раз — гейст атакует корабль, в трюмах которого лежит не один пуд серебра.

Это фаравахаром или браслетом из серебра тварь не отпугнёшь, капля в море же. А вот в таких количествах — даже высшему гейсту будет некомфортно рядом находиться. Но при этом он всё равно напал. Зачем? Почему? Так много вопросов и так мало ответов…

Но и отказываться было нельзя — всё ж таки наша работа. По вассальному договору именно Винтеры должны заниматься гейстами высшего ранга и сильнее. Конечно, обычно поехал бы дядя, но Райнхард только-только договорился об аудиенции у князя — мои слова о том, что возможно нам придётся покинуть Печору, он воспринял более чем серьёзно и потому сейчас занимался процедурой расторжения вассального договора. А процесс этот всё-таки не быстрый и не самый простой — нельзя просто взять и уйти, если сюзерен перестал тебе нравиться. Нужно выждать положенный для отмены решения срок, произвести взаиморасчёты, если потребуется — чтобы никто никому не был должен… А Райнхард мало того, что главой клана был, которому и положено подобным заниматься, так и просто-напросто больше меня знал. Ну, не разбирался я никогда в таких вот тонкостях права!..

Вот поэтому на вызов и отправились мы. Сначала я вообще думал в одиночку дёрнуть, но сёстры немедленно взвыли и… Нет, сердце у меня от вида причитающих девиц не дрогнуло. Ну, разве что чуууть-чуть… И к их аргументам я тоже оказался в общем-то глух. Учитывая, что давили сёстры в основном на эмоции, причитая и стеная о моей невиданной и неслыханной жестокости, деспотизме, несправедливости и говнистости (это было тезисом Хильды, если что). Но я задумался о том, что это всё-таки было бы неплохой практикой для них. Тем более, что один Заклинатель — хорошо, а три — ещё лучше.

Что тварь мы завалим — я как-то не сомневался. Пусть даже там и тойфель будет. Строенный удар Голосов и взятый мною Мур-Мур — аргументы более чем серьёзные.

Так что… Каждый пусть занимается своим делом. Мы тут быстренько разберёмся — думаю, дня за два-три, а Райнхард пусть готовит нам путь к отступлению.

Есть у меня и на него планы, хех.

— Ваше благородие, — деревенский староста снял шапку и почтительно склонил голову.

С уважением, но без раболепства — на дальних кордонах иначе и не бывало. Места тут дикие и недобрые, так что печорские крестьяне были не лыком шиты. Ружья и винтовки в каждом хуторе, а топор за поясом — считай у каждого. А что? Рабочий инструмент же. Но княжескую власть уважают, закон блюдут, а его высочество за это закрывает глаза на всякие мелкие вольности.

— Вахмистр Винтер, — кивнул я. — Прибыли по воле князя.

— Желаете немедленно отдохнуть с дороги, ваше благородие?

— Сначала осмотрим место нападения, пока совсем не стемнело.

— Тогда я распоряжусь насчёт ужина и ночлега, а затем проведу вас. Варька! Галка! Сюда идите!..

Староста быстро раздавал распоряжения двум подбежавшим к нему девчушкам лет двенадцати, а я тем временем осматривался по сторонам, да и самого деревенского голову вниманием не обделял.

Ныроб селом был крупным — полсотни дворов и весьма приличная церковь. Между прочим — каменная, хотя и небольшая. Причём по местным меркам — старая, больше трёх сотен лет. Если правильно помню, то такая роскошь появилась по случаю того, что сюда сослали последнего московского князя из клана Долгоруких.

Жители занимаются всем понемногу, но в основном — деревом. Рубят лес, частью — сплавляют вниз по реке, частью — обрабатывают на месте. Одних лесопилок на речной протоке — с десяток.

Сами ныробцы — довольно приметные. Почти все — русоволосые, низкорослые, с лёгкими восточными чертами. Потомки русских переселенцев и тех местных племён, что присягнули Перми, которая некогда владела этими землями.

А староста на их фоне был тем более приметным. Высокий, крепкий, светловолосый, голубоглазый — явно пришлый. Но при этом — деревенский голова, хотя ему и вряд ли сильно больше сорока лет. Точнее сказать сложно, потому как бородой зарос — по самые глаза. Но мужик наверняка хваткий, да и село при нём не бедствует…

Потому, видать, за нами сразу и послал, а то ж пока по окрестным лесам гейст шарахается — у местных всё производство колом встало.