— Это ты во всем виноват! — взорвался Ринкор, — это твоя была идея — брать заложницу!! Если бы мы ее не тронули — по-прежнему были бы в безопасности, никто бы не знал, что мы тут!!

— Что сделано — то сделано, — пожал плечами Т'Альдин, — и я считаю, что получилось все не так уж и плохо. Раньше в самом благоприятном случае у нас был лишь шанс добраться до далекого анклава и спастись. Теперь в самом благоприятном случае мы получим моментальное спасение.

— Или моментальную смерть, — мрачно добавил кто-то.

— Ну или так. И это не самый худший способ погибнуть. В общем, ночь идет на убыль, пленница должна вернуться к своим до рассвета, тут вариантов нету. А что делать каждому из вас — сами решайте. Я уже слегка устал думать за вас всех, если честно.

Он подошел к пленнице и принялся развязывать веревки, но тут за спиной раздался негромкий, но легко узнаваемый звук вытаскиваемого из ножен клинка.

— У меня есть другой план, — зловеще процедил Ринкор, — отпустить пленницу — самоубийство. Она наша последняя надежда удержать эльфов от нападения. Кто со мной согласен?

Т'Альдин выпрямился и оценил ситуацию. Ринкор схватился за саблю, а не за лук, видимо, проверяет, кто на его стороне и не получит ли он внезапно дротик в спину, если обострит ситуацию.

Они стояли друг напротив друга в тишине, затем раздался голос Ар'Кая:

— А мы не будем вмешиваться. Просто посмотрим, как вы убиваете друг друга. Хоть какое-то развлечение перед смертью.

Ринкор словно ждал этих слов, он бросился вперед, не оставляя своему противнику времени выхватить саблю. Т'Альдин молниеносно вскинул руку с самострелом и выпустил дротик в лицо Ринкору. Тот чуть замешкался, пытаясь заслониться рукой, Т'Альдин успел уйти с линии атаки, а отравленная игла все же попала в цель.

Ринкор резко развернулся в сторону противника и бросился в атаку очертя голову: яд оставляет ему считанные секунды на победу. Т'Альдин же успел извлечь свою саблю и успешно парировал атаку врага, левой рукой перехватив руку Ринкора, мешая ему достать кинжал. Как только тот попытался отвести руку с саблей назад для повторного удара — выронил свое оружие и схватил за запястье второй руки. Ринкор попытался вырваться, но тщетно: Т'Альдин, будучи старше, был и чуть сильнее. А затем яд начал действовать.

Ринкор задергался, захрипел и стал оседать. Т'Альдин без труда вынул из его ослабевших пальцев оружие и позволил врагу упасть в траву.

— Знаешь, я мог бы убить тебя, но не стану этого делать, хотя давно мечтал. Твоя тупость убьет тебя гораздо более жестоко, а мне даже пачкаться не придется.

Он поднял свою саблю и оглядел остальных:

— Все? Обсуждение закончилось? Если так, желаю удачи. Она понадобится нам всем независимо от принятого решения.

Пленница не проявляла ни малейшего интереса к происходящему, пока Т'Альдин не присел рядом. Он извлек из кармана сигиль, полученный от старейшины, и показал ей. На лице заложницы в один момент отобразилась целая гамма сменяющих друг друга чувств, главнейшим из которых было недоумение. Сигиль старейшины? У дроу? Как?!

— Тебя, похоже, ждет сюрприз еще удивительнее, — пробормотал Т'Альдин, развязал пленнице руки и вложил в ладонь сигиль, затем вспомнил, достал из второго кармана шарф и вернул хозяйке.

От связывающих ноги пут она избавилась сама, косясь по сторонам настороженно и все еще ничего не понимая, Т'Альдин тем временем ногой отпихнул выроненную Ринкором саблю подальше в траву, просто на всякий случай. Не встретив никаких попыток помешать, эльфийка неуверенно встала, затем внезапно рванулась в сторону и исчезла в кустах, обрамляющих поляну, пошатываясь на затекших ногах.

— Вот и все, — подытожил Т'Альдин, — я иду следом. Кто рискнет вместе со мной — решайтесь сейчас, потому что потом дорогу к поселку можете и не найти.

— Дохлый номер, — равнодушно зевнул Ар'Кай, — я, пожалуй, откажусь. Переживу тебя пусть ненадолго, но верно.

— Как знаешь.

Т'Альдин повернулся и пошел прочь в полной тишине. Чуть позже за спиной раздались шаги и шорох кустов: его догоняли Саами'Дан, Каэлис и еще двое кадетов. Остальные шестеро предпочли на милость эльфов не надеяться.

Путь к поселку закончился лишь под утро. Их уже ждали: вокруг ограды светляки, тут и там светящиеся кристаллы. Эльфы в ожидании возможного нападения провели бессонную ночь, и Т'Альдин надеялся, что это неудобство не повлияет на их решение.

— Стойте, где стоите! — крикнул часовой на ломаном, но понятном языке.

— Она уже вернулась? — спросил Т'Альдин, остановившись.

— Да.

— Есть еще какие-то сомнения, что мы пришли как просители, а не как враги?

— Светлейшие совещаются. Ждите.

Т'Альдин опустился на землю и сел, скрестив ноги. Его примеру последовали остальные.

В полном молчании циклы тянулись медленно и мучительно, вскоре послышалось пение птицы, которая обычно начинает петь к утру.

— Ночь заканчивается, — спокойно констатировала Каэлис, — еще немного — и мы не сможем даже уйти.

Т'Альдин невесело усмехнулся:

— Нам и так, изначально, некуда было идти. Тот анклав под далекими горами прекратил свое существование еще до того, как родились старейшины этого поселка. Землетрясение. Те, которые пережили обрушение тамошнего Подземья, поднялись на поверхность и каким-то образом смешались с другими народами. Так что соплеменников мы бы там не нашли в любом случае.

— Откуда ты знаешь?

— Эльфы сказали.

— Думаешь, правда? И почему ты сам только теперь об этом говоришь?!

— Чтобы эта весть не влияла на решение остальных. Все равно вы бы подумали, что эльфы лгут, но страх того, что это правда, поселился бы внутри вас.

Еще через некоторое время скрипнула створка ворот, оттуда показался эльф:

— Оставьте оружие снаружи и входите.

— Западня, — пробормотал один кадет, — в которую мы еще и должны войти безоружными…

— Ты все еще можешь повернуться и уйти, — ответил Т'Альдин, — и я уверен, что тебе вслед даже стрелять не будут.

— Куда идти-то?!

— Вот и я о том же.

Он оставил все свое снаряжение на том же месте, где и в прошлый раз, и вошел внутрь. Остальные пошли следом.

У ворот уже собралось по меньшей мере триста эльфов, в первых рядах воины, мужчины и женщины, позади все остальные. Из окон ближайших домов наблюдают дети. Хороший знак: вряд ли эльфы устроили бы расправу на виду у них.

Первым заговорил тот же старейшина, который главенствовал раньше:

— Где остальные шестеро?

— Полагаю, уносят ноги. Не смогли поверить. Не вините их за это, они не слышали, как мать поет своим детям.

Старейшина повернулся к кому-то в толпе, и Т'Альдин увидел лицо недавней пленницы. Старейшина что-то спросил, та отрицательно помотала головой, после чего старый эльф снова обратил свой взгляд на четверых чужаков.

— Мы посовещались и решили, что позволим остаться тем из вас, кто согласится с определенными условиями.

— Мы согласны, — коротко ответил Т'Альдин.

— Вы их еще не слышали.

Он едва удержался от улыбки — вряд ли этот эльф сможет сказать то, с чем нельзя будет согласиться — но сохранил на лице почтительное выражение:

— Мы внимательно слушаем.

— Первое. Мы расселим вас по нескольким деревням, и вы будете беспрекословно подчиняться светлейшим этих деревень. Для ослушника места среди нас больше нигде не найдется.

Забавное условие. Значит ли это, что обычные жители имеют право не повиноваться правителям? Выходит, что да. Но для Т'Альдина это условие ничего не меняет — всю свою жизнь он только и делал, что подчинялся.

— Мы согласны.

— Второе. Вы никогда не покинете деревню без разрешения светлейших.

— Мы согласны.

— Третье. Вы не будете поклоняться паучьей королеве Ллос и любым другим своим божествам, и даже никогда не упомянете их.

В этот раз от улыбки удержаться не вышло:

— Соглашаемся с радостью.

— Четвертое. Ваших супругов, если до этого дойдет, вам назначит совет светлейших. Выбора у вас не будет.