— Заряжай!

Бумц! Ловите подарок, сволочи.

— Дальше триста, вправо двести! — и далекий раскат вдогонку.

Данила упарился, пытаясь найти зависимость количества зубцов, на которые происходит поворот шестерни, от погрешности, но уже на девятом выстреле понял: не получится. Мины слишком неодинаковы, миномет слишком неточен.

— Заряжай!

Бумц!

— Заряжай!

Бумц!

— Заряжай!

После третьего выстрела пришли раскаты двух взрывов, затем раздался голос Роктис:

— Первый сильно влево, второй немного близко! Третий почти!

Тут до Данилы долетел третий взрыв, и Роктис крикнула:

— Первая цель накрыта!

Послышались одобрительные возгласы солдат и гвардейцев, Данила же, поколдовав с прицелом второго миномета, скомандовал:

— Второй — заряжай!

Талант, местная богиня или просто удача — что-то сегодня было на стороне инженера, потому что уже после четвертой мины Роктис закричала о недолете в двадцать шагов. Кажется, пристрелялись, насколько это вообще возможно.

— Огонь на поражение! — приказал Данила.

Подносящие бросились к телегам с минами и понесли боеприпасы к орудиям, словно трудолюбивые муравьи, волокущие найденный провиант в свой муравейник. Минометы теперь били дуплетом, а тем временем заряжающие Гаскулл и Врэй за телегой принимали из рук подносящих очередные мины — и снова бежали к минометам. Густой дым завис между деревьями, а два до невозможности примитивных орудия знай себе играют свою незатейливую, но разрушительную симфонию.

Бумц! Бумц! Бумц!

И тут внезапно снова закричала Роктис:

— Они увозят орудия! Увозят орудия! Стрелять сильно влево!! Семьсот шагов влево и двести вперед!!

Данила бросился к миномету, хотя в его ствол как раз опустили мину: если поразить пушки не удастся — все пропало!

Т'Альдин испытал странное чувство, когда они все в сборе ехали в город людей.

— Как в старые добрые времена, — ухмыльнулся он своим былым товарищам по несчастью.

— Я бы не назвал то время добрым, — зевнул Ар'Кай, покачиваясь на сидении экипажа.

— Ну, по крайней мере, теперь в наших силах сделать так, чтобы будущее было добрым, а не как сейчас.

Никто из них не задал никаких вопросов о том, с какой стати им помогать людишкам и рисковать собой. За двадцать лет, проведенных среди эльфов, все они, что называется, пустили корни. У всех семьи, и Т'Альдин с удивлением узнал, что он — один из двух последних, кто еще не успел обзавестись ребенком. Заар'Ти, надменная паскуда и сволочь, нашла себе мужа, который в ней души не чает, Каэлис вышла замуж за одного из магов и сама преуспела на магическом попроще, сделала себе неплохую репутацию. Саами'Дан поставила рекорд — уже трое малышей. У мужчин — жены, и Т'Альдин на этот раз уже без особого удивления узнал, что всех супруги ростом ниже их самих — неудивительно, женщины эльфов предпочитают мужчин выше себя, а не ниже — и что всем это уже нравится. Быть сильным полом, оказывается, вполне неплохо.

Колдун-человек, создающий такое же оружие, как у гоблинов, произвел на Т'Альдина в целом неплохое впечатление, однако в глубине его запавших глаз он разглядел усталость и тоску. Глубокую и безысходную. И медленно берущее верх равнодушие — оно везде, в каждом его слове и жесте. Хотя что с него взять, это ведь человек, а не дроу, а люди не умеют бороться до самого конца, если дистанция оказывается великовата для них — сдаются преждевременно. Умереть на ходу и упасть на землю уже мертвым им не дано: только дроу вначале умирает, потом падает, люди опускаются в пыль зачастую еще живыми. И этот, кажется, уже достиг того предела, когда другие сдаются. И все еще держится, хотя и его последний рубеж уже недалеко.

Сама организация экспедиции показалась Т'Альдину несколько смехотворной. Пятьсот человек, при том что противник перевешивает в десять раз только по живой силе? Видимо, очень уж сильно надеются на оружие колдуна. Но это проблемы исключительно людишек: случись что не так, Т'Альдин свалит вместе со своим отрядом, а люди уж пусть выкручиваются, как сами себе знают.

Наблюдательную позицию он выбрал на одиноком, но высоком и разлапистом дереве. У подножия кустов нет, и это хорошо, так как орки и гоблины выискивают разведчиков в первую очередь в кустах и рощицах, залезать на одинокое дерево с их точки зрения рискованно. Зато у подножия течет ручеек, прокопавший себе канавку — для скрытного отступления самое оно.

С высоты своего насеста Т'Альдин хорошо видел и лагерь, и окрестности, а сам не особо боялся быть замеченным. Хоть и сидит почти на самом верху, не прячась, но черные плащ и капюшон отлично сливаются с ночью, черная маска на лице — на случай, если у врага найдется кто-то, хорошо видящий тепло тела. Ветерок шелестит в листве, охлаждая одежду и не давая ей нагреваться. Маскировка идеальная.

Пробраться на позицию было делом нетрудным. Пара патрулей протопала мимо отряда дроу, ничегошеньки не заметив. Не сильны уроды в маскировке. Тальдин поймал себя на мысли, что будь у него всего две тысячи воинов — а родной город спокойно мог бы выставить половину этого числа, если б знатные Дома забыли об усобицах, и Гло'карнас как минимум столько же — он разгромил бы серую чуму играючи. Ночь, особенно безлунная — время дроу, дневные гоблины им не ровня. Один набег двух тысяч дроу превратил бы этот лагерь в пепелище, заваленное трупами, в считанные минуты.

Т'Альдин тяжело вздохнул. Боги ли, совпадение ли — неважно, кто так подсуетился, но печальная правда в том, что народ, который благодаря своим способностям мог бы править всем миром, на деле может объединиться только когда беда совсем уж близко, в ворота стучится. И даже тогда всегда найдется Дом, и не один, который будет строить планы, как избежать катастрофы самостоятельно и при этом сделать так, чтобы конкурирующие Дома пали.

Он на миг прикрыл глаза, представив себе мир, в котором дроу правят низшими расами. Соблазнительная мечта, но несбыточная, и виноваты в этом сами дроу и никто больше. А жаль. Был бы его народ таким же дружным, как высшие орки, к примеру — им было бы по плечу все, разве что кроме самих орков, ибо степь для дроу самое гиблое место, даже ночью.

Т'Альдин вернулся к реальности, оглянулся. В ста с чем-то шагах позади — Ар'Кай. Он повернулся так, чтобы своим телом заслонить руки от возможного наблюдателя, снял перчатки и подал сигнал.

«Готов?»

«Готов».

«Передавай дальше».

В лесу ухнуло, как те две гоблинские громадины, но куда тише, а затем над головой Т'Альдина с воем пронеслась, оставляя след теплого дыма, какая-то страшная горячая хрень и, подняв фонтанчик вспаханной земли, зарылась в почву, не долетев до своей цели шагов пятьсот и почти на столько же отклонившись в сторону.

Т'Альдин прожестикулировал товарищу поправки, и тут в лагере гоблинов раздался грохот, сменившийся надсадным визгом. Ха! Им не понравилось!!

Вторая воющая штука упала гораздо ближе к цели, но третья уже сильно перелетела. Пытаясь точно указать колдуну поправки, Т'Альдин в конце концов сообразил, что тот просто не может попасть точно туда, куда сказано, то ли сам не искусен, то ли оружие такое. В конце концов, даже эльфы, хоть стрелки из лука и великолепные, но имеют свой предел попадания в глаз.

В лагере врага творилось светопреставление. Воющие снаряды уже убили немало врагов, один, попав прямо в палатку с гоблинами, буквально усыпал все вокруг себя ошметками. Вот еще один, оставляя в воздухе хорошо видимый след, взрывается, даже не достигнув земли, и несколько орков, которые были под ним, упали. Враги, толком ничего не понимая, мечутся туда-сюда, пытаясь обнаружить атакующего противника — да все без толку. Смерть приходит к ним с небес. Хреново все-таки жить на поверхности, в Подземье подобного не случилось бы.

Снаряды, ложась тут и там врассыпную, парализовали всю подготовку громадин, убивая осколками гоблинов и орков. Должно быть, рано или поздно хоть один из них да попадет.