Главный смысл подкалиберного снаряда в том, что он обладает дульной энергией пушки гораздо большего калибра, чем его собственный. Дульная энергия стодвадцатимиллиметрового орудия, приложенная к снаряду калибра двадцать-тридцать миллиметров, создает колоссальную поперечную нагрузку точно так же, как рука швеи, приложенная к тонкому острию иглы, развивает нагрузку в четыре тонны на сантиметр квадратный.

Исходя из этих соображений, калибр «драконобойца» придется сделать уже не двадцать миллиметров, а все тридцать, должно быть. Данила вздохнул, пытаясь представить себе, сколько будет весить этот монстр. Надо будет проектировать ружье в стиле базуки, чтобы ствол ложился на плечо, а приклад тогда будет не в конце ствола, а под ним.

Далее, стреловидный боеприпас — штука относительно простая в изготовлении. Можно обойтись литьем и закалкой, хотя литейщики и так загружены сверх всякой меры. Можно, впрочем, взять простой стальной прут и нарезать кусками, с одной стороны острие, с другой — утопленное оперение. И закалить. Да, такая поделка не обеспечит никакой точности — но стрелять придется по малоподвижной цели размером чуть меньше реального танка с малых, метров в триста, дистанций. Сойдет.

Совсем другое дело — поддон, обеспечивающий удержание сердечника в стволе. Он служит своеобразным поршнем, принимая на себя давление газов, и тем самым обеспечивает мощный разгон всего снаряда. Поддон в снаряде является паразитной массой, так как после вылета из дула распадается на сектора под действием набегающего потока воздуха, и дальше ПОБС продолжает свой полет без него.

Немного поразмыслив, Данила пришел к выводу, что любая борьба с паразитным весом приведет к катастрофическим осложнениям в производстве, потому как даже если и реально внедрить в производство штамповку секторов поддона — то не в обозримом будущем, мастера монетного двора не справятся, задачка-то посложнее колпачков для капсюлей. Изготавливать снаряды для «драконобойца» артелью женщин-рукодельниц тоже не получится.

После того, как несколько вариантов были забракованы, остался один, грубый, но эффективный. Сектора поддона делаются из легкой древесины, на самое дно «стакана» кладется металлический кружок, чтобы пороховые газы не продавили дерево. Специальные выступы секторов удерживают ПОБС параллельно стенкам поддона и, как следствие — параллельно стволу, что и требуется. Сами сектора скреплены слабым клеем, чтобы снаряд не разваливался при ношении. Грубо, просто, эффективно и в довершение всего — рационально, потому как мастера работ по дереву заняты в военной промышленности относительно слабо.

Затем Данила взялся за само ружье, хотя оружие, стреляющее с плеча, было бы уместнее назвать базукой. Завинчивающаяся заглушка была отброшена из-за чрезмерной медленности перезарядки, потому как единственный способ избежать необходимости изготавливать сотни ружей — делать их скорострельными. Недолго думая, инженер спроектировал простейший запирающий механизм, позаимствованный у одной из современных крупнокалиберных противотанковых винтовок: вращающаяся рукоятка и зубчато-реечный механизм с блокировкой. Три оборота рукояти назад — затвор-заглушка отходит назад, открывая окно для заряжания. Туда вставляется снаряд, затем — один-два картузика с порохом. Три оборота вперед — затвор досылает снаряд и запирает ствол.

Спусковой механизм Данила решил сделать двойным двусторонним, с брандтрубками, немного разнесенными в длину. Одновременное воспламенение в двух местах позволит пороху гореть быстрее, благодаря чему выстрел будет мощнее, а дульная скорость — выше.

В довершение всего — двухкамерный дульный тормоз, чтобы хоть как-то уменьшить чудовищную отдачу.

Закончив работать далеко за полночь, инженер улегся спать с осознанием отлично выполненной конструкторской работы. Оружие, ориентировочно, позволит делать от двух до четырех выстрелов в минуту, конструкция технически не сложнее, чем у мушкетов. Десять-двенадцать расчетов с такими противотанковыми дурындами поставят точку в гоблинском панцеркампфе на раз-два.

Утро выдалось пасмурным, или, может быть, таким оно казалось неважнецки выспавшемуся Даниле. Однако время поджимает, тут уж не до сна.

Минометы уже ожидали сборки, а вот литейщики запаздывали. Хреново. Инженер отправил к ним посыльного, а сам принялся за сборку, руководя мастерами Кадиаса. Процесс занял минимум времени, подгонять ничего не пришлось: кузнецы не подкачали.

— Что дальше? — спросил Кадиас, когда оба миномета стояли собранные, — испытаем?

— Нечем. Литейщики пытаются опоздать… В общем, пока суд да дело — я ночью разработал еще одно оружие.

Он разложил перед Кадиасом чертежи и принялся объяснять, что есть что.

— А что это вообще такое?

— Драконобойное ружье.

— Вот наконец-то! — обрадовался кузнец, — все ждал, когда дело дойдет до серьезных дел… В общем, ствол будет проблемой — новую оправку делать надо, но мне уже не привыкать, руку набил на этом деле. А эти деревянные штуки… Может, из металла делать?

— Нет-нет, — возразил Данила, — именно дерево нужно, притом наилегчайшее. Так надо.

— Я с деревянщиками дел особых не имел никогда. Надо через их министра решать.

— Я решу, — перегнулся через плечо Данилы Йонгас, — дай мне чертежи для столяров. Сколько надо?

— Очень много и еще малую тележку. Но для начала штук тридцать. И чтоб тютелька в тютельку.

Как только Йонгас и кузнец отбыли, появился слуга с сообщением, что литейщики выполнили задание и готовы доставить груз, куда скажут.

— На гранатный завод пусть везут.

Он вернулся к своей карете, где, укрывшись пледом, дремала Роктис, и распорядился ехать туда же. Ведьмочка, с момента своего «воскрешения» страдающая от сонливости, умудрилась занять все сидение, так что Даниле и Гаскуллу пришлось тесниться на втором. Хорошо хоть, что Йонгас отбыл к деревянных дел мастерам.

Алхимики уже ждали, привезя и обещанную бочку улучшенного пороха, и готовую замедленную смесь. Данила, собрав вокруг стола рабочих, вначале доходчиво разъяснил, как именно надо собирать мины и на какие нюансы обращать особое внимание, а затем собственноручно собрал первую. На это ушел добрый час, к тому же инженер основательно перепачкался тем самым замедленным составом. Хороший порох не пачкает, чего не скажешь об угле.

Испытания миномета он проводить не стал, вместо этого испытал саму мину, вкопав ее на дне все того же овражка, где испытывались гранаты и где принял смерть сэр Саверон, вверх тормашками и привязав к фитилю удлиняющий кусок огнепроводного шнура.

— Это их вот так в землю надо будет вкапывать? — полюбопытствовала Роктис, к тому моменту уже выспавшаяся.

— Нет. Но если ее так не вкопать — может куда-то улететь и кого-то убить. Нас, к примеру.

Огонек весело побежал по шнуру и нырнул в овраг. Несколько секунд спустя крепко ухнуло.

— Как-то не очень, — с сомнением заметила ведьмочка, — гранаты посильней грохотали…

— Жди и не мешай считать. Все еще впереди.

Мина рванула только сорок секунд спустя. Нормально, теоретически, она должна находиться в полете не более двадцати двух секунд. Надо чутка меньше трамбовать замедляющего состава во временную трубку, а в конец досыпать чуть больше пороха. И бабахает неплохо, даром что внутрь поместилось едва семьсот граммов улучшенного состава, то есть слегка поменьше, чем в гранату, но сила не хуже, а то и покруче. Годится.

Данила вернулся с рабочими в цех и собрал вторую мину, сделав акцент на измененном снаряжении временной трубки.

— В общем, так, — сказал он, — времени у вас до завтра, то есть хватит. Как закончите — продолжайте делать гранаты.

Затем он разбудил литейщиков, уснувших прямо у своих телег на земле, и отправил отливать еще одну партию мин.

— Я понимаю, что вы все ужасно устали, — сказал им Данила, — но времени просто нет. Завтра последний день — отлейте еще, сколько сможете, до завтрашнего утра, и тогда спите, сколько влезет. Если нам не хватит всего этого — в могиле выспитесь, хотя я сомневаюсь, что гоблины станут вас хоронить.