Аэросани для нас были и транспортом, и оружием, и домом. Часто в них и ночевали.

Водители никогда не отходили от машин, всегда были готовы к выезду. От пуль спасала броня, а если уж гибли, то вместе с машинами. На моих глазах бомба угодила в машину нашего комбата. Погибли все, кто находился в ней.

Я думаю, что если бы аэросани использовались только как транспортное средство, то и тогда их военная заслуга была бы велика».

Слова ветерана легко подтверждаются цифрами из того же «Обзора». Вот только два военных дня февраля 1943 года. Три аэросанных батальона перевезли: 45-мм орудий — 22, стрелковых пулеметов — 10, минометов — 18, мин — 220 ящиков, гранат — 100 ящиков, патронов — 900 ящиков, снарядов — 5000, продовольствия — 5,4 т, людей — 535, эвакуировано — 840 раненых.

В «Обзоре боевых действий аэросанных частей» отмечено, что зима начала 1943 года была для аэросаней последней боевой зимой. Дальше наши войска вышли в малоснежные районы Украины и Белоруссии, где применять аэросани стало невозможно.

К какому же выводу пришли военспецы, изучив опыт действия боевых аэросаней?

В целом применение аэросаней признано успешным. Отмечено лишь три недостатка: 1) ограниченность радиуса действия с одной заправкой; 2) уязвимость пулеметно-минометным и артиллерийским огнем; 3) несовершенство конструкций аэросаней, что затрудняло эксплуатацию и ограничивало их боевое применение.

После войны значительная часть аэросаней была передана Министерству связи СССР, где они успешно применялись для регулярных почтовых перевозок. Надежными помощниками аэросани стали для пограничников. Но постепенно они были вытеснены вездеходными машинами. Армейская служба их закончилась. Теперь они остались лишь в истории вооружения, которая постаралась о них забыть. А мы вот напомнили. И пусть не будут в военной истории аэросани пасынками.

Каждый, кто бывал в Волгограде, видел этот памятник. Недалеко от речного вокзала стоит старый пароход с названием «Гаситель».

В Волгограде множество военных памятников, и старый пароход лишь один из них. Но почему выбрали именно «Гаситель»? Почему его поставили на пьедестал на виду у всей Волги? Кто нес на нем вахту?

На обелиске, что стоит рядом, надписи.

С одной стороны: «Слава речникам и пожарным волжского бассейна, героям гражданской войны, защитникам Красного Царицына».

С другой стороны: «Никогда советский народ не забудет мужественных сынов Волги, прославивших себя в боях за Сталинград».

Корабли стареют раньше, чем люди. Изнашиваются в тяжелой работе их сердца-двигатели, не выдерживает напряжения металл корпусов. Кораблям ведь выпадают нелегкие испытания… Моряки это хорошо понимают, и все же трудно расставаться с кораблем, которому отдана частица жизни. Да какая частица — на кораблях прошла их молодость. Ветры и штормы проверяли их на крепость и верность, да еще война…

С трудом сдерживал Иван Яковлевич Елагин и другие члены экипажа слезы, видя вторую смерть своего корабля. Сняли они шапки, постояли и пошли, забыв даже попрощаться друг с другом. Горько было на душе. Да и как же иначе?

Первую смерть «Гасителя» лично Елагину видеть не пришлось. Затонул пароход в сентябре 1942 года, набрав воды многочисленными пробоинами. Но тогда ему не дали долго лежать под водой. Спасатели подвели под корпус понтоны и вырвали из песка погибший корабль. 3452 пробоины насчитали в корпусе и на каждой поставили латку. И стал «Гаситель» сам поднимать затонувшие суда. Три десятка волжских пароходов обязаны ему своим вторым рождением.

«Гаситель», в прошлом «Царев», стал военным памятником.

А не видел Иван Яковлевич первой смерти «Гасителя» оттого, что лежал в госпитале. В августе он был ранен. Памятен тот день. Утром зачитали приказ: Сталинград был объявлен на военном положении. Днем раньше, 24 августа, «Гаситель» тушил причалы порта. Фашистская авиация нанесла свой первый удар по городу. Горело все.

Чадил асфальт улиц и тротуаров. Из нефтехранилищ разлилась нефть и горящим потоком устремилась к Волге. Спичками вспыхивали телеграфные столбы. С воды стена огня казалась огненным адом.

Они тушили пожар всю ночь. Насосы без перерыва качали воду. Усталые пожарные с трудом удерживали в руках бьющиеся под напором брандспойты. Упругие струи воды сбивали пламя, дым и пар поднимались от причалов, расстилались по реке, плотно окутывая их суденышко. Нечем было дышать. Их «Гаситель» был маленькой щепочкой, за которую после гигантского кораблекрушения зацепились перемазанные копотью люди.

Елагин стоят у руля. Он лавировал «Гасителем», то подводя его вплотную к причалу, когда огонь стихал, то резко отводил, когда на берегу что-то взрывалось и клубы пламени стремились накрыть их боевой корабль.

Корабль… Не судно, не пароход, а именно корабль. «Гаситель» заслужил это звание. Не только они, служившие на нем, звали его так.

Но, к сожалению, незаметной щепочкой в море огня «Гаситель» не стал. Тройка фашистских истребителей заметила его работу. Они зашли от солнца, боясь напороться на очереди зенитных пулеметов, стремительно снизились и, прорвав пелену дыма, на бреющем полете обстреляли пожарный пароход и сбросили бомбы. Скрывшись в дыму, они больше не появлялись, видимо, уверенные, что больше пароходу не жить.

Атака самолетов была неожиданной. Казалось, что на «Гаситель» налетел смерч. Брызнула щепа от деревянных надстроек, зазвенела палуба, прошиваемая пулями. От неожиданности все остановились. Слабеющий рулевой успел скомандовать: «Полный назад!»

Первые потери «Гасителя». Убит механик Яков Данилович Ерохин, старый волгарь. Его похоронили дома, в саду, под вишнями… Убит кочегар Соколов. Его родных так и не смогли найти, похоронили на берегу реки. Решены помощник механика Агапов, матрос Харольский, Агарков и он, Иван Елагин, рулевой…

Когда их увезли в госпиталь, на «Гаситель» прислали смену и пароход вновь пошел в огонь. На этот раз спасали баржи с мазутом. Спасли. Мазута хватило до самого ледостава. Заправляли им суда, доставлявшие в Сталинград войска, боевую технику, снаряжение, боеприпасы.

Когда Иван Елагин выписался из госпиталя, «Гасителя» уже не было. Весь израненный, лежал он на дне Волги.

Но когда их боевой корабль подняли, то Иван Яковлевич вновь встал за штурвал.

Даже после войны «Гаситель» нес свою службу на Волге. Его списали вчистую в 1966 году, заменив более мощным и современным пожарным пароходом «Стерегущий».

Вахтенный журнал «Гасителя» сдали в архив, а его команда в полном составе ушла… на пенсию.

Второй раз «Гаситель» умирал по старости. Через вскрытую палубу вытащили паровые машины и отправили в Горький на один из хлебозаводов. Из рубки сделали гараж, трубу вогнали в землю и превратили в колодец, избитую пулями и осколками надстройку приспособили под строительную кладовку. Никто не провожал «Гаситель» в последний путь, собрался лишь экипаж, узнав об этом скорбном мероприятии.

Приказ по пароходству предписывал: «…использовать корпус судна в качестве волнолома». И тогда бывший рулевой написал заявление с просьбой перегнать безжизненный «Гаситель» к пристани Бобыли, что на другой стороне Волги и поставить его перед дебаркадером. Стальной корпус должен был защищать пристань от крутой волжской волны. Ветерану возражать не стали.

Как знал Иван Яковлевич, что придет время, и хватятся их корабля. Не может того быть, чтобы его забыли. Ведь он был любимцем сталинградцев. Бросятся его искать, а где он? Вот он, перед домом бывшего рулевого, всегда на виду.

Сколько же лет прошло? Всего-то восемь? Задумали волгоградцы поставить памятник волгарям, работавшим в годы войны на речных переправах. Родилась идея — выставить на пьедестал волжское судно. Но какое? Память хранила их имена: «Абхазец», «Надежный», «Ласточка», «Узбек», «Тринадцатый», «Гаситель»… Все пароходы давно списаны, надо искать по затонам. Сгорел, разрезан на металлолом, восстановлению не подлежит, затонул…