– Я пришел с подветренной стороны, – сказал Хантер.

– Тебе повезло.

– Разве? Уже несколько дней ветер дует из каньона за домом.

Элисса молча согласилась. Хантер прав: осенний ветер обычно не менял направление, и последние несколько недель он дул из каньонов Руби-Маунтинз, неся холод и запах сосны со скалистых вершин.

И тут Элисса поняла – Хантер изучает ее не менее внимательно, чем она его.

– А тебе не приходит в голову, что я могу быть из банды Калпеппера? – спокойно поинтересовался он.

– Ты слишком чистый.

Хантер слегка прищурился, и морщины стали глубже. Элиссе показалось, что это улыбка, и она улыбнулась в ответ.

А улыбка, между прочим, совершенно преображала ее, лицо становилось поразительно живым.

Элисса и вообще-то была мила, эдакая хорошенькая блондинка, большеглазая, с приятным голосом, но в такие минуты казалась необыкновенно соблазнительной – с волосами лунного цвета, с чувственным взглядом зелено-голубых глаз, с телом, при виде которого у каждого мужчины невольно возникает мысль – а каково будет, если справиться с миллионом пуговиц?

Хантер резко отвел взгляд.

– Мисси, почему бы тебе не рассказать побольше о моей работе. Тогда я решу – хочу я ее получить или нет.

Он говорил отрывисто, почти грубо, поигрывая уздечкой, пропущенной между пальцами. Он вел себя, как мужчина, который, взявшись за дело, не допустит никакого вмешательства.

«Мисси. Как будто я ребенок», – подумала Элисса.

Это слово и жесты, в которых сквозило пренебрежение, раздражали Элиссу. Сразу вспомнились английские кузины. С каким высокомерием относились они к американской девочке, родившейся от столь неудачного, с их точки зрения, брака, которая, так уж случилось, оказалась их кровной родственницей!

Ее отец был обитателем здешних равнин, а для них это то же самое, что настоящий дикарь.

– Я не маленькая мисс, – сказала Элисса, мигом сбросив с лица улыбку. Хантер пожал плечами.

– Но ты выглядишь довольно юной, – признался он.

– Ты будешь спать в доме, с нами, – резко прервала его Элисса.

Хантер абсолютно равнодушно кивнул.

Элисса подумала – а если бы она предложила ему спать в одной постели? Но поймав его отстраненный взгляд, решила: он бы только еще выше поднял красивую бровь, не дрогнув ни одним мускулом.

«Маленькая мисс».

Эти слова не давали покоя Элиссе. И у нее росло безрассудное желание – завлечь Хантера.

Она кое-чему научилась в Англии и решила слегка отомстить за его высокомерие. Надо же, говорит с ней, как с горничной с нижнего этажа.

– К твоему сведению, Хантер, – отчетливо сказала Элисса, – я такая же маленькая девочка, как ты – маленький мальчик. Мне уже двадцать.

– А выглядишь на пятнадцать.

– Последний нанятый мною старший рабочий был убит в сарае три недели назад, – добавила она тихо. Хантер, казалось, пропустил это сообщение мимо ушей.

– Тогда на помощь кинулся Мак, – сказала Элисса.

– Ну и помог?

– Мы слышали выстрелы. Много. Но Мак не вернулся. Только его лошадь. И на седле была кровь. Ну так что, все еще хочешь получить работу?

Хантер кивнул, как будто происходящее с другими людьми совершенно его не касалось.

– Ну что ж, беру назад то, что сказала о твоих мозгах, – усмехнулась Элисса.

Хантер холодно посмотрел на нее черными глазами.

– Но дом ничуть не безопаснее, чем сарай для того парня, – медленно сказала Элисса, будто говорила с идиотом.

– Я понял.

– Понял ли? Ты не похож на человека, который понимает, что его может подстеречь смерть.

– А я и не собираюсь понимать.

Овчарки запоздало учуяли чужой запах и подняли лай. Три собаки вылетели из-за угла дома, а еще две – из ивовых зарослей у ручья возле сарая.

– Дансер, Прансер, Виксен, тихо! – скомандовала Элисса. – Комет и Доннер, вас это тоже касается!

Все пять собак умолкли.

Хантер взглянул на длинношерстных, поджарых черно-белых животных, суетившихся у ног.

– Что-то они не слишком похожи на северных оленей <Речь идет о персонажах рождественской сказки.>, – сказал он.

– Что? Ах да, – улыбнулась Элисса, давно привыкшая к их именам. – Несколько лет назад был помет, как раз перед Рождеством.

– А где Дэшер и Кьюпид?

– Дэшера утащил ястреб, пятинедельного. А у нас уже появилась кошка по имени Кьюпид, и мы переименовали щенка Кьюпида в Виксена.

Собаки, принюхиваясь, окружили Хантера и его жеребца, потом уставились на Элиссу, ожидая приказаний. Она махнула рукой, и они потрусили туда, откуда появились.

– Они еще не раз залают на тебя, – предупредила Элисса, – но нападают только на четвероногих хищников. Это пастушьи собаки, не сторожевые.

– Я слышал, на Лэддер-Эс осталось не слишком много скота, вряд ли у собак есть работа, – насмешливо сказал Хантер.

Элисса не спорила. Бандиты постоянно грабили ранчо, уводили скот.

Еще месяц такой жизни – и ее ждет банкротство.

«Хантер прав, – подумала она печально. – Мне нужен человек, хорошо владеющий оружием».

– У тебя есть чем накормить мою лошадь? Хотя бы сено? Багл-Бой сегодня устал, дорога была длинная.

– Конечно. Пошли.

Элисса спустилась с крыльца.

– Да ты можешь не ходить, – сказал Хантер, – я хорошо понимаю, когда мне объясняют. Давай указания.

– Я подозреваю, что ты сам даешь указания гораздо лучше, чем выполняешь чужие.

Черные брови снова взметнулись и замерли дугами.

– Ты всегда такая язва? – спросил Хантер.

– Конечно, – ответила Элисса. – Дядя Билл называет меня Сэсси <Sassy – колючка (англ.).> с тех самых пор, как я впервые влезла к нему на колени и ущипнула за бороду.

Хантер молча наблюдал за Элиссой, пока она не шагнула в темноту. Девушка остановилась и ласково заговорила с его лошадью. Пахло от нее так чисто и нежно, что у Хантера перехватило дыхание и он силой заставил себя набрать побольше воздуха в легкие.

«Как солнечный день на лугу, – с жадностью подумал Хантер. – Чистая, сладкая и жаркая. Вот именно – жаркая».

Прищурившись, Хантер смотрел, как девушка удаляется от него.

В лунном свете бедра Элиссы легонько покачивались вместе с шелковыми юбками платья по английской моде двухлетней давности. Юбки колыхались при каждом шаге, приоткрывая поблескивавшие в темноте светлые чулки.

Хантер заставил себя дышать как можно глубже, не в состоянии отвести глаз от икр, которые ласкал тонкий шелк и обнимал лунный свет.

"Спокойнее, солдат, – сказал он себе резко. – Это просто еще одна пустая кокетка вроде Белинды. Большие глаза, девичьи вздохи, розовый нежный язычок, облизывающий губы.

Я должен был это понять с первого же раза, как только Белинда стала заигрывать со мной. Но я не понял. А сейчас, черт побери, я ученый. И за свою учебу пришлось заплатить детьми".

Хантер мрачно отогнал от себя жестокую правду о неудавшейся женитьбе. Но все уже в прошлом, незачем ворошить старое.

Война отняла у Хантера все, кроме его собственной жизни и жизни брата.

"Умершие мертвы, похоронены. Все – и Белинда, и Тэд, и Эм. Теперь я ничего не могу сделать, кроме того, что уже делаю – выслеживаю Калпепперов, чтобы предать их суду.

Интересно, чем сейчас занят Кейс. Дай Бог, чтобы он справился со всеми Калпепперами, которые ему встретятся".

Но в общем Хантер не сильно беспокоился о младшем брате. Кейс уходил на войну мальчиком, а вернулся мужчиной, твердым как кремень и безжалостным.

– Хантер.

Нежный, чуть хрипловатый голос, раздавшийся в темноте, звучал как ласка. Помимо его воли кровь Хантера вновь забурлила.

– Не торопись, – сказал он, и тут же усмехнулся про себя: «Прекрасный совет, сам бы им воспользовался».

Едва сдерживая проклятия, Хантер, держа коня под уздцы, пошел за девушкой, присутствие которой обжигало его, как крапива. Сильный холодный ветер обдувал их. Ни на секунду не останавливаясь, они двигались вперед.

Огороженный загон с выветрившийся землей внезапно возник перед ними из тьмы ночи. В тридцати футах от него высилась шатровая крыша сарая. Ветерок доносил оттуда смешанный запах лошадей, сена и пыли. Где-то поблизости из трубы падали капли в корыто, и вода сверкала в лунном свете, от каждой капли поверхность рябило.