Так что, нанявшись на Лэддер-Эс, можно остаться незамеченным.

– Пенелопа Миллер мне вроде тетки, – объяснила Элисса. – Мак – вроде дяди. И Билл тоже.

– И все же кто она?

– Пенни была чем-то вроде компаньонки моей матери. Она готовила, шила, убирала, но это не то что просто нанятая экономка.

Хантер обернулся на Элиссу. Она все плотнее куталась в шелковую шаль, как в доспехи. «Женщины, конечно, слишком много придают значения одежде, – подумал Хантер, снова вспомнив Белинду. – И злятся, когда у них нет красивых тряпок».

Хантер опустил копыто Багл-Боя и взялся за следующее. Прилипшая сухая грязь легко отлетала.

– Пенни для меня теперь что-то вроде семьи, – сказала Элисса. – Да, член семьи. И Мак. У нас нет кровного родства, но он большой друг отца. И Билл тоже. Без Мака ранчо давно бы пропало.

Хантер слушал вполуха, думая о Белинде. И когда понял, разозлился на себя.

"Жить прошлым – ничего хорошего. Мертвых не вернешь.

Но это может удержать меня от ошибки во второй раз. Элисса похожа на Белинду. Маленькая кокетка.

И лучше никогда не забывать об этом, как бы она ни волновала меня запахами и раскачиванием бедер".

– Билл, – сказал Хантер, с усилием возвращаясь к теме разговора. – Это не тот ли Билл-отшельник?

– Люди называют его так. Да.

– Но не ты.

– Нет, – сказала Элисса. – Он хороший, хотя…

Хантер уловил мягкость в голосе Элиссы и удивился – судя по всему она в хороших отношениях со стариной Биллом.

Он понимал – это не его дело, но любопытство одолевало.

– Хотя что? – настаивал Хантер.

Элисса поколебалась, потом еще плотнее затянула шаль вокруг шеи.

– Ну, у каждого человека есть недостатки.

«Ну еще бы, рядом с большеглазыми молоденькими девушками, – насмешливо подумал Хантер. – Сколько мужчин погибло из-за виляющих бедер».

– А что, кроме Калпепперов, беспокоит тебя? – спросил Хантер. – Засуха, плохая погода, запасы на зиму?

И снова Элисса заколебалась.

Да, были всякие мелочи. Но они больше раздражали, чем беспокоили. Сломавшаяся ось в фургоне, сено, которое разметал ветер. У косилки затупились ножи и больше мнут траву, чем срезают. Труп коровы в пруду на Хаус-Крик, из-за которого придется возить воду из Кэйв-Крик до самой весны, пока пруд не очистится.

«Но это просто невезение, – сказала себе Элисса, – не стоит жаловаться Хантеру, а то он подумает, что я вечно ноющая девчонка, мисси».

– Нет, – твердо сказала Элисса. – Больше ничего. После того как мы продадим скот армии, все уладится.

– А как много должно отойти армии?

– Минимум триста. Наше ранчо – единственный местный поставщик скота.

– А сколько у тебя племенных голов? – спросил Хантер.

– Не знаю.

– Ну прикинь.

– Меньше двухсот.

Хантер посмотрел на Элиссу, чтобы понять, знает ли она, насколько близка черта, за которой Лэддер-Эс ждет гибель.

– Если ты продашь коров вместо быков, чтобы выполнить военный контракт, то окажешься между жерновами, когда придет время увеличить стадо. Или ты можешь себе позволить купить скот на племя?

– Если я не выполню контракт, у меня не будет денег даже на самые необходимые запасы на зиму для себя, – призналась Элисса.

Хантер, нахмурившись, занимался копытами Багл-Боя. Недостача племенного скота обречет Лэддер-Эс на гибель, разве только более мирную, чем от бандитских налетов.

«Но это не моя забота, – напомнил себе Хантер. – Я здесь из-за бандитов, а вовсе не для того, чтобы налаживать жизнь юной язве. Она найдет себе дурака, который ради нее взвалит на себя все это хозяйство».

Наконец Хантер опустил последнее копыто и похлопал по ляжке Багл-Боя, давая понять: теперь – все. Конь тут же посмотрел на кормушку, зафыркал и уткнулся мордой в зерно. Хантер проверил, есть ли вода в поилке, потом повернулся к девушке.

– Итак, – сказал Хантер, – твоя забота – только Калпепперы.

– Только? – переспросила Элисса с изумлением. – Если ты так говоришь, значит, не представляешь, с кем придется иметь дело. Во всем свете нет головорезов страшнее.

– Я наслышан.

Не глядя на Элиссу, Хантер отвязал дверь стойла и жестом велел ей выйти.

Хотя в дверь можно было пройти даже втроем, Элисса ждала, пропуская Хантера. Казалось, он займет собой весь проем и она окажется слишком близко к нему.

Ее пульс участился.

«Он что, специально это делает?» – спросила она себя.

Хантер нетерпеливо ждал.

«Не будь идиоткой, – велела себе Элисса. – Хантер совершенно ясно дал понять, что он находит меня даже менее привлекательной, чем английские помещики. Они по крайней мере хотя бы закидывали удочки. Все, на что напрашивается Хантер, – на пощечину по небритой щеке».

Высоко подняв голову, схватив одной рукой шелковую шаль на груди, а другой – тонкие шелковые юбки, Элисса гордо прошла мимо Хантера.

И тут раздался треск – она зацепилась юбкой о гвоздь.

Элисса резко остановилась и раскинула руки, пытаясь сохранить равновесие, шелковая шаль соскочила с одного плеча.

Рука в черной кожаной перчатке подхватила ее, не давая упасть на «благоухающий» пол конюшни.

Элисса испуганно вскрикнула, болтая ногами в воздухе.

– Тише, если не хочешь еще больше порвать юбки, – резко сказал Хантер. – Или это как раз то, чего ты желала?

Элисса еще раз вскрикнула.

Рука Хантера прямо под левой грудью жгла, голова Элиссы закружилась. Жар проникал через несколько слоев шелка – через платье и корсет. Сердце билось яростно, воздуха не хватало.

– Не трепыхайся, – велел Хантер, шагнув назад. Рука еще плотнее сжала ее талию.

Элисса уже не пыталась дышать, она вцепилась в Хантера, который, поддерживая ее груди, наклонился, пытаясь другой рукой отцепить подол юбки.

Жар от Хантера шел настолько сильный, что, казалось, мог выжечь клеймо на нежной коже Элиссы.

– Ну вот, теперь можешь идти, – прошептал ей в правое ухо низкий голос. – Ты свободна.

Но Элисса не двигалась. На нее словно оцепенение нашло. Сердце стучало, как молоток, она боялась, что Хантер услышит.

Но потом сообразила – ему незачем слышать, он чувствует его рукой.

Элисса вскинула голову, взглянула через плечо на Хантера, пытаясь понять выражение его глаз, но это оказалось трудно: полуопущенные веки скрывали взгляд. И все равно она чувствовала, что Хантер смотрит на ее груди, ощущает их тяжесть. Странное обжигающее чувство охватило Элиссу, как будто она, обнаженная, вступает в теплую воду пруда. Внезапно ее соски напряглись, и двумя острыми пиками уперлись в шелк ткани.

Хантер дышал прерывисто. Элисса еще сильнее развернулась к нему, стараясь преодолеть силу его руки и заглянуть в глаза. Ей удалось, и напряженный взгляд Хантера вызвал у нее странную волну слабости. Она привалилась к нему и… хотя Элисса была девица, тем не менее безошибочно поняла – в ее бедро уперлась жаждущая мужская плоть.

– Хантер, – прошептала Элисса, заикаясь.

– Вставай или я уроню тебя.

Презрение в голосе Хантера окатило ее, как ушат ледяной воды.

– Я не имела в виду, – начала она надтреснутым голосом. – Ты не должен…

– Вставай.

Элисса поспешно выпрямилась на ногах, но колени подгибались. Она сделала полшага, очень неуверенно, и схватилась за ближайшее, за что могла уцепиться.

Но это оказался, конечно, Хантер. Слово, которое он тихо при этом произнес, заставило ее поморщиться.

– Черт побери! Что здесь происходит? – раздался из темноты грубый мужской голос.

Хантер поднял глаза. Большой мускулистый парень шел по проходу к Хантеру и Элиссе. На бедре шестизарядный револьвер, а в руках что-то вроде лассо.

Лассо обеспокоило Хантера больше, чем оружие. Он хорошо знал, что можно им сделать в закрытом пространстве.

Хантер спокойно отошел от Элиссы, расширяя поле на случай схватки. Судя по сердитому лицу, парень, не сомневался Хантер, легко кинется в драку.